Ирэн Фрэн - Желания

• Название: Желания
• Автор: Ирэн Фрэн
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02558-Х

«Желания» — магический роман. Все его персонажи связаны друг с другом роковой судьбой и непостижимыми тайными страстями. И все они находятся в плену желаний. Главный герой романа, молодой биолог Тренди желает любви покинувшей его Юдит, юной художницы. Та, в свою очередь, желает разгадать тайну Командора, знаменитого кинопродюсера. Командор и оперная дива Констанция Крузенбург желают власти. А еще персонажи романа пытаются избавиться от страха, порожденного предсказанием конца света.

---

Итак, Тренди погрузился в океан книг. В Нюмансе странным образом сочеталась мечтательность и практичность. Он посоветовал Тренди начать с изучения магии:

— Затем мы перейдем к периодике, туда, где хранятся газеты и журналы, и поищем, кто же такой Командор.

— А, по-моему, именно с этого и надо начинать, — возразил Тренди. — Командор — реальный человек, не какой-то волшебник, он личность или изображает личность, как в театре или кино!

Нюманс со своей обычной серьезностью покачал головой:

— Личности, как ты их называешь, имеют души демонов. Тот, кто нам их послал, сделал это для того, чтобы искушать нас и губить. Самое великое коварство дьявола — заставить нас думать, что он не существует.

Тренди признал себя побежденным. Он изучал тайны моря, сказочных созданий, обитающих в его глубинах, царство Левиафана и свиту его гидр. Ежедневно он погружался в чудовищные пропасти, но боялся этого меньше, чем пропасти, разверзшейся в нем самом. Полностью стереть мучительные воспоминания не удалось, но, по крайней мере, подобное погружение его успокаивало. Затерявшись среди летописей со всего мира, разбираясь в древних словах, иероглифах, мертвых языках, кабалистических знаках, Тренди испытывал наслаждение, которое никогда не испытывал при изучении рыб. После «Светозарной» исследования рыб стали механическими и уже не приносили радости. Здесь же, словно впав в детство, когда он проводил часы, изучая жизнь в лужах морской воды, Тренди жил на границе двух миров, видимого и невидимого, подстерегал и без отдыха исследовал то, что таила хрупкая оболочка вещей. Терпеливо, упрямо, поддерживаемый Нюмансом, он открывал в океане книг собственное море.

Какая судьба толкнула его сюда, когда почти все в городе устремились под землю? Тренди редко задумывался об этом, прекрасно чувствуя себя под стеклянной крышей библиотеки, тускневшей с наступлением вечера. Теперь он понимал маленькие радости Корнелла, его любовь к ночи, к одному этому слову «ночь». Когда вместе с Нюмансом они поднимали ценные манускрипты, разыскивали колдовские книги, написанные, словно кровью, красными чернилами, рассматривали гравюры с изображением ужасных чудовищ и черепах, несущих на спине целые острова, гримасничающих тритонов, гигантских липких водорослей, цепляющихся к днищам кораблей и увлекающих их в глубину, перед Тренди разворачивался средневековый ад с его пастью кита; ужасная библейская ночь, ночь Ионы и первых демонов, великих рыб Вавилона, кольчатых змей, свернувшихся в морской бездне. Все они были здесь, спали между страниц — хищные создания и доказательства мечтаний Корнелла, драконы времен потопа и до потопа, подстерегавшие людей, смело проплывавших мимо на своих хрупких кораблях. В любой момент могли пробудиться недра моря, и тогда случались землетрясения, звездный дождь, появлялись громадные армии, происходили кораблекрушения и встречи с неизведанным. По мере того как Нюманс переворачивал страницы энциклопедий и старых карт, иногда останавливаясь и комментируя какой-нибудь сюжет, еще более чудовищный, чем другие, — о нереидах с покрытыми чешуей хвостами вместо ног, о яростных гидрах с торчащими, как крючки, плавниками, о гигантских крабах с шипастыми клешнями, — он старался показать Тренди, что все земные изображения дьявола, сильфиды, сатиры, горгульи, карлики произошли от одной-единственной первой змеи, Левиафана или Великого Змея, родившегося в соленой сине-зеленой воде на границе света и тьмы.

— И вот мы приближаемся к его царству! — восклицал Нюманс. — Это Рыбы, последний зодиакальный знак веков. В час, когда смешиваются история и хаос, Великий Змей разбивает цепь, удерживающую его в глубине моря, и появляется среди нас с вереницей бедствий.

— А как же твой остров? — спрашивал Тренди. — Если конец близок, почему ты не отправляешься на него?

— Я должен заработать денег на дорогу, — печально отвечал Нюманс, и тогда Тренди отказывался его понимать.

