Мария Барышева - Дарители

• Название: Дарители
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Мир рушился, и из-под обломков, как из лопнувшего кокона выбралось нечто чуждое, странное, иной формы и иного объема, если бы к этому можно было применять подобные параметры. Хорошо, что это происходило постепенно, потому что…

Что?

Неважно. Но, может, поэтому люди, к которым возвращались отнятые у них пороки, сходили с ума. Проходило время, «рана» затягивалась, пустота заполнялась чем-то, и неожиданно вернувшийся келы, уже получивший в картине форму и жесткую обособленность, производил эффект камня, ударившего в критическую точку, и разум разбивался, как стекло…

— Какого черта ты все время назначаешь встречи на таком открытом месте? И чего ты тут вечно торчишь каждый день?! Хоть бы расположение меняла!

Он никогда с ней не здоровался, но Наташа уже привыкла не обижаться. Пусть Схимник не был приветлив и довольно часто открыто высказывал ей свою неприязнь, но, попади она в беду — он единственный, на кого можно будет рассчитывать, и она знала, что он ее не бросит, — несмотря ни на что, он был благодарен. Назначив ему встречу на конец сентября, Наташа увидела совсем другого человека — загорелого, похудевшего и счастливого. Она даже почувствовало нечто, отдаленно напоминающее угрызения совести (бледный прозрачный недееспособный призрак), но — извини, Схимник, у нас был уговор — за все надо платить.

— Мне нравится смотреть на реку, — ответила Наташа, не оборачиваясь, и опустила на глаза солнечные очки с лиловыми стеклами. — Странно, что некоторые ее боятся.

Подошедший к парапету человек неопределенно хмыкнул, поправив надетый внакидку дешевый легкий светлый плащ. Его коротко остриженные волосы, густой челкой спадавшие на лоб, были яркого пшеничного цвета, и такой же цвет имела обрамлявшая лицо аккуратная короткая борода. На носу сидели круглые профессорские очки, и в целом человек походил на тщательно следящего за собой то ли кандидата гуманитарных наук, то ли не слишком преуспевающего адвоката. В руке человек держал симпатичный кожаный портфельчик.

— Слезай, — раздраженно сказал он и протянул Наташе правую руку, на которой блеснуло тонкое обручальное кольцо. Наташа пожала плечами, ухватилась за его руку и спрыгнула с парапета, легко цокнув каблуками. Андрей обнял ее за плечи, и они неторопливо пошли в сторону лестницы. — Улыбайся мне, как я тебе, только не пережимай — мы стандартная, слегка влюбленная пара.

— Тогда нам следовало поцеловаться при встрече.

— Обойдемся.

— Напрасно ты переживаешь. Здесь, наверное, даже их охрана не живет. Это бедный район — одни пенсионеры и заводские. Да и узнать нас…

— Осторожность еще никому не вредила. Впрочем, тебе-то это объяснять бессмысленно — ведь осторожность скорее добродетель, чем порок, — язвительно заметил Андрей.

Они миновали крохотный ивовый скверик, усыпанный ярко-желтыми саблевидными листьями, и подошли к обочине, где стоял светло-зеленый «москвич». В его чисто вымытых стеклах отражались торопливо снующие машины и сквозь них появлялось и вновь пропадало аккуратное здание с четырьмя ложными колоннами и длинной надписью «Австрийский торговый дом».

— Как солидно, а?! — рассеянно заметила Наташа, садясь в машину и кивая на вывеску. — Большой город — большие дома. Богато здесь, дела такие серьезные — не то, что у нас: один катер — судоходная компания, два ларька — торговый дом… Тут просто страшно даже название вывески прочесть — кругом «Трейды», «Терминалы», «Трансы»… Перевалка грузов всеми видами транспорта, рыба, нефть, бумага, газ, овощи, судостроение… Очень большой город… Очень темный, — Наташа сняла очки — ее взгляд был отстраненным, блуждал где-то в другой Вселенной. — Что-то ты в этот раз задержался.

— Чего ж ты хочешь — теперь-то времени больше уходит. Поскольку я в глубокой немилости, приходится шифроваться.

Андрей завел машину, и они не спеша поехали по длинной и на удивление прямой улице, обставленной желтеющими тополиными свечками. Вскоре возле одного из магазинчиков он притормозил, и Наташа, наклонившись к окну, прочитала его название: «Ария».

— Почему здесь?

— Нет… это я просто… здесь «Пандора» раньше была.

— Да? — хмуро переспросила Наташа, разглядывая узкое магазинное крылечко, и в глубине ее глаз ожил нехороший блеск. — Это хорошо, что ты мне показал… А теперь поехали дальше.

— Дальше, так дальше, — пробормотал Андрей и протянул ей список. — Завершающий этап нашей чудесной экскурсии.

