Игорь Пронин - Фэнтези-2005. выпуск 2

• Название: Фэнтези-2005. выпуск 2
• Автор: Игорь Пронин
• Издательство: М.: Изд-во Эксмо, 2005. — 576 с.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12544-2

Знаете ли вы, как стать героем и отстоять честь воина, преодолеть проклятие любви, победить в битве магов и обуздать духов нижнего царства? Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в очередной раз представляют свои новые произведения, которые распахнут для вас двери в иные миры и экзотические королевства, населенные причудливыми существами.

---

Гэр не отвечал, да и не мог отвечать, но шёл, и Алина знала, что на этот раз он шагает не как заводной попрыгунчик, которого заставляет двигаться перекрученная жилка, а идёт к дому. Одно это сознание придавало Алине силы.

Ни секунды не колеблясь, она протащила Гэра прямиком в баньку, чуть ли не привычно стащила с него ломкую от мороза одежду. Плеснула горячий травяной настой на кучу каленых камней.

Бабы, когда в бане парятся, пользуют свои травы: волосы мыть — репейник и крапиву, квасную гущу, чтобы кожа белой была, а на каменку поддают настоем мелиссы и душистого тимьяна. У мужиков травы свои: полынь для жилистости и злости в работе, донник от ломоты в суставах. Ну и пиво, само собой, мужики вообще без пива никуда. Женщины парятся берёзовым веником, от которого в теле пышность родится, мужчинам больше по нраву дубовый, а пуще того — пихтовый.

Второй раз кряду очутилась Алина в топленной по-мужски бане, и на этот раз не ел горло горький пар и не смущала Гэрова нагота. Пусть хоть вся деревня смотрит да пересудами тешется, ей дела нет. Лишь бы не помер парень, отогрелся, а проснувшись, позвал её по имени, радостный, что она не во сне привиделась, а есть на самом деле.

А Гэр, как назло, в себя не приходил. Уже лёгкий первый пар сменился тяжёлым, угарным, не было сил махать веником, нагнетая жаркий дух к груди и ногам, а под распаренной кожей всё ещё чудился лёд.

— Эх, нельзя было на другой день снова к затворищу идти! Говорила же! Подождать не мог?.. И что теперь прикажешь делать?

Чуть не плача, Алина вывела Гэра из бани, уложила, крепко укутав, не на лавку, что же зря человеку жаться, а на постель, что тоже у печи стоит. Словно вчера пристроила рядом отцовы наряды, вернулась в баню, наскоро помылась сама и простирнула отмокшую, но всё ещё ледяную одежду. Развесила вокруг котла, медленно ступая непослушными ногами, вернулась в избу. Гэр лежал неподвижно, сиплое дыхание вырывалось из стылой груди. Руки казались холоднее снега. Не помогли любовно истопленная баня и пихтовый веник, осталась в груди нетающая льдина, мутит сознание, давит сердце, пьёт жизнь.

Крепко зажмурившись, Алина скинула сарафан, скользнула под одеяло и всем телом прижалась к Гэру, стараясь хоть так передать частичку своего тепла. Гэр вздрогнул, потянулся к ней, и льдина в его груди взорвалась тысячей раскаленных осколков, пронзив Алину огнём и болью.

Потом они лежали рядом, грудь Гэра была горячей, а руки тёплыми. Он шептал что-то ласковое, не то в бреду, не то на самом деле, и Алина гладила ему лицо и плечи и твердила непрерывно:

— Хороший мой, славный, желанный мой…

Об одном только за всю ночь и пожалела: что за мать Г эру досталась, недодумка, не могла сыну получше имя выбрать? Может быть, западные красавицы и умеют нежно мурлыкнуть этакое, а ей каково? Вот и остаётся повторять: «Хороший, славный, любимый…»

Под утро Гэр уснул. Тогда Алина тихонько выбралась из постели, выгнала на луг корову (никуда она не денется, и без пастуха вечером домой придёт), а сама отправилась к делянке. Что бы там ни было ночью, а день есть день, горох нужно убирать, да и брошенной косе не дело валяться под открытым небом.

Деревня осудит её за то, что случилось ночью, странствующий трубадур скривится, узнав про трезвомыслящее утро — и что с того? Она будет жить, как может.

Отмахав несколько проходов, Алина не выдержала и побежала к дому. Поспела как раз вовремя, Гэр уже проснулся и был в растерянности, не зная, искать ли ему хозяйку или что-то делать в пустом доме. Алина подбежала, спрятала лицо у него на груди, и все оказалось просто и понятно, утро было трезвомыслящим у обоих, через полчаса они дружно работали на поле, и лишь истома, что порой накатывала тёплой волной, подсказывала Алине, что на самом деле она ждет ночи.

К полудню худо-бедно управились с косьбой, Алина увязала скошенное в огромные снопы, которые пришлось на спинах таскать к гумну. У дядьки на мельнице была лошадь, да теперь нет ни дядьки, ни мельницы. Зато дорога есть на запад, широкая, словно двести лет назад. Значит, хлеб в цене поднимется, и сливянка на рынок пойдёт, как в добрые времена. Были бы руки, а хозяйство поправим. И лошадёнку заведём, и всё остальное, не хуже, чем у людей…

На гумне не выдержали и повалились в рыхлую прошлогоднюю солому, а очнувшись от забытья, Алина первый раз заметила в лице Гэра тревогу. Гэр смотрел на восток, туда, где мутно синел непролазный болотистый лес. Предчувствие разлуки коснулось души, но Алина отбросила дурные мысли, и день прошёл чисто и радостно.

