Пьер Декс - Клеопатра

• Название: Клеопатра
• Автор: Пьер Декс
• Издательство: Ростов/Д.: Изд-во «Феникс», 1998. — 320 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00181-4

Автор «Клеопатры» французский писатель Пьер Декс (род. в 1922 г.) создал ряд интересных книг, переведенных на русский язык («Убийца нужен», «Глубокая река» и др.) В юности он участвовал в движении Сопротивления, был схвачен гестапо и брошен в Маутхаузен, оттуда совершил успешный побег.

В «Клеопатре» Декс выступает как историк и эссеист. Среди многих произведений о самой знаменитой женщине Древнего Востока эта книга занимает особое место. Оперируя богатым материалом, автор создает не научный трактат, а повествование, в котором на сцену выходят живые люди.

Мудрая и обаятельная книга является современной в лучшем смысле этого слова.

---

Толкование чуда не вызывает сомнений. Дионис, которого глубоко почитал Антоний и с которым стремился себя отождествить, покинул его, перейдя к Октавиану.

Когда на следующее утро Антоний стал наблюдать, как разворачивается его флот, которому предстояло сразиться с флотом Октавиана, он обнаружил, что его корабли при сближении с судами неприятеля ограничиваются салютом, на что суда Октавиана также отвечают салютом, и вскоре на месте предполагаемого сражения явился единый флот, устремившийся на Александрию. Антоний бросился к коннице. Но и та перешла уже на сторону Октавиана. Пехота продержалась немногим долее.

Внезапно его осенила догадка, ему стала ясна причина того, что произошло в Пелусин и повсюду. Клеопатра велела своим войскам не сопротивляться Октавиану. И Антоний бросился в город и стал орать, что Клеопатра предала его в той самой войне, которую он ради нее затеял.

Клеопатра, прячась от его гнева, бежала в гробницу, которую построила для себя. Запершись там, она послала сообщить Антонию, что ее уже нет в живых.

Антоний решил, что Клеопатра покончила с собой, не пережив его поражения. Он ощутил бездоказательность своих подозрений и пришел к мысли, что она, женщина, указывает дорогу ему, мужчине.

— О Клеопатра, — воскликнул он, — я не перенесу горести разлуки с тобой, скоро мы вновь встретимся. Позор мне: меня, великого военачальника и императора, превзошла своим великодушием и мужеством женщина!

Подобно многим другим властителям своего времени, Антоний заранее предусмотрел способы самоубийства, и драматические события последнего времени лишь способствовали его приготовлениям. При нем неотлучно находился раб, обязанный убить его, если возникнет такая необходимость. Этот раб по имени Эрот, тезка бога любви, услышав приказ исполнить свой долг, выхватил меч, направил его, казалось, на хозяина, но, отвернувшись, внезапно, пронзил самого себя и упал замертво к ногам Антония.

Тому пришлось закалываться собственноручно, но нанести себе смертельной раны он не смог. Он рухнул без чувств на ложе, а когда пришел в себя, узнал, что Клеопатра еще жива и что она велела слугам доставить Антония к себе.

Увидав из окна наглухо запертой гробницы процессию слуг, несущих на руках истекающего кровью Антония, Клеопатра не попыталась открыть дверь, но из прорезанного в вышине окна спустила цепи и веревки, которыми обвязали Антония. Затем с помощью двух служанок, находившихся вместе с нею в усыпальнице, Клеопатра втащила супруга наверх. «Залитого кровью, — сообщает Плутарх, — упорно борющегося со смертью, поднимали его на веревках, а он простирал руки к царице, беспомощно вися в воздухе, ибо нелегкое то было дело для женщин, и Клеопатра, с исказившимся от напряжения лицом, едва перехватывала снасть, вцепляясь в нее что было сил, под ободряющие крики тех, кто стоял внизу и разделял с нею ее мучительную тревогу»[63]. То была самая неожиданная и мучительная ловушка из всех, что расставила ей судьба. Конечно, за спиной Антония Клеопатра пыталась договориться с Октавианом, такой всегда была ее политика: опасаясь переменчивой фортуны, она избегала открытой схватки. Возможно, в этом сказалась женская психология, не знаю. Всю свою жизнь Клеопатра предпочитала дипломатию и переговоры борьбе, так бывало даже тогда, когда ее женские чары оказывались бессильны, вспомним хотя бы эпизод войны Антония и Октавиана с Брутом и Кассием. Впрочем, это не мешало ей проливать кровь в иных обстоятельствах, и об особой ее чувствительности говорить не приходится. Добавим к этому, что на исходе борьбы Антония с Октавианом у Клеопатры были веские основания сомневаться в мудрости, попросту говоря, в здравом смысле своего супруга, может быть, даже в его мужестве. Тот сложный процесс, который привел к Акцию, а также увертки Антония, его нерешительность, его бегство с места сражения — все это, с точки зрения Клеопатры не свидетельствовало о наличии духовных сил, о политических или военных способностях, а лишь говорило о том, что он замкнулся в мире собственных заблуждений, отказываясь верить в сокрушительность поражения, убежденный, как на границе Киренаики, так и под стенами Александрии, что достаточно его присутствия, его голоса, чтоб его бывшие легионеры к нему вернулись. Нет, он не Цезарь, Клеопатра знала это, поняла это лучше всех остальных. Но у них было так много общего — проведенные вместе годы, дети, увеселения в Тарсе, празднества во время их первого пребывания в Александрии, и потом еще слава, могущество их последнего союза. Потом они рассорились, ибо Антонию понадобилось выяснять отношения, а потом произошло худшее: желая остудить его гнев, заставить взглянуть на положение без лишних эмоций, она пошла на хитрость и толкнула Антония к самоубийству.

