Вера Копейко - Тобой я стану

• Название: Тобой я стану
• Автор: Вера Копейко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045546-1

Что делать родителям с трудным ребенком, который каждый день вгоняет их в стресс?

Конечно же, отправить в ссылку.

Так красавица дочка из благополучной семьи оказывается в интернате на дальнем Севере.

Но жизнь — это качели, как говорит бабушка Риты. Оказывается, именно здесь, на родине оленеводов, где живут ханты и манси, четырнадцатилетней девочке предстоит встретить ЕГО — талантливого черноволосого мальчика.

Только как защитить свою любовь от нападок окружающих?

Надо бороться!..

---

— Понятно. Черные брюки пока еще никто не отменял, — согласилась Люба. Бросила перчатки на полку, удивив Риту: только что пылинки сдувала, а теперь такой небрежный жест.

Рита отчетливо услышала интонацию телеведущей, которая произнесла точно такую фразу в передаче о моде. Они смотрели ее вместе с Любой.

— Но если хочешь, — услышала Рита глуховатый голос Любы уже из-под одеяла, — я могу тебе что-нибудь дать.

Рита улыбнулась.

— Нет, не надо. Я не ношу чужое.

— Конечно, — с облегчением в голосе подхватила Люба, — мой размер тебе не подойдет.

Иван Гришкин тоже ждал дискотеку, причем с нетерпением. С первого мига, как он увидел Риту, у него зачесались руки: так хотелось погладить ее волосы — светлые, почти белые, настоящие… Никогда он не видел вблизи таких волос. Но не подойдешь на перемене, не скажешь: я хочу потрогать твои волосы. А на дискотеке можно все.

Этот вечер наступил. Большой школьный зал расцвечен разноцветными фонариками, паркет натерт до блеска, сравнимого с блеском льда на катке. Но то, что Рита увидела возле дальней стены, заставило ее замереть. Барная стойка, высокие стулья возле нее — прямо как в настоящем современном клубе. Но кто сидит на этих стульях? Она засмеялась. Первоклашки. Сами залезли или их подсадили? С блаженными лицами они тянули морковный, как она потом узнала, сок из узких бокалов для коктейля.

Первые три танца были общими — танцевали все, кто как мог и как хотел. Первоклашки спрыгнули со своих стульев, возбужденные, они выделывали такие фигуры, что воспитательницы хохотали до слез. Потом они подхватили их и увели.

Теперь в зале остались старшеклассники. Диджей знал, какую музыку хотят поставить.

Иван подошел к Рите.

— Привет, — сказал он. — Ты здорово танцуешь.

— Я занималась гимнастикой, — ответила Рита, слегка краснея. — Целых пять лет.

— У тебя разряд? — спросил он, заставляя ее кружиться.

— Нет, я упала, растянула связки. А потом меня отдали в лыжную секцию. У меня по лыжам первый.

— Правда? Тогда ты приехала в правильное место, — улыбнулся Иван. — Здесь столько снега, можешь кататься с утра до вечера, легко сдашь на мастера.

— Могу, — сказала она. — А ты… поешь, мне рассказывали.

— Ну да. Пою.

— Я когда-нибудь услышу? — Она кокетливо наклонила голову, светлые волосы прикрыли лицо.

Он засмеялся.

— Конечно. У тебя очень красивые волосы, Рита, — сказал он. — Я никогда не видел таких волос… Вблизи. Только в кино или на картинке. Но там они не настоящие. — Он улыбнулся.

— Не настоящие? — Рита удивилась. — Ты думаешь, в кино все в париках?

— Нет, просто они крашеные. Мой отец говорит, что все женщины хотят носить волосы цвета молока оленухи.

— Ох, — фыркнула Рита.

— Ну да, — настаивал Иван. — Такие волосы нравятся мужчинам. — Он улыбнулся. — Мне тоже. Только настоящие. А у тебя настоящие. — Он протянул руку и погладил волосы, которые падали на спину Риты.

Рука обожгла спину еще сильнее, чем взгляд Любы, который устремился на нее. Рукой в перчатке, оттопырив мизинец, она держалась за плечо парня из десятого класса.

— А я, — вдруг осмелела Рита, — я тоже никогда не видела вблизи таких черных волос. Они жесткие? — Она протянула руку и прошлась по ежику волос.

— Ну и как? — тихо спросил Иван.

— Интересно, — уклончиво ответила Рита. — А еще интересней услышать, как ты поешь.

— Приходи завтра в четыре. Будет репетиция концерта для спонсоров.

— Приду, конечно.

— Галина Даниловна, наша директриса, говорит, что каждый может что-то предложить для концерта. Ты слышала, они приедут в весенние каникулы?

— Ох, это еще так неско-оро, — протянула Рита.

— Но мы должны удивить гостей чем-то, как говорит она, не тривиальным. А на это нужно время, — ответил Иван. — На самом деле, спонсоры вкладывают совсем не тривиальные деньги в нашу школу-интернат, сама видишь.

— Может быть, мне тоже что-то приготовить? Например, упражнение с лентой? Я еще не забыла гимнастику, — на ходу придумала Рита.

