Дмитрий Агалаков - Аквитанская львица

• Название: Аквитанская львица
• Автор: Дмитрий Агалаков
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013

Новый исторический роман Дмитрия Агалакова посвящен самой известной и блистательной королеве западноевропейского Средневековья — Алиеноре Аквитанской. Вся жизнь этой королевы — одно большое приключение. Благодаря пылкому нраву и двум замужествам она умудрилась дать наследников и французской, и английской короне. Ее сыном был легендарный король Англии Ричард Львиное Сердце, а правнуком — самый почитаемый король Франции, Людовик Святой.

Роман охватывает ранний и самый яркий период жизни Алиеноры, когда она была женой короля Франции Людовика Седьмого. Именно этой супружеской паре принадлежит инициатива Второго крестового похода, в котором Алиенора принимала участие вместе с мужем. Политические авантюры, посещение крестоносцами столицы мира Константинополя, поход в Святую землю за Гробом Господним, битвы с сарацинами и самый скандальный любовный роман, взволновавший Средневековье, раскроют для читателя образ «аквитанской львицы» на фоне великих событий XII века, разворачивающихся на обширной территории от Англии до Палестины.

---

Еще через пять минут, отведя дрожавшего принца в покои, Сугерий сказал:

— Крепитесь, Людовик, и будьте мужественны. Случилось великое горе — ваш батюшка, Людовик Шестой, скончался.

Губы юноши дрогнули, задрожал подбородок, глаза точно ослепли. Целиком занятый мыслями о юной Алиеноре, он совсем забыл, что в далеком Париже умирает его отец — дорогой ему человек!

— А теперь слушайте меня внимательно, — строго проговорил Сугерий. — Великая забота с этого дня лежит на ваших плечах. Отныне вы — король и повелитель самой большой в Европе страны. — Сугерий вытащил из складок своей рясы платок и промокнул глаза юноше. — От вашей слабости или силы будет зависеть благополучие Франции. Слезы на вашем лице могут появиться только во время молитвы. Рыцарский меч в руке, справедливость в сердце и мудрое слово в устах — отныне единственный ваш закон. Так жил ваш отец, Людовик Шестой, храни Господь его душу, и так завещал жить вам. Мы должны как можно скорее покинуть Аквитанию и вернуться домой. А теперь ступайте к своей королеве, и да благословит вас Господь!

Людовик вошел в пиршественную залу на ватных ногах. Так неуместен был сейчас этот праздник, так беспощаден к его чувствам!

Но он справился с собой — нашел силы.

— Вы не откроете мне тайну, зачем вас вызывал этот серьезный человек? — игриво спросила Алиенора, когда ее муж сел в свое богатое кресло и пажи вновь захлопотали вокруг него. — Он был так хмур, да и вас расстроил, мой любезный принц…

Ком горечи утраты стоял в горле юноши, но он никогда бы не посмел проявить слабость перед своей избранницей!

— Отныне вас будут именовать «ваше величество», моя драгоценная госпожа. Такова открытая мне только что тайна. Вы — королева Франции, а я — ее король.

Он заглянул в изумленные глаза жены, и первый раз в жизни не пожалел о том, что этот жребий выпал на его долю. Такого подарка ей не смог бы сделать ни один Маркабрюн или другой выскочка, каким бы сладкоголосым он ни был!

4

Юношу и девушку, заботливо переодев в домашнее, проводили в дальние покои дворца. Целая процессия с факелами сопровождала их. Людовик и Алиенора трепетали, но не подавали виду. Спальничий строго оглядел комнаты. Служанки, взбивавшие перину и подушки в спальне, опустив глаза, не смея взглянуть в лицо господам, бочком выскочили в коридор. Сюда же избранные пажи доставили на серебряных подносах яства — жареных перепелов, оленину, хлеб и овощи, сладости, а также вина. Не исключено, что молодожены решат подкрепиться среди ночи, в промежутках между любовными утехами.

Наконец их оставили вдвоем.

Людовик огляделся. В обеих комнатах все сплошь покрывали ковры. Горели дрова в камине, свечи в медных подсвечниках и в люстрах. Здесь, в первой комнате, поднимались нехитрые буфеты с дорогой посудой, по углам стояли сундуки, вокруг крепконогого стола — резные кресла, а во второй… Там, через дверной проем, была видна высокая, в половину человеческого роста, кровать. У кровати возвышалась лесенка. Под кроватью мутно поблескивали медью два ночных горшка. Над ложем нависал грозовой тучей тяжелый балдахин. Одеяла, отвернутые наполовину, приглашали юных хозяев возлечь.

Сердце юноши стучало, как молот.

— Выпьете вина? — спросил он.

— Глоток, может быть…

— А меня мучает жажда, — стараясь казаться смелым, сказал Людовик.

— Хотите стать похожим на тех наших сеньоров, что во время каждого пира валяются под столами и целуются с борзыми? — пошутила Алиенора.

Ее глаза сейчас горели ярче прежнего. Она не позволила ему утолить жажду — взяла мужа за руку.

— Идемте же, — сказала она.

Ее прикосновение было горячим, обжигающим.

Они вошли во вторую комнату, где тоже был растоплен камин, но поменьше. Людовик сам не успел заметить, как оказался лицом к лицу со своей юной и такой желанной супругой.

— У вас когда-нибудь это было раньше? — спросила она. — Я о любви…

— Нет, — честно признался он.

