Йен Пирс - Великое доверие (Перст указующий - 2)

• Название: Великое доверие (Перст указующий - 2)
• Автор: Йен Пирс
• Жанр: История

---

Клянусь, он все время изъяснялся вот так, и все его фразы были столь же безупречно сложены, сколь сам он был неуклюж и косолап.

Я не совсем понял суть его предложения, однако Томас сказал, чтобы я обязательно согласился, так как мистер Вуд уже прославился тонкостью суждений и обширностью знаний. Если мне надо узнать что-нибудь о каком-то событии или каких-либо людях, то я должен в первую очередь обратиться к Вуду, это сбережет мне много времени.

- Ну хорошо, - сказал я. - Но я хочу, чтобы вы никому не говорили о моих поисках. Многие люди станут моими врагами, если узнают о них. Я хочу захватить их врасплох.

Вуд с неохотой согласился, и я сказал, что изложу ему все факты и сведения в свое время, чтобы он мог пополнить плоды моих розысков своими. Затем Томас оказал мне услугу, выпроводив его из комнаты. Я посмотрел на моего друга скептически и с упреком.

- Томас, я знаю, что мне требуется любая помощь, какую я смогу найти...

- Ты ошибаешься, друг мой. Познания мистера Вуда в один прекрасный день окажутся для тебя незаменимыми. Не отвергай его за наружность. И я нашел для тебя еще одного полезного человека.

Я застонал.

- И кто же это?

- Доктор Джон Уоллис.

- Кто?

- Профессор геометрии и был посвящен во многие тайны Республики благодаря искусству разгадывания тайнописей. И он прочел для Турлоу много секретных посланий короля, во всяком случае, если верить тому, что говорят.

- Так его следовало бы повесить...

- А теперь он оказывает те же услуги правительству его величества, если верить слухам. Лорд Мордаунт сказал тебе, что документы, обвиняющие твоего отца, были написаны тайнописью. Если так, доктор Уоллис может что-то знать про это. Если ты убедишь его помочь...

Я кивнул. Возможно, против обыкновения один из планов Томаса окажется полезным.

Прежде чем мистер Вуд или доктор Уоллис могли оказать мне помощь, мне представился случай отплатить Томасу услугой за услуги, выручив его, когда он из-за нелепейшей опрометчивости оказался в опасном положении. Обстоятельства были весьма забавны, хотя и внушали некоторую тревогу. Все знали, что старик Титмарш, квакер, тайно устраивает в своем домишке у реки какие-то дурацкие молитвенные собрания. В нарушение закона, разумеется. А если вспомнить, сколько беспокойств уже причинили эти полоумные, их следовало бы сокрушить без всякого милосердия. Но нет! Время от времени какую-нибудь горстку отправляли в тюрьму, а затем вновь выпускали, давая им волю вернуться к их гнусностям. Собственно говоря, они словно бы гордились этим и кощунственно приравнивали свои страдания к мукам, которые претерпел наш Господь. Некоторые (как я слышал) в своей гордыне даже объявляли себя Господом, рыскали по округе, трясли головами и притворялись, будто исцеляют больных. В те дни мир был полон таких сумасшедших. Тюремное заключение - это не способ усмирить подобных людей; полумеры только питают их гордыню. Махните на них рукой или перевешайте, вот мое мнение. Либо еще лучше: отправьте их всех в Америки, и пусть они там перемрут от голода.

Как бы то ни было, несколько дней спустя я шел вечером мимо замка и вдруг услышал страшный шум и топот бегущих ног. Видимо, мировой судья против обыкновения решил принять меры. Сектанты мелькали повсюду: прыгали из окон, бегали взад и вперед, будто муравьи в разворошенном муравейнике. Кстати, не слушайте их, когда они говорят вам, будто сидят тихо и поют псалмы, когда приходят их арестовать. Пугаются не меньше, чем все другие люди.

Я стоял, со смехом наблюдая за этой охотой, как вдруг, к своему великому изумлению, увидел, что из окна титмаршеского дома вывалился мой друг Томас и кинулся в проулок.

Немедля, как поступил бы всякий настоящий друг, я кинулся за ним. Из всех глупцов, думал я, он был, несомненно, самым глупым. Поставить под угрозу свое будущее, уступить своему нелепому благочестию именно тогда, когда требовалось соблюдать полнейшую и безоговорочную приверженность господствующей церкви!

Умением бегать он не блистал, и я нагнал его без всякого труда. Он чуть не хлопнулся в обморок, когда я ухватил его за плечо и остановил.

- Что, во имя Божье, ты затеял?

- Джек? - произнес он с глубочайшим облегчением. - Хвала Богу, а то я было подумал, что ты стражник.

- Да так оно и было бы! Ты с ума сошел?

- Да нет. Я...

