Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие

• Название: Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия

«Дать … любителям чтения Слова Божия пособие к правильному разумению Библии, оправданию и защите истины от искажения ее лжеучителями, а также и руководство к уразумению многих неясных в ней мест — вот цель настоящего издания».

Из аннотации к первому изданию «Толковой Библии» в журнале «Странник», Октябрь, 1903 г.

---

За то, что предал душу Свою на смерть… понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем. Здесь еще раз, при санкции Божественного авторитета, раскрывается сущность искупительной жертвы, послужившей причиной вышеуказанной награды. Он предал, или как перевел епископ Петр — «пролил» душу Свою на смерть, видя в этом намек на крестную казнь.

«Это метафорическое выражение взято с животных, которые, будучи закалаемы для принесения в жертву, вместе с кровью проливали и душу, заключающуюся в крови (Быт 9:4; [838] Лев 17:11). Спаситель также говорит о Себе, что Он пришел дать душу Свою за выкуп многих» (Ин 10:11, 18 [839] — еп. Петр). Последнее выражение и за преступников сделался ходатаем особенно ясно оттеняет смысл умилостивительной жертвы невинного страдальца за греховное человечество. Вместе с тем это едва ли не самое ясное из ветхозаветных мест указание на «Ходатая» Нового Завета.

И к злодеям причтен был… По свидетельству евангелистов Марка и Луки, Сам Господь, вися на кресте, отнес это пророчество к себе (Мк 15:27 [840] Лк 22:37), очевидно, или в общем смысле — для определения Его позорной казни, или даже в более частном, для указания на распятие Его «посреди двух разбойников» (Мф 27:44).

Особые замечания

Рассмотренная нами великая пророческая речь (42:13; 43), состоя в ближайшей связи с предшествующими мессианскими отделами кн. пророка Исаии (42:1–4; 49:1–6; 50:4–9), является венцом и завершением всех их, где личность сначала страждущего, а затем прославленного Сына Божия выступает со всей определенностью и силой. В 53 гл. — по справедливому отзыву ученых комментаторов — пророческое созерцание пророка Исаии достигает своего зенита. Здесь с такой ясностью изображены страдание и осуждение на смерть, самая смерть, погребение и прославление Христа Спасителя, что если где-то и есть, то именно в пророчестве этой главы, пророк Исаия, по слову блаженного Иеронима, является magis evangelista («больше евангелистом»), quam propheta («чем пророком») — СПб. профессора.

Ввиду особой ясности и определенности мессианского характера пророчеств 53 главы, со стороны рационалистической критики не было и нет, конечно, недостатка в попытках отрицательного зкзегезиса. Однако ясный смысл пророчества, родство его с другими и глубокая древность ссылок на него в иудейской и христианской литературе, почти вовсе не позволяли критикам пользоваться их излюбленным приемом — отрицать подлинность происхождения данного пророчества. На это отважились лишь сравнительно очень немногие из малоизвестных протестантских критиков (Schian Kosters etc.), которые встретили дружный отпор даже среди своих же единомышленников (См. специальную монографию Е. Sellin «Studien zur Erstehungsgeschichte der judischen Gemeinde» Der Knecnt Gottes bei Deuterojesaia»).

В новейшее время, в защиту подлинности этого пророчества, в дополнение ко всем прежним аргументам, выдвинут еще новый, пользующийся большим весом среди ученых исследователей еврейских текстов. Он основан на детальном анализе текста всей рассматриваемой речи (52:13–53), в результате которого открывается, что вся эта речь представляет из себя одну поэму (пророчественную песнь), которая по законам еврейского стихосложения, естественно, распадается на пять следующих строф: 52:13–15 (1 строфа), 53:1–3 (2 строфа), 4–6 (3 строфа), 7–9 (4 строфа), 10–12 (5 строфа), из которых две симметрических строфы в начале, одна промежуточная в середине, и снова две симметрических, в конце.

«Но раз утверждено деление поэмы на строфы и симметрия строф, подлинность этого отдела и его отношение к Мессии становятся неоспоримым фактом» (A. Condamin Qp. cit. 323 и 331 р.) Невозможность отрицания речей пророка Исаии о «Мессии» обратили все усилия рационалистической критики на поиски какой-либо возможности их перетолкования.

Почин в этом смысле принадлежит средневековым иудейским раввинам, которым больно было признать за этим пророчеством (53 гл.) мессианский смысл и тем самым видеть в нем сильнейшее обличение своего неверия. И вот ученый еврейский раввин — Абен-Езра († 1150 г.) чуть ли не первый выступает с теорией, так называемого, «коллективного» понимания личности Мессии, видя здесь изображение страданий всего народа израильского. Гипотезу Абен-Езры поддержали раввины же Раши и Кимхи, а из новейших ее держатся Гитци, Реусс, Гельбрехт, Будде, Марти, Роу, Эйхгорн, Костер и др.

