В Писарев - Волшебные сказки

• Название: Волшебные сказки
• Автор: В Писарев
• Жанр: Прочая детская литература

---

Проснулся государь, с постели вскочил да к дочурке бегом. В спаленку ее вбежал, и показалось ему, будто бы гадюка по полу ползет, к детской кроватке подбирается! Закричал он, дитя из постельки выхватил да скорее прочь. Тут и стража в спаленку ворвалась, чтобы саблями змею изрубить, да только оказалось, что вовсе и не змея это, а поясок от платьица детского.

Царевна же, среди ночи пробудившись, на отца глядит, понять ничего не может.

- Что с тобой, папенька? - спрашивает. - Отчего не спится тебе? И отчего головушка твоя белой стала? Каждый волосочек словно инеем покрылся...

- Сон дурной приснился, доченька, - отвечает государь, - оттого к тебе и пришел.

- А мне гадюки снились, - лепечет Мария, - такие страшные... Уж коли так случится, папенька, что приползут сюда змеи и умру я от их укусов, то вели похоронить меня возле башни, где вьюнок свои корни пустил.

Молчит государь, зубы стиснул, совладать с собой не может.

С той поры потерял он покой. Повелел охранникам день и ночь возле царевны быть, от всякой напасти ее беречь. Сам которую ночь не спит, словно привидение по крепости бродит, и всюду змеи ему мерещатся.

И однажды в тихую лунную ночь поднялся он на крепостную стену, на ту самую стену, с которой Боровика в реку сбросили, и послышалось ему, будто бы тот из глубины водопада его окликивает, к себе зовет. Дивится царь. "Как же это? - думает. - Нешто жив старик?" Тут он на потайную лестницу пошел, что к самой реке, к водопаду вела. Спустился вниз, к основанию скалы, а там вода ревет, гудит, да так, что уши закладывает Сквозь шум воды тоненький, ехидный голосок Боровика пробивается.

- Обманул ты меня, премудрый повелитель. Обещался на хлебе да на воде держать. Воды-то у меня здесь предостаточно, а вот хлеба который день нет...

Замер царь, ушам своим не верит, а Боровик свое гнет:

- Ты самолично на дно речное ко мне явись да хлеба принеси, а уж я-то в долгу не останусь - доченьку твою тревожить не буду. Ни единой змеи, даже самой маленькой змейки к ней не подошлю.

Тут царь словно очнулся, вверх по ступеням поспешил, скорее в пекарню дворцовую. Взял каравай хлеба побольше, обратно поторапливается. Спустился вниз, перекрестился, на ревущий поток воды еще раз глянул, в темную бездну водопада взор безумный устремил, того и гляди с караваем в руках туда бросится. Но тут голос Боровика снова раздался.

- Одумайся, - говорит Боровик, - понапрасну себя не губи. О доченьке подумай, каково ей без отца будет.

Оторопел государь, взглядом вокруг порыскал да прямо напротив себя, за водопадом врага своего разглядел. Вот он на камешке сидит да пальчиком, как и прежде, грозит.

- Как же это? - кричит царь - Как же уцелел ты?

- Это уж мое дело, - отвечает старец. - А тебе, премудрый повелитель, одно лишь скажу: живи, но только помни этот урок!

Тут Боровик встал да в сторону леса ушел.

Царь же в покои свои возвратился, но жить в крепости более не смог. То ли страх перед Боровиком, то ли обида, то ли совесть его мучила трудно сказать, - но уехал он в другие края. Покинули люди крепость, и пришла она в запустение.

Вот и конец истории. Прошло много-много лет. Но по-прежнему шумит на реке водопад, и руины крепости высятся на скале, и голубеют над ними цветочки вьюнка.

И где-то на дне речном меж камней покоится старая ржавая клеть, и где-то в чащобе, у основания могучей ели, от которой теперь остался лишь большой трухлявый пень, лежит железный мешок колдовской.

КАК ВОЕВОДА СВОИМ УМОМ ЗАЖИЛ

Давным-давно жил на окраине Руси воевода.

Жил не тужил, воеводством своим правил. Был он вдов, но по причине преклонных лет своих о новой женитьбе даже и не думал. Да, не думал, но лишь до той самой поры, пока не повстречалась ему Настенька, красная девица, дочка купеческая.

Повстречалась в Пасху на ярмарке, среди праздничного гомона и веселья. "Христос воскресе", - всего-то сказала Настенька, с этими словами воеводу обняла, расцеловала и дальше пошла. А он стоит как вкопанный, словно к посоху своему прирос, молчит, вслед девице глазищи из-под бровей таращит. Люди глядят, украдкой посмеиваются, меж собой шушукаются: "Разобрало, мол, старика-то, того и гляди за молодушкой бегом припустится".

Но вот постоял он, постоял да домой воротился, к делам своим государственным. А дело-то на ум нейдет! В голове-то Настенька, словно заноза какая засела. Как ни крути, за что ни возьмись, а все щечки ее бархатные вспоминаются, все поцелуи ее покоя не дают.