Клеопатра не подозревала, что Антоний так от нее зависим. И вот она одинока, без поддержки, перед лицом врага, рядом с умирающим мужем, которого ей принесла в этот знойный до изнеможения час в один из последних дней июля и которого она втянула наверх, в свою гробницу, превращенную в крепость. Впервые в жизни Клеопатра была сломлена. Ее охватило отчаяние. Она не потеряла голову в девятнадцать лет, когда заговор, устроенный ее младшим братом, вынудил ее бежать из дворца, не смутилась семью годами позже, когда после убийства Цезаря оказалась одна во враждебном Риме, не растерялась после поражения при Акции. Однако последнее испытание ее сокрушило. Тут смешалось все: ужасная неожиданность, безжалостная угроза, которая над ней нависла, растерянность при виде агонии любимого человека. На Клеопатру нашло безумие, она разорвала одеяния, разодрала ногтями лицо и грудь, невольно выражая тем самым свою скорбь, весь ужас своего траура, мистический страх перед смертью.

В этой гробнице она стала простой женщиной своего времени, рядом с мужчиной, который ее любил и который умирал теперь из-за ее просчета; она смывала кровь с его лица, называя его своим мужем, своим императором, будто тем могла возродить их великое прошлое, то счастье, которое они друг другу дарили. Ни с чем не сравнимый момент в жизни Клеопатры, когда она уже не царица, когда она отказалась от навязанной Лагидами роли, когда не взвешивает каждый жест, каждое слово, когда ограничения между нею и Антонием, налагаемые царским саном и этикетом, внезапно пали.

И Антоний заговорил. Он слегка оживает. Он просит вина. Это внушает надежду. Быть может, ей удастся спасти его жизнь без позора и унижения. Впрочем, речь не о том, что мы называем жалостью. Не был ли он самым славным, самым победоносным, самым могущественным человеком на земле? И если его победили, то римлянин одолел римлянина, и он не смалодушничал, он боролся.

Антоний умер как раз в тот момент, когда у гробницы появился посланец Октавиана.

Глава XII Аспид

Узнав о смерти Антония, Октавиан пролил приличествующую случаю слезу. Попутно он прочитал друзьям отрывки из своей переписки с Антонием, «чтобы они убедились, — по словам Плутарха, — как дружелюбно и справедливо писал он и с какою грубостью, с каким высокомерием всегда отвечал Антоний»[64]. Поспособствовав таким образом утверждению своего доброго имени в глазах современников и потомков, Октавиан отправил к Клеопатре для переговоров Прокулея, того самого, что прибыл к подножию гробницы в минуту смерти Антония. Он велел своему посланцу доставить Клеопатру живой, чтобы ее можно было провести в триумфальном шествии в Риме.

Любопытно, что Антоний успел перед смертью дать Клеопатре совет довериться Прокулею. Но Антоний сделал это напрасно, а Октавиан слишком понадеялся на красноречие своего посланца. Клеопатра отказалась впустить его в гробницу. Прокулей ограничился переговорами, прославляя доброту и милосердие Октавиана и не скупясь на обещания.

В этих трагических переговорах Клеопатра не требовала ничего для себя лично. Она просила лишь ручательства, что египетский трон перейдет по наследству к ее детям. В душе Клеопатры, надо полагать, произошел перелом. Весной она еще могла, мечтая о власти, цепляться за Цезариона, вступавшего в пору зрелости. Но сейчас она помышляла лишь о будущем династии. Себя она в расчет не принимала. Единственный козырь в переговорах с Октавианом — это возможность распорядиться собственной жизнью по своему усмотрению. Однако Октавиан стремился лишить ее этого преимущества. Он посылает следом другого приближенного, Галла, который тоже вступает в переговоры, тоже не скупится на обещания и вовлекает Клеопатру в дискуссию, в то время как Про-кулей приставляет лестницу с противоположной стороны усыпальницы, где находится то самое окно, через которое царица и ее служанки втянули наверх умирающего Антония. Хитрость удается. Прокулей врывается в комнату Клеопатры и успевает выхватить у нее из рук кинжал, которым она пыталась заколоться.