Леонид Васильев - Таинственные явления человеческой психики

• Название: Таинственные явления человеческой психики
• Автор: Леонид Васильев
• Издательство: Госполитиздат
• Жанр: Психология
• Год: 1963

Эта книга члена-корреспондента Академии медицинских наук профессора Л.Л. Васильева посвящена разоблачению суеверий, порождаемых наивным, обывательским пониманием некоторых «таинственных» явлении нервно-психического характера. Сон и необычайные сновидения, гипноз и самовнушение, «чтение мыслей» и передача их на расстоянии, а также смерть и опыты по оживлению животных и человека — обо всем этом рассказывается в увлекательной форме, приводится масса интересных примеров. Страница за страницей эта книга говорит о великой силе подлинной науки, вооруженной материалистическим мировоззрением, науки, которая в борьбе с суевериями и религией шаг за шагом углубляет наши знания о природе человеческой психики.

В 1959 г. книга Л.Л. Васильева под тем же названием за короткий срок разошлась большим тиражом. В связи с интересом к ней, проявленным самыми различными категориями читателей, и подготовлено повторное издание, в котором автором были сделаны некоторые исправления и дополнения. В частности, в настоящее издание включены две новые главы: «Что можно сказать о «внечувственном восприятии»?» и «Возможна ли передача мускульной силы на расстоянии?».

---

Какую большую силу приписывал Лавуазье воображению, явствует из следующих его слов: «Мы встречаемся с действием магнетизма, или, лучше сказать, воображения, и в театре, и на войне, и в народных смутах, и в многолюдных собраниях у целебной ванны (Месмера); повсюду эта сила является деятельною и ужасною, проявления ее повергают нас в изумление, между тем как ее источник остается темным и таинственным» (Д.И. Менделеев. Материалы для суждения о спиритизме, стр. 275).

Однако в истории науки не Месмеру принадлежит честь вторичного открытия гипнотического сна. Эта честь выпала на долю его ученика и последователя Пюисегюра. Вот как описывает один из историков месмеризма это случайно сделанное открытие:

«Из дилетантской гуманности и по философскому любопытству он безвозмездно производит в своем поместье магнетическое лечение по указанию своего патрона. Как-то раз к нему обращается целая группа ищущих помощи, и граф-филантроп старается вызвать у своих больных по возможности бурные кризисы. Но вдруг он изумляется, более того — пугается. Молодой пастух, по имени Виктор, вместо того чтобы ответить на магнетические пассы подергиваниями, конвульсиями и судорогами, попросту обнаруживает усталость и мирно засыпает под его поглаживания. Так как такое поведение противоречит правилу, согласно которому магнетизер должен прежде всего вызвать конвульсии, а не сон, Пюисегюр пытается расшевелить увальня. Но тщетно!  Пюисегюр кричит на него — тот не двигается. Он трясет его, но удивительное дело: этот коренастый парень спит совершенно другим сном, ненормальным. И внезапно, когда он вновь отдает ему приказ встать, парень действительно встает и делает несколько шагов, но с закрытыми глазами. Несмотря на сомкнутые веки, он держится совершенно как наяву, как человек, владеющий всеми чувствами, и сон в то же время продолжается. Он среди бела дня впал в сомнамбулизм, начал бродить во сне. Смущенный Пюисегюр пытается говорить с ним, предлагает ему вопросы. И что же? Крестьянский парень в своем состоянии сна отвечает вполне разумно и ясно на каждый вопрос. Пюисегюр, взволнованный этим своеобразным явлением, повторяет опыт.

И действительно, ему удается вызвать такое состояние бодрствования во сне, такой сон наяву при помощи магнетических приемов не только у молодого пастуха, но и у целого ряда других лиц. Пюисегюр, охваченный в результате неожиданного открытия страстным возбуждением, с удвоенным усердием продолжает опыты. Он делает так называемые постгипнотические внушения, то есть велит находящемуся во сне выполнить после пробуждения ряд определенных действий. И в самом деле, пациенты и по возвращении к ним нормального сознания выполняют то, что было им внушено в состоянии сна» (С. Цвейг. Врачевание и психика. Л., 1932, стр. 97–98).

Уже умея погружать своих пациентов в гипнотический сон, научившись искусственно вызывать приступы сомнамбулизма, последователи Месмера понимали эти явления совершенно превратно. В то время европейской науке еще ничего не было известно о внушении, а ведь именно внушение оказалось тем фактором, который приводит к гипнотическому состоянию. Только в начале XIX в. португальский аббат Фария, долгие годы проживший в Индии, где гипнотические явления были известны с древнейших времен, начал демонстрировать в Европе опыты словесного усыпления без каких-либо пассов, а следовательно, и без влияния на усыпляемых воображаемого магнетического флюида. В 40-х годах прошлого века английский хирург Брэд усовершенствовал метод словесного усыпления и дополнил его следующим вспомогательным приемом: испытуемому предлагалось фиксировать взглядом какой-либо блестящий предмет (фиксация утомляет глаза испытуемого и этим способствует словесному внушению сна).