Некоторой разновидностью данной гипотезы является близкая к ней, другая, разумеющая под «Мессией» не исторический Израиль, вообще, а отвлеченный, идеальный Израиль, каким бы он должен был быть, соответственно его призванию (Блеск, Эвальд и др.). К той же группе «коллективистических» гипотез относятся и еще две, из которых одна в страждущем Посланнике Божием видит указание на страдание ветхозаветных праведников (Павлюс, Маурер, Кнобель, Кольн и др.), а другая — «институт ветхозаветных пророков» (Гезениус, De. Bemme, Умбрейт, Шенкель, Гофманн и др.). Но несостоятельность и произвольность всех этих «коллективистических» перетолкований ясна из анализа текста и в своем месте мы о ней сказали уже достаточно. Безнадежность такого взгляда довольно ясно, по-видимому, сознается и самой отрицательной критикой, которая все больше и больше начинает покидать почву «коллективистического» понимания и переходить на почву «индивидуалистического» истолкования личности Мессии. Но здесь мы встречаем, пожалуй, еще большее разногласие мнений: одни относят это пророчество к Иеремии (раввин Саадия, Гроций, Сейдель), другие — к царю Иосии (равв. Абарбанел, Августи), третьи — к благоч. царю Езекии (Бардни, Конинберг), четвертые — к самому пророку Исаии (Штейдлин), пятые — к какому-либо выдающемуся мученику из эпохи царя Манассии (Эвальд), иные к Давиду, Заровавелю, мученику Елеазару и т. п. и т. п. Уже одна эта многочисленность и разноречивость приведенных мнений лучше всякой критики обнаруживает их беспочвенность и произвольность.

«В главах 52:13–53:12 «Посланник Божий» настолько ясно изображается, как Личность действительная, что видеть здесь простое олицетворение идеального праведника значило бы придавать месту какой-то отвлеченный и отдаленный смысл вместо прямого и непосредственно представляющегося, — причем без достаточных оснований в контексте и со многими неразрешимыми затруднениями» (Иер Фаддей, Цит. сочин. 284–285).

В противоположность несостоятельности и неустойчивости рационалистических гипотез, православно-христианское понимание данной речи, помимо ее анализа и контекста, имеет за себя и ряд веских внешних свидетельств. Сюда, прежде всего, относятся многочисленные и сильные цитаты из Талмуда и Мидрашей, не оставляющие никакого сомнения в их взгляде на мессианский характер 53 гл. (См. выдержки из них у И. Григорьева «Цит. сочин». 197–198). Затем, сюда же непосредственно примыкают и многочисленные святоотеческие толкования, начиная с Иустина мученика и Иринея Лионского и кончая Иоанном Златоустом, Иеронимом и Августином (См. там же 197–202). Наконец, не лишено серьезного значения, что такой взгляд разделяют не только все ортодоксальные экзегеты, среди которых немало людей с крупными именами (Хенслер, Михаелис, Геферних, Штир, Толкж, Генгстенберг, Рейнке, Делич, Кнабенбауэр), но и очень многие кз свободомыслящих, протестантских теологов (Дилльмалн, Дум, Дэвидсон, Драйвер Г. А. Смит, Киркпатрик, Скиннер и др.). Даже те ученые, которые отстаивают «коллективистическое» понимание Мессии, и они согласны иногда признавать за буквальным, историческим смыслом, еще и прообразовательно мессианский.

«Дело и миссия Христа, как Учителя, Пророка, Примера и Жертвы, объединяет собой все то, чем Израиль был только отчасти и несовершенно» (Драйвер).

«Все, что изображено здесь под видом благочестивой части Израиля, или святого мученика, реализацию всего этого Церковь Христианская имела право находить в личности Иисуса Христа» (Г. А. Смит).

Даже Ренан и тот находил здесь «намеки, как бы взятые в предвосхищение Иисуса». А автор одной из новейших популярно-отрицательных переводных книжек прямо называет автора данной речи «Великим Анонимом» и ставит его наравне с новозаветными евангелистами (Сендерленд «Священные книги Ветхого и Нового Завета» 1907 г.) После всего этого неудивительно, что ортодоксальный экзегезис признает это пророчество величайшим и, готов его считать как бы написанным у подножия Голгофы. (Ф. Делич).

Глава 54

По внешней связи образов и фактов настоящая глава, по-видимому, не имеет ничего общего с содержанием предыдущей 53 главы. Эту связь можно и должно находить несколько выше, с 49:18–20, 51:17 и 52:1 главами, где точно так же говорится о восстановлении обновленного Иерусалима, как центра будущего духовного Израиля. Мысли, выраженные в только что перечисленных главах по частям и под покровом образов, здесь являются предметом особого специального раскрытия, придающего им больший объем, а также большую ширину и глубину. Но если мы вдумаемся во внутренний смысл речей пророка, то нетрудно будет установить связь и настоящей (54 гл.) главы с предыдущей (53 гл.). В заключительных стихал последней главы, в речи о плодах великой искупительной жертвы Мессии указывалось, между прочим, и на то, что Невинный Страдалец, после прославления Его Богом, увидит большое и многочисленное потомство (10) и что Он спасет и оправдает «многих». Вот об этом-то «долгоживотном семени», об этих-то оправданных многих чадах бесплодной прежде матери пророк и хочет вести теперь, логически вполне уместную, специальную речь.