Вероятно, он провел так много недель. Он жил теперь только ради книг. Очень скоро Тренди понял, что не он один изучает магические фолианты. Нередко интересовавшие его издания оказывались у кого-нибудь из посетителей библиотеки. Не помогали даже льготы, которыми мог пользоваться Нюманс. Наконец-то Тренди осознал удобство их ночных экспедиций. После закрытия библиотека принадлежала ему одному. Их с Нюмансом нетерпение было таково, что часто они раскрывали книги, не отходя от полки. Записывал Тренди очень мало, он все запоминал. Любовь к Юдит захватила его врасплох; со дня их встречи его не покидало смятение. Мир дьявола и моря казался такому новичку в мире сверхъестественного, как он, царством анархии и безумия. Но Нюманс был прав: это безумие успокаивало. Или, по крайней мере, помогало жить.

Он не забывал ни Юдит, ни Анну, ни Рут, ни Крузенбург. Пытаясь осмыслить произошедшее, бросив все силы на выход из лабиринта, в котором он заблудился, Тренди все равно мучился ревностью. Что в этот момент делает Юдит, часто спрашивал он себя, почему она ушла? А Анна — она, вероятно, любила Командора, именно его она искала во мне, я всего лишь помог ей отвлечься, стал утешением на время, развлечением, игрушкой. Или Рут — возможно, некогда между Рут и Командором… И Тренди углублялся в книги, дававшие простые и быстрые ответы: все демоны родились в женском обличье, следовательно, Юдит — ведьма, и остальные женщины тоже. Все они русалки, сирены, ундины, злые феи… На следующий день Юдит уже превращалась в невинную жертву ужасного проклятия: Командор околдовал ее и запер в потайной комнате. В такие дни «Дезирада» казалась Тренди волшебным замком — на первый взгляд доступная, но окруженная сбивающей с пути травой. И наконец наступал момент, когда, захлопнув фолиант, Тренди решал, что он нашел лекарство от своих несчастий: надо хорошенько отшлепать Юдит, а потом спрятать ее, изолировать, похоронить навсегда в могиле забвения.

В такие минуты он нуждался в обществе Нюманса. Хватит с него картуляриев, свившихся в безжалостные тиски драконов, пожирающих солнце морских чудовищ, хватит моря, булькающего, словно котел алхимика. И Тренди уходил из библиотеки. Чаще всего это случалось вечером, часов в пять. Наступала ночь. Он возвращался в квартиру, дожидался Нюманса, они ужинали, затем, около девяти, вновь отравлялись копаться в книгах.

Это одиночество предвечерней порой длилось недолго. Тренди прогулочным шагом возвращался к Лез-Алль. Однако осень в этом году выдалась холодной, больше напоминавшей зиму. Иногда поднимался ветер, срывая с веток последние листья и обрушивая их золотым дождем. Из дымки внезапно возникали странные панно, украшавшие глухие фасады домов, огромные светящиеся окна новых башен из стекла и бетона. Однако это не имело ничего общего со сверкающими окнами «Светозарной», ее сиянием, проблесками на следующий день после бури, когда в воздухе летали сорванные ветром с камней лишайники, а из-за облаков наконец показывалось солнце. Что станет этой ранней зимой с Рут, с ее домом, мебелью, пахнущей воском? Тренди вновь видел ее профиль на фоне мокрого стекла гостиной, медные отблески огня в золотистых волосах. Надо подчиниться Нюмансу и больше никогда об этом не думать. Мечтатель, построивший «Светозарную», смело противостоял колдовским нападкам океана, но две мечтательницы, которых дом приютил следом за ним, были захвачены тем же водоворотом. В этом доме, так же как в книгах, на стенах можно было увидеть чудовищных осьминогов, тритонов с телом змеи, Нептуна, хозяина глубин, из которых нет возврата, пытавшегося совладать с домом капитана, и, конечно, Великого Змея.

Тогда Тренди вздыхал и смотрел на улицу. Здесь, в городе, он никогда никого не любил так, как Юдит. После того что он видел на «Дезираде», все казалось ему банальным. Одетые в черное и, несмотря на холод, с большими декольте женщины, новая архитектура, ее сверкающие колоннады, юные торговцы предсказаниями на углу улиц, одетые в красные кожаные комбинезоны, — все это была лишь очередная экстравагантность, мода проходящая, возбуждающая, конечно, но едва ли неожиданная, призванная развеять скуку, заполнить время. Как и все предыдущие, с наступлением нового сезона она изменится. А потом наступала ночь, прозрачная, ледяная, крепкая, как водка.

Возвращался Нюманс, и они составляли план ночных изысканий. Нюманса интересовала иерархия ада. Как-то вечером Тренди позволил себе высказать по этому поводу несколько иронических фраз. Он заметил, что дьяволы, о которых тот ему говорил, объединяются в общество, срисованное с наихудших обществ этого мира. Нюманс высокомерно ответил:

— С незапамятных времен вы считали нас, чернокожих, дьяволами. Из-за цвета кожи.

— Но ты ведь метис! — возразил Тренди.

— Ты такой же, как и все остальные, — вздохнул Нюманс. — Ты ведь думаешь, что Берениса — дьяволица! Если я и хочу узнать дьявола, то лишь затем, чтобы доказать вам, тебе и остальным, что чудовища ада никогда не были чернокожими…