Однако его попытку объяснить свои глупости тут же прервало появление двух городских стражников. Мы стояли в тупике, да и бежать все равно было поздно.

- Помалкивай, опирайся на мое плечо, а остальное предоставь мне, шепнул я при их приближении. - Доброго вам вечера, судари, - вскричал я заплетающимся языком, словно был куда пьянее, чем на самом деле.

- И что вы тут двое делаете?

- А! - сказал я. - Так что, мы опять не успели к закрытию ворот?

- Студенты, значит? Какого колледжа, скажите, будьте добры. - Он прищурился на Томаса, притворившегося пьяным весьма неубедительно. Если бы он хоть раз в жизни напился, то сумел бы изобразить опьянение правдивее. Где вы были последние два часа?

- В кабаке со мной, - сказал я.

- Я вам не верю!

- Да как ты смеешь сомневаться в моем слове? - ответил я мужественно. А где, по-твоему, мы могли быть?

- На противозаконном сборище.

- Да ты шутишь, - сказал я, убедительно смеясь над нелепостью такого предположения. - Или я похож на святошу? Может, мы и пьяны, но не от Слова Божьего, счастлив я сказать.

- Я про него. - Он ткнул пальцем в совсем побелевшего Томаса.

- Он-то? - вскричал я. - Вот уж нет! Да, сегодня он познал экстаз, но совсем не божественный. Уверен, впрочем, что дама поручилась бы за его истовость. Пусть вас не вводит в заблуждение его смиренный вид.

При этих словах Томас покраснел, и, к счастью, это было истолковано как признак стыда.

- Я же играл в карты, и с немалым успехом.

- Да неужели?

- Ну да. И нахожусь в великолепном расположении духа. Хотел бы поделиться своей удачей со всем белым светом. Вот, сударь. Возьмите этот шиллинг и выпейте за мое здоровье.

Он взял монету, поглядел на нее, и алчность взяла верх над долгом.

- А если вы гоняетесь за квакерами, - продолжал я весело, едва монета перекочевала в его карман, - так я видел, как двое самого угрюмого облика пробежали вот там не далее трех минут тому назад.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся во весь беззубый рот.

- Спасибо, сударь. Но ворота-то уже закрылись. И если вы еще будете тут, когда я вернусь...

- Не бойся! А теперь припустите, не то не догоните их.

Они кинулись прочь, и я испустил глубочайший вздох облегчения, а потом повернулся к Томасу, который совсем позеленел.

- Ты мне должен шиллинг, - сказал я. - А теперь уберемся отсюда.

Мы молча пошли к Новому колледжу; нам необходимо было поговорить, но у меня и думать нечего было: я же делил комнату с моим наставником, а он, наверное, уже лег спать. Томас, однако, был теперь магистром богатого колледжа, мог свободно приходить и уходить, не считаясь с запретами, превращавшими мою жизнь в ад. Пусть его комната была маленькой и убогой, зато ему не приходилось делить ее со своими студентами - великолепное нововведение, которое вызвало много толков и пересудов.

- Друг мой, ты, наверное, совсем помешался, - сказал я в бешенстве, едва дверь закрылась. - О чем ты думал? Если уж тебе так приспичило, уступай своим чувствам наедине с собой, но выставлять их напоказ, подвергая себя опасности попасть в тюрьму, когда надеешься получить приход и жениться, это чистейшее безумие.

- Я не...

- Ну конечно, нет! Ты просто оказался среди квакеров, не зная, кто они такие, а из окна вылез и побежал, только чтобы поразмяться.

- Нет, - сказал он, - я был там по своему выбору, но по веской причине.

- Никакая причина не может быть достаточно веской!

- Я пошел, чтобы поговорить кое с кем. Показать, что мне можно доверять.

- Почему?

- Потому что я все-таки могу прихода не получить.

- И не получишь, если будешь вести себя так.

- Ну выслушай же меня, - сказал он умоляюще. - Гров старается его добиться и уже заручился поддержкой нескольких членов факультета, на которых я рассчитывал. А теперь он уламывает смотрителя.

- Но как?

- Да очень просто. Говорит, что он стар и холост, тогда как я, конечно, женюсь и обзаведусь детьми. По сравнению его потребности невелики, и треть своего годового дохода он будет отдавать колледжу.

- А он может это сделать?

- Если он получит приход, то сможет поступать, как ему заблагорассудится - деньги ведь будут принадлежать ему. Он рассчитал, что лучше иметь две трети от восьмидесяти фунтов годовых, чем вовсе ничего. А Вудворд очень заботится о доходах колледжа.

- А ты не можешь предложить того же?

- Разумеется, не могу, - сказал он с горечью. - Я хочу жениться. А ее отец даст согласие, только если я буду получать полную сумму. Как бы ты поступил, если бы я пришел и сказал, что треть буду отдавать?