День прошел, другой, третий, а воевода сам не свой, места себе не находит: не ест, не спит, лишь о Настеньке думает. Думал-думал, да так ничего толком и не придумал, а потому решил с хитрецом одним посоветоваться. Хитрец этот, а звали его Филимоном, на службе у воеводы состоял, и ни много ни мало, а предводителем городской стражи. Был он услужлив да льстив, во всех делах воеводе угождал, потому и ходил у него в любимчиках.

Ну так вот, позвал его воевода и спрашивает:

- Вот ведь дело-то какое, Филимонушка. Прямо и не знаю, как быть. Полюбилась мне дочка купеческая. Молода, пригожа, одно загляденье, да и только! Ее бы в жены взять, да только возрастто у меня, вроде, не больно молодецкий...

Филимон слушает, а сам думает: "Ох ты, батюшки! Стар, а все туда же! Нет, чтобы в зеркало на себя глянуть, так он совета какого-то спрашивает". Тут он вздохнул тяжко, макушку свою поскреб, ладонь ко лбу приложил, вроде как задумался, а потом и отвечает:

- Коли полюбилась девица, так отчего бы и в жены ее не взять? Возраст тому не помеха! Да и ейто, по правде говоря, такой жених, поди, и не снился. И богат, и знатен, у самого царя-батюшки в чести.

Разулыбался воевода, обрадовался, любимчика своего за мудрый совет благодарит, на чарочку приглашает. Сам чарку-друтую выпил, захмелел да на покой отправился.

Утром, как только проснулся, первым делом людей своих к Настеньке с подарками послал. Но вот воротились люди и докладывают, что Настенька подарки-то принять... не пожелала. Удивился воевода, рассердился, никак понять не может, отчего же это девица от подарков отказывается. Думал-думал, да опять Филимона позвал, тот пришел, воеводу выслушал, людей его расспросил, а потом и говорит:

- Не иначе как женишок у девицы есть. Надо бы соглядатаев к дому ее подослать, что к чему разведать.

День-другой прошел, и соглядатаи к воеводе пришли, все как есть доложили. Доложили, что ухажер у Настеньки есть, да не какой-то там завалящийся, а боец-удалец, стражник по имени Касьян.

Родители девицы Касьяна привечают, чаями-пирогами потчуют, и дело-то, видать, к сватовству идет.

Огорчился воевода, Касьяну позавидовал, о молодости прошедшей загрустил. А Филимон, на страдания его глядючи, про себя посмеивается да снова угодить норовит.

- Не беда! - говорит. - Надо ухажера от Настеньки отвадить, а еще лучше и вовсе погубить.

- А хорошо ли губить-то? - сомневается воевода. - Грех ведь!

- Любовь - дело особое! В любви без греха не обойтись, - отвечает Филимон. - Есть у меня три добрые советчицы: Умница, Разумница и Благоразумница. Вот мы их сейчас же и спросим, как с молодцем поступить.

Тут он из покоев воеводы вышел, а вскоре вернулся с серебряным подсвечником, а в подсвечнике три свечки восковые. Зажег свечки и спрашивает:

- Подскажите-ка мне, Умница, Разумница и Благоразумница, как молодца доброго сгубить, да так, чтобы вроде как и не нарочно?

Умолк Филимон, ладонь к уху приложил, к свечам наклонился, а те тихонечко, еле слышно, вопрошают:

- А надо ли молодца губить?

- Надо! - твердит Филимон. - Обязательно надо!

- Коли надо, - отвечают свечки, - то пошли его с депешей к царю. Да самой дальней дорогой, да без охраны. Глядишь, и не воротится.

Замолчали свечки, сами собой погасли, а воевода, не мешкая, тут же депешу написал да повелел Касьяна разыскать, чтобы к царю его самой дальней дорогой отправить.

И часа не прошло, а Касьян уже в пути, в столицу на коне скачет. Недели через три прискакал, добрался-таки, депешу в приказ сдал, а на следующий день свиток с ответом получил да в обратный путь.

Все бы хорошо доброму молодцу, все бы слава Богу, да только на лесной дорожке в засаду разбойничью попал. Чудом уцелел, лишь благодаря скакуну от погони ушел Сам-то спасся, а вот скакун стрелу разбойничью в шею получил.

Как отстали бандиты, так Касьян тут же спешился, коня на землю уложил, извлек стрелу из раны, перевязку сделал Полежал конь, а встатьто уже не может. К вечеру умер Погоревал добрый молодец о верном скакуне, похоронил его да решил разбойникам отомстить.

Дождавшись темноты, пошел логово бандитское выискивать. Ходил-ходил, в дремучий ельник углубился да вдруг какие-то хмельные голоса услышал, песни нестройные Подкрался, глядь - шайка на поляне пирует, а возле костра сам главарь в раззолоченном кафтане сидит, все руки в перстнях. Хмелен да весел, смеется, кубок серебряный к губам подносит Пьет вино, голову запрокинул, а Касьян лук с плеча тихонечко снял, не спеша прицелился да стрелу то ему прямо в висок и вогнал.