— АОО «Волжанский купец», — деловито сказала Наташа, отчеркнув длинным ногтем верхнюю строчку. — Вот с него и начнем. По графику укладываемся?

Андрей кивнул и скептически ухмыльнулся, засовывая в рот сигарету.

«Москвич» набрал скорость, и мимо полетели стремительно огромные тополя и дома, дома, дома… Большой теплый осенний город на островах раскрывался, как книга, перелистывая улицы одну за другой. Летели нарядные многоглавые церкви, белокаменные с зелеными куполами и красно-кирпичные, чьи макушки поблескивали нежно-голубым, и строгие округлые мечети с островерхими башенками минаретов; летели стандартные бледные многоэтажки и яркие красно-белые, толпящиеся, как опята, новостройки; летели огромные модерновые бизнес-комплексы, сверкающие стеклом и металлом — круглые, треугольные, многогранные; летели тяжелые классические двухсотлетние здания с высокими арочными окнами и задумчивыми атлантами и кариатидами, бывшие дворянские усадьбы и подворья восточных купцов, роскошные особняки конца девятнадцатого века, утопающие в желтеющей листве, и деревянные пряничные домики в русском стиле. Город то и дело рассекался темными водными лезвиями, и «москвич» проскакивал бесчисленные мосты и мостики, переброшенные через реки, ерики, затоны и протоки, и шумные рукава, по которым ползли как порожние, так и тяжело груженые баржи, понтоны и сейнеры, деловито тарахтели самоходки и баркасы и безжалостно полосовали темную воду «ракеты» и «метеоры», сменялись тихими озерцами, в которые ивы окунали длинные ветви, а по поверхности воды надменно скользили лебеди, вороша клювами то в воде, то в собственных перьях. Осень кружила над городом — прозрачная нижневолжская осень, и будь Наташа безобидным пейзажистом, она бы с восхищением пропускала сквозь себя своеобразную волжанскую запыленную красоту. Но Наташу не интересовали пейзажи — ее интересовали только люди, и по церквям, мостам и особнякам ее взгляд скользил ровно и равнодушно, цепляясь лишь за нужные ей названия — улиц, бесконечных ОАО, ОО, АОО, ресторанов, торговых комплексов, предприятий и союзов, салонов и центров здоровья. «Москвич» то и дело останавливался, и Наташа, внимательно слушая Андрея и вглядываясь в указываемых им людей, делала пометки на полях списка и в своей записной книжке. Ее лицо было напряженно-внимательным, но глаза оставались холодными, ранее вспыхивавший в них сумасшедший голодный огонь, погас, и Андрей, внимательно наблюдавший за ней, уже не в первый раз заметил, что по ее пальцам больше ни разу не пробегала знакомая дрожь. «Она получила все, — хмуро думал он. — Она получила все, что ей было нужно. Только вот нужно для чего?»

«Экскурсия» закончилась только глубоко за полночь, когда большой город слегка притих и отступил в полумрак, вдоль трасс протянулись цепочки огней, и призывно замигали светящиеся вывески ночных заведений. «Москвич» притормозил неподалеку от выстроенных по крутой дуге округлых серо-синих новостроек, возле самой дальней из которых еще виднелся хобот башенного крана.

— Ну, что, давай докyменты! — весело потребовала Наташа. Андрей протянул ей российский паспорт и несколько запаянных в пластик удостоверений. Наташа полюбовалась ими, потом открыла паспорт и улыбнулась своей фотографии.

— Ну разве не прелесть?!.. — пропела она. Андрей хмыкнул и закурил, наблюдая, как Наташа тщательно изучает документы. — Настоящие?

Он кивнул, пропуская сигаретный дым сквозь усы.

— Можно и так сказать. Итак, что же дальше?

— А ничего, — сказала Наташа, пряча документы и бумаги в сумочку. — Живи, как живешь. Мне ты теперь не нужен, но пока из Волжанска не уезжай — может возникнуть какая-нибудь непредвиденная ситуация, и ты мне можешь понадобиться, хотя… скорее всего до этого не дойдет. В середине ноября я тебя отпущу. Насовсем. Заберешь картину и … — она махнула рукой, показывая этим жестом ждущую его абсолютную свободу.

— Почему именно в середине ноября?

Наташа ласково улыбнулась.

— Потому что.

— А ты что собираешься делать? Очищать Волжанск от вселенского зла?

Женщина искренне рассмеялась, но головы не повернула. Огонек сигареты, отражаясь, вспыхивал и гас в ее глазах, и дым выскальзывал из губ тонкой изящной струйкой.

— Господи, какая чушь! Конечно нет! Правда, некоторые экземпляры здесь просто великолепны, и было бы желание… Только вот этого желания больше нет. У меня теперь совсем другие желания.