Они танцевали, болтали… Кажется, впервые за полтора месяца новой жизни Рита чувствовала себя так свободно.

Если честно, отправляясь в школу-интернат, она приготовилась к схватке. Она не манси и не ханты, а русская девочка, по странности обстоятельств попавшая в чужой мир. Всего на один год, только на девятый класс, как обещали родители. А эти дети оленеводов и охотников учатся вместе с первого класса и до последнего. Они — свои. Она — чужая.

Но, как оказалось, кто он — свой или чужой — определяется совсем не так, как она думала.

Сказать, что Рита никогда до сих пор не влюблялась, было бы неправдой. Влюблялась, да еще как. В детском саду, в лагере, во дворе. Но по-другому. Она влюблялась в красивую курточку, в джинсы, в велосипед, в мопед. Теперь она видела только Ивана. Спросить ее, как он был одет на дискотеке, — она бы не ответила. Но она могла сказать, что от его взгляда то краснела, то бледнела. У нее изменился голос при нем — точнее, интонации, которые удивляли ее. Она заметила, как у нее дрожали пальцы, когда он брал ее руку в свою. У него горела рука в ее руке… От него так хорошо пахло — свежестью, зимой, хотя в зале жарко. Ей хотелось спросить чем. Но она не посмела.

Но больше всего Рите нравилось, что они понимают друг друга с полуслова. Она начинает фразу, он заканчивает. И наоборот. Никогда и ни с кем у нее такого не случалось.

Иван проводил ее до комнаты.

— До завтра, — сказал он.

— Спокойной ночи, — ответила она.

Глава 8. Два в одном

— Ты… один? Ты пел один? — не верила Рита. Она заглянула за спину — нет ли там кого-то, кто пел бы вторым голосом.

— Один. — Он улыбался. Ему нравилось наблюдать за Ритой. Было ясно, что она потрясена на самом деле, а не изображает.

— Но такого не может быть. Мне кажется, у тебя кто-то стоял за спиной.

— Это я стояла у него за спиной, — услышала она голос Любы. Она возникла из ниоткуда. Рита поморщилась.

Иван, казалось, не слышал Любиных слов, он смотрел на Риту.

— Один. Я пел один. И стоял на сцене тоже один.

— Но я слышала два голоса, — настаивала Рита. — Я кое-что понимаю в пении. Моя мама хорошо поет. Когда она училась в Москве, она пела в хоре студентов МГУ.

Иван кивнул.

— Студенты хорошо поют. Но не так, как я. Я лучше.

Рита фыркнула, у нее уже была готова расхожая фраза: от скромности не умрешь. Но она не произнесла ее. Она вспомнила, как однажды папа в ответ на такую реплику спросил: «А зачем умирать от скромности?» И сам ответил: «Надо жить. Потому лучше жизни пока еще ничего не придумано».

— Значит, ты поешь один двумя голосами сразу? — Рита не могла понять, как это.

— Это называется горловое пение.

— А кто тебя научил?

— Моя мама, — ответил он. — Вообще-то считается, что женщина не должна петь в такой манере. Но если бы мама не нарушила запрет, я никогда бы не научился. Так, как поем мы с ней, умеют петь тувинцы, алтайцы, монголы, башкиры. Для манси такое пение непривычно. Ты правильно услышала двухголосое соло. Я беру две ноты одновременно. — Он усмехнулся. — Ты удивляешься, как европейские путешественники в середине позапрошлого века. Наше пение они описывали как чудо. А что такое чудо? То, что кажется невозможным.

Рита открыла рот, собираясь сказать что-то еще, но Люба, которая не отходила от них, протараторила:

— Иван знаешь кто? «Звенящий мальчик».

— Правда? — Рита посмотрела на Ивана. — Ты — «звенящий мальчик»?

— Ага, — сказал он. — Но не меня первым так назвали. Есть настоящие артисты, они выступают в больших городах, за границей. Там наше пение — экзотика.

— Всем привет, — услышала Рита энергичный голос директрисы. Галина Даниловна подошла, обняла Ивана за плечи. — Иван не только поет, он играет на особых музыкальных инструментах, которые обычно сопровождают такое пение. Напомни мне, Ваня, как они называются? — Галина Даниловна сняла свою руку с плеча, чтобы поправить узел на его темно-синем галстуке. — Вот так лучше. Наш самый талантливый молодой человек должен быть самым красивым, — добавила она.

— Комуз, скифская арфа, ядаган, но это не все, — предупредил Иван, спокойно принимая заботу директрисы.

— А техника, в которой он сейчас пел, — Галина Даниловна посмотрела на Риту, — наверняка ты никогда не слышала такого слова — называется «кай».

— Слышала, — сказала Рита. — Так зовут мальчика в сказке о Снежной королеве.

— Ах, ну да, конечно! Кай и Герда — герои замечательной сказки, — кивнула директриса. — Но в данном случае «кай» — название техники пения.

— «Кай» — стиль алтайского пения, — уточнил Иван, тоже глядя на Риту. На Любу никто не обращал внимания, но, похоже, это ее не задевало. Она разглядывала свои ногти, покрытые свежим лаком, отыскивая невидимый глазу изъян.