Надо заметить, что Брэд скептически относился к месмеризму.  Однажды, намереваясь разоблачить, как он тогда полагал ловкие проделки швейцарского магнетизера Лафонтена, Брэд убедился в подлинности демонстрируемых Лафонтеном гипнотических явлений, и с того времени сам начал их изучать. Брэд окончательно опроверг «флюидо-магнитную теорию» и заменил термин «животный магнетизм» современным термином «гипнотизм» (от греческого слова «гипнос» — сон). Наконец, Брэд первый стал пользоваться гипнотическим сном для обезболивания хирургических операций. Все это дает основания считать Брэда подлинным основателем третьего, уже вполне научного, направления в развитии гипнотизма.

Исследования английского врача не имели успеха у современников.  Усыпление и лечение словом казались им не меньшим чудом, чем усыпление и лечение флюидом магнетизера. Словесные внушения Брэда будили в памяти его ученых коллег представления о магических заклинаниях старых времен. На очереди стояла задача убедить современников в том, что в акте внушения, то есть воздействия словом на нервно-психическое состояние человека, не заключается ничего таинственного, чудесного. Эту задачу решили последующие исследователи, показавшие, что одно представление о каком-нибудь движении может вызвать это движение вопреки воле самого испытуемого. Так, например, если встать за спиной испытуемого, остающегося в состоянии полного бодрствования, и настойчиво повторять ему, что он не может твердо стоять на ногах, что его тянет назад, то испытуемый, если он обладает достаточной внушаемостью, начнет все сильнее покачиваться, терять равновесие и может наконец упасть навзничь. Если внушаемое представление о каком-либо движении приводит к невольному выполнению этого движения, то нет ничего удивительного в том, что и внушаемое гипнотизером представление о сне может вызвать действительный сон. Итак, гипноз оказался не чем иным, как внушенным сном, вызываемым представлением испытуемого об акте засыпания.

Во второй половине прошлого века все эти исследования подготовили наконец почву для всеобщего признания гипнотизма и его значения для медицины. Скромный провинциальный французский врач Льебо широко и бескорыстно применял гипнотический метод лечения, не делая из него никакой тайны. Его деятельность привлекла внимание авторитетных представителей медицины — французских профессоров Бернгейма и Шарко. Эти смелые и талантливые исследователи, более чем кто-либо другой, способствовали признанию и распространению гипнотизма. Однако в их воззрениях на природу гипнотизма вскоре обнаружились существенные различия. Шарко полагал, что глубокий гипноз со всеми его проявлениями наблюдается только у истеричных больных и сам по себе является искусственно вызванным патологическим состоянием. Бернгейм утверждал обратное: гипноз может быть вызван у вполне здоровых людей, и его следует сближать с естественным ночным сном. В России основателем гипнологии (специальной науки о гипнозе и внушении) был Бехтерев, который в значительной степени сгладил разногласия между Шарко и Бернгеймом и внес много нового в эту область знания. Однако лишь Павлову в его учении о высшей нервной деятельности удалось открыть физиологические основы гипнотического сна и внушения.

Можно думать, что глубокий интерес к гипнозу зародился у И.П.  Павлова еще в самом начале научной деятельности, когда в конце 70-х — начале 80-х годов 19 столетия молодой Павлов работал в лаборатории своего почитаемого учителя — выдающегося немецкого физиолога Р. Гейденгайна. Об этих годах Иван Петрович впоследствии написал следующие строки: «В то время европейское общество заинтересовалось опытами профессионального гипнотизера Гансена. Гейденгайн видел эти опыты в Бреславле и в скорости повторил их сам и, таким образом, один из первых, наряду с Шарко, указал, что область гипноза есть область глубокого реального смысла и высокого научного значения. Тогда же он выставил гипотезу о гипнозе. Он смотрел на гипноз как на результат задержки (торможения. — Л.В.) деятельности высших центров благодаря слабым ритмическим раздражениям (кожных нервов лица или слуховых, или зрительных нервов. — Л.В.), применяющимся для наступления гипнотического состояния, и в совместной работе с Бубновым дал этому взгляду известное экспериментальное подтверждение...» (И.П. Павлов. Полное собрание сочинений, т. VI. М.-Л., 1952, стр. 98).

Исторические демонстрации Карлом Гансеном гипнотических явлений (со старинной гравюры)

В брошюре Р. Гейденгайна, носящей еще старомодное название «Животный магнетизм» (Р. Гейденгайн. Животный магнетизм. Русский перевод с 4-го немецкого издания под ред. д-ра Павлова. Спб., 1881), изложено первое по времени строго физиологическое исследование гипнотических явлений, которое много лет спустя было продолжено и гениально завершено его учеником И.П. Павловым.

Словесное внушение сна, подкрепляемое пассами без прикосновения

Что касается современной техники погружения в гипнотический сон, то она мало чем отличается от приемов гипнотизирования, выработанных еще классиками гипнотизма — Брэдом, Шарко, Бернгеймом и др.