К вечеру пустая деревня начала оживать, первые смельчаки выползли из болота. Алина и Гэр сидели в проулке возле дома и тихо разговаривали, когда с улицы раздался оклик:

— Алинка, ты тут жива?

Маруха, главная деревенская балаболка и сплетница, объявилась из-за угла и замерла, уставившись на Гэра.

— Ой, — сказала она. — Ой, это кто?

— Да вот, — сказала Алина. — Человек в гости зашёл.

— Я и сама вижу, что человек. А откуда? — Вопросы Маруха задавала простые и очевидные, но Алина понимала, что от острого взгляда не укрылось ничего: ни домашняя одежда, которую Маруха не раз видывала, ни то, что парочка сидела предосудительно близко, прямо-таки прижавшись друг к дружке. Сегодня же всё будет разнесено по деревне, и на острова, к тем, кто поосторожничал и не вернулся, тоже будет дотащено. Ну и пусть, Алина и не думала скрываться. Она крепче прижалась к плечу Гэра, но на прямой вопрос ответила прямо:

— С материка пришёл. Там теперь дорога есть, отступило затворите.

— Да ну? — Новость разом затмила всё увиденное. — Врёшь поди.

— Сбегай да сама посмотри. И вдоль озера тропа свободна, и по старому тракту.

— Ой, что делается! — Маруха вскинулась и убежала глянуть на дорогу, а вернее, сообщить соседям непроверенную, но зато сногсшибательную весть.

Алина вздохнула и склонила голову Гэру на грудь. Пойдет кто мимо, пусть смотрит и завидует. Пусть теперь Маруха ойкает да причитает, а у Алины все ясно.

Ночи она ждала как спасения. Первая ночь любящей пары исполнена страсти и смятения. Всё внове, всё небывало. Первая ночь как чудо, которому не суждено повториться, и никого не удивляет, что в сказках именно после первой ночи суженую уносит злой дух. А уже вторая ночь — это привыкание, срастание друг с другом, начало семейной жизни.

И всё же не сбылось. Не поспела ночь на выручку. Уже в сумерках, принеся Гэру вымытую, откатанную и высушенную одежду, Алина увидела, что он собирает мешок.

— Куда?.. — помертвелыми губами спросила Алина.

Глаза у Гэра были несчастными и виноватыми, но всё же он ответил:

— Я должен идти. Понимаешь? Должен.

— Зачем? Это твой дом, тут всё твоё.

— Я понимаю. Здесь ты и дом, который может стать нашим, и дела хватит на всю жизнь, ведь затворище не исчезло, а лишь отступило на север. Но я должен идти не на север, а на восток. Если бы я только мог быть как все люди! К несчастью, я не человек, а перекати-поле, которое гонит западный ветер.

— Каждый человек до поры идёт неведомым путём, — попыталась возразить Алина, — но рано или поздно он должен прийти домой.

Гэр не слушал. Он подошёл к столу, со звоном высыпал что-то из сумки.

— В пути иногда попадаются такие вещи. Мне они не нужны, а тебе могут пригодиться.

Алина подошла, послушно глянула. На столе кучкой лежали золотые монеты дальних стран, и серебряные монеты дальних стран, и жемчуг, холодный, как разлука. И Алина сдалась, произнесла покорно: «Я соберу тебя в дорогу…» — а самые главные слова так и не прозвучали.

Гэр ушел, и вторая ночь была пустой и холодной, словно затворище, вернувшись, накрыло её тяжелой лапой.

* * *

Дорога давалась трудно. Тяжелей обычного давил на плечи мешок, и палка, с которой было пройдено бессчётное число земель, слабо помогала ногам. На третий день вечером, развязав мешок, Гэр обнаружил, что под немудрящим припасом, собранным Алиной, под хлебом и фляжкой сладкого сливового вина, под просторной одеждой, в которой он провёл единственный день своей семейной жизни, лежат увязанные в тряпицу деньги. Не взяла Алина его подарка. И, возможно, тяжкий золотой груз пригибает его к земле. Деньги и цветные камушки Гэр высыпал прямо в грязь, но идти легче не стало. Впервые мысли его были обращены не в будущее, а к пройденному, и ноги не хотели идти на восток.

Гнилое болото, по которому он пробирался уже четвертый день, не только не собиралось кончаться, но становилось всё более мрачным и отвратительным. Топи сменялись завалами трухлявых стволов, даже звериных троп не встречалось на пути, тишина царила окрест, лишь комары пели зудящую песню, да с ленивым бульканьем всплывали из трясины пузыри. Человек ли, зверь — здесь не мог пройти никто, любого засосёт, укутает тиной, превратит в бурый кусок торфа. И всё же Гэр шёл, как привык ходить всегда — не сворачивая и не обходя препятствий.