В ее взгляде читалось недоверие:

— Но мне говорили, что юношей-принцев перед браком учат опытные женщины двора…

— Я готовил себя к другой жизни, — опустив глаза, пробормотал он, — все случилось так скоро…

— Но теперь все изменилось, правда?

— Да, — кивнул он. — И я рад этому, моя госпожа.

Алиенора обняла его и поцеловала в губы. Ее дыхание было горячим и сладким. Никогда он не испытывал ничего подобного. Жар и пламя уже охватывали его тело. Девушка положила руки юноши на свои плечи — это был призыв. И Людовик, сам не ожидая от себя, потянул вниз парчу с ее плеч. Круглые и чистые, они золотились в неярком свете огня. Она помогла ему, и платье упало к ее ногам. Людовик боялся взглянуть на нее — всю…

— Посмотрите же на меня…

Это было сложно, но он преодолел волнение. Грудь, живот, бедра — все светилось золотым сиянием. И столько тепла тянулось к нему от нее…

Они уснули глубоким сном только на рассвете — уснули мужчиной и женщиной. И проснулись к полудню счастливыми молодыми людьми.

Королем и королевой.

Именно такими за пиршественным столом их и встретили придворные на следующий день. Именно таким увидел соперника Жоффруа де Ранкон. И каждый вельможа заметил, как изменился скромный юнец, которого они увидели накануне. Как гордо он держал голову, каким взглядом одаривал свою жену. И как она смотрела на него. Не было больше в ее глазах обычного легкого кокетства. Она смотрела соблазнительно по-женски, истинной хозяйкой, госпожой. Теперь им, их слугам, пришлось опустить глаза.

Вот когда Людовик, смело оглядев присутствующих за столом, лихо выпил до дна свой кубок.

— Теперь этот мир принадлежит нам, — негромко, но с достоинством сказал он, с чувством сжав пальцы юной женщины, — вам, прекрасная Алиенора, и мне.

5

Через три дня они выехали из Бордо, по дороге короновались в Пуатье — любимом городе герцогов Аквитании и уже полноправными государями устремились к Иль-де-Франсу…

Приказав не следовать за ними по пятам, молодожены верхом на лошадях вырывались вперед своего грозного войска. Армия вассалов с улыбками следила за милующейся парочкой. Надо же, как распорядилась судьба, думали они, случай оказался воистину счастливым!

А молодые супруги все дальше уносились по зеленым полям в сторону Луары. Людовик оделся в аквитанские тона, яркие и светлые, чтобы не отставать от Алиеноры. Она, ловкая наездница, в пышном алом платье и пунцовом берете со страусовыми перьями, сидевшая бочком в седле, была самой грацией!

— Я люблю песни трубадуров, как мой дед и отец, а что занимает вас, мой милый Людовик? — на скаку спрашивала она мужа.

— Вы, Алиенора! — смело отвечал он.

— А если серьезно? — разрумянившаяся, вновь интересовалась юная королева.

— Серьезнее не бывает!

Они сбавляли темп, и лошади их, черная и белая, шли ноздря в ноздрю. Людовик и Алиенора познали друг друга как мужчина и женщина, но сколько им теперь нужно было обсудить, отыскать общего, чтобы стать воистину близкими людьми!

— Я немало потратил времени на изучение семи свободных искусств, — деловито сообщал Людовик. — Я изучал арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Церковную, — добавлял он. — Но не менее наук естественных я любил и науки духовные: грамматику, риторику и диалектику. — Людовик был серьезным, когда объяснял все это Алиеноре, и ей нравилась его серьезность — умный муж, да еще желанный, всегда вызывает уважение. — А еще с отцом Сугерием мы много занимались теологией. Вот что превосходит все остальное!

— Но вы же и меня научите всему, чему научились сами, не так ли, мой благородный Людовик?

— Конечно! — с радостью отвечал он.

«Господи, — думал юноша, глядя на свою наездницу, пытаясь поймать взгляд ее сияющих синих глаз, — добрый Сугерий был прав, тысячу раз прав! У нас теперь вся жизнь, чтобы говорить друг с другом! Вся жизнь…»

Супруги то разъезжались, пересекая пестрые от цветов луга, то вновь сближались.

— О чем вы думаете, Людовик? — улыбаясь, громко спрашивала она.

— О вас, сердце мое!

Что тут скажешь, эти двое просто не могли надышаться обществом друг друга. Несколько дней, и тем паче ночей, перевернув всю жизнь молодых людей, отныне с избытком переполняли их.

— Я люблю вас, Алиенора, и я счастлив!

И белоснежная лошадь уносила ее вперед, а он, вторя супруге, пришпоривал гнедого коня и во весь опор пускал его следом.

Выглядывая из окошка повозки, Сугерий вздыхал и улыбался, наблюдая за этой картиной. Лишь иногда забота и ведомые только ему думы тенью проходили по лицу настоятеля аббата Сен-Дени. Королевство, о котором он так заботился, оказалось в руках детей!

Одно радовало — влюбленных в жизнь…

В конце августа супруги въехали в Париж. Земля Франции с нетерпением дожидалась ту, которой много будет дозволено судьбой! Людовик и Алиенора остановили двух своих коней, вороного и белоснежного, у ступеней дворца на острове Сите. Юный король спешился первым. Ординарцы поднесли ствол оливы к коню ее величества. То был древний ритуал Капетингов, да и дереву был не один десяток лет! Протянув руки, Людовик осторожно поймал свою жену за талию — и ее сапожки коснулись древа священной оливы[4].