Александр Наумов - Спецзона для бывших

• Название: Спецзона для бывших
• Автор: Александр Наумов
• Жанр: Публицистика

Дело казанских полицейских-садистов, от рук которых погиб задержанный, всколыхнуло российское общество. После него всего лишь за месяц в стране было возбуждено еще минимум двадцать пять уголовных «пыточных» дел. Такими темпами иркутская «тройка» – до недавнего времени единственное заведение строгого режима среди шести российских колоний для бывших сотрудников силовых структур – еще не пополнялась. Сюда, подальше от Москвы, привозят отбывать наказание осужденных по самым громким делам: убийц, спятивших службистов, открывших огонь по случайным прохожим, налетчиков, крупных взяточников. Бывший начальник пресс-службы Главного управления федеральной службы исполнения наказаний по Иркутской области Александр Наумов получил возможность поговорить с этими людьми «из-под погон», как они сами себя называют. Их имена и фамилии изменены. Остальное – как в жизни.

---

– Но так можно вообще дойти до крайностей: убедить себя в том, что все можешь делать, и сам тоже станешь предавать и продавать. Как в поговорке: за что боролся – на то и напоролся.

– Это уже от человека зависит.

– Можно сказать, что зона – это место, где человек раскрывается?

– Нет, не раскрывается.

– На свободе вы думали, что когда-нибудь окажетесь в зоне?

– Думал. Как раз когда я связался с подельником, я уже знал: да, я сяду.

– Зачем вам это надо было? Червь-то сомнения что подсказывал?

– Да жил одним днем просто-напросто.

– После убийства вы еще работали в правоохранительной системе?

– Какое-то время работал, а потом уволился. Сел-то я уже не из-под погон.

– А почему уволился?

– За драку уволили. Меня задержали после драки в ресторане и предложили написать рапорт о переводе на должность дежурного в ИВС. Я говорю, что нет, лучше я по собственному желанию уволюсь. А мне отвечают: «По собственному желанию мы тебя не уволим. Уволим за прогул».

– Прогул действительно был?

– Не было никакого прогула.

– Драка произошла в нерабочее время?

– Да… Просто на следующий день меня вызывают на ковер. Естественно, «на ковер» я прихожу, но в смену я не выхожу. Перед этим я сказал командиру, что меня вызывают, он ответил: «Раз вызывают, иди». И все, я пошел. А потом замначальника отдела так и сказал мне: «Пиши рапорт о переводе», на что я ответил, мол, напишу лучше рапорт об увольнении по собственному желанию. Но меня уволили без моего рапорта. За прогул.

– Если все было так, как вы рассказываете, то у вас в отделе была явно ненормальная обстановка.

– А где сейчас нормальная обстановка, скажите мне. Нет, я не спорю, может быть, где-то существуют коллективы, в которых нормальные отношения. Но я – лично я – таких не встречал.

– И все-таки, вы, сотрудник милиции, и вдруг – с пистолетом грабить ларек. Ведь по службе наверняка приходилось выезжать против таких же налетчиков?

– Да, бывали такие случаи. В составе группы немедленного реагирования выезжал, задерживал.

– Представим ситуацию: те двое кавказцев, которых вы грабили, успели бы нажать кнопку тревожной сигнализации в киоске (если бы кнопка была). И к месту вызова приехали бы ваши коллеги-милиционеры, они бы вас задерживали…

– Если бы даже приехали мои парни, с кем я работал, и встал бы вопрос, стрелять в них или не стрелять, я бы стрелял.

– Зачем?

– Чтобы самому спастись.

– Значит, у вас такие отношения были на службе?

– Отношений никаких не было на службе. Отработали смену – и разбежались, каждый по своим углам.

– Жуткие вещи говорите: на воле, как в зоне. Если в зоне – в спину нож, то на воле в лицо бы стреляли. Своим же коллегам.

– Это коллега – он не близкий человек. А в зоне даже близкий, с кем ты долгое время, допустим, вместе ешь, кусок хлеба ломаешь, он в любой момент может тебя предать. На свободе плохо, в зоне еще хуже. В этом вся разница. На свободе, да, плохо, но там еще остается что-то святое: родители, жена, дети. Ну если бы меня приехал брать, допустим, отец, да разве бы я стрелял в него? Никогда! Или в отца моей жены? Тоже нет.

– На свободе, как я понял из рассказа, вы не бедствовали.

– Ну как не бедствовал?

– Не бомжевали.

– Нет, конечно.

– На преступление-то все-таки что толкнуло? В самом деле, хотели дотянуться до жены? Она пилила вас? Иди работай, больше зарабатывай.

– Да не пилила она. Я сам себя пилил! Она была из обеспеченной семьи, я жил в ее квартире. Какой-то дискомфорт чувствовал. Ну и плюс ко всему нехватка адреналина, я уже об этом говорил.

– Так надо было искать какую-нибудь экстремальную профессию. Пойти в каскадеры, что ли.

– Перспектив нет в провинции.

– А сейчас у вас какая перспектива? Давайте проведем параллель: те, кто терпел, как вы говорили, те, кого все устраивало, они на свободе, а вы – в колонии. О чем-нибудь жалеете?

– Отец в свое время мне предлагал – а я еще в милиции работал – он мне предлагал пойти напарником к нему на машину. Он работает на промысле: у него специализированная машина – выездная буровая установка. Там и зарплата хорошая, семью тянет. Что надо еще? Нормальная мужская работа… И я уже сто раз пожалел, что не пошел к отцу напарником. И семью бы тянул. А для адреналина можно и на охоту съездить.

– Дался вам этот адреналин. Мне кажется, тюрьма столько адреналина дает…

– Нет, не дает.

– Как не дает? Разве это не экстремальная ситуация, когда даже ближайший друг может предать и продать? В зоне вы не живете, а выживаете.

– Скорее всего, так.

– Ну вот вам и острота ощущений, вы стремились к ней.

– Нет, это не мое, это… не знаю, меня бесит все это. Охота подойти и просто чисто по-мужски дать в морду, а нельзя. Себе хуже сделаю. Потому что тогда я поеду в ШИЗО [6] и мне не будет условно-досрочного освобождения. И вот поэтому драки в колонии бывают очень редко. Приходится себя сдерживать. Я сам раза три-четыре был в таком состоянии, когда прямо волна в голову шибает – так все кипит во мне, а приходится сдерживаться. Потому что я хочу освободиться.

– Получается, что, попав в зону, человек начинает себя контролировать? Лишнего слова не скажет, в действиях себя ограничивает? Хотя на воле он мог делать все, что хотел, жил без тормозов.

– …Как я и делал.

– Проблема-то в чем: сдерживать себя нужно, прежде всего, на воле. Контролировать свои поступки, а в первую очередь, наверное, свои мысли. Не доходить до совершения преступления.

– Каждый совершает преступление в силу своих каких-то мотивов. Кому-то нужно на дозу. Кто-то в самом деле голодает. Потому что я сидел со многими людьми. И были такие, кого жена толкала на преступление: «Иди, детям жрать нечего». Он – человек «золотые руки», у него куча специальностей. Но вот нет для него работы на тот момент, в своем городе он оказывается невостребованным. Он идет, гаражи вскрывает, лезет в погреба, чтобы детям что-то принести поесть. Кто-то приехал из «горячей точки», реабилитацию еще не прошел… После войны он привык все решать силой.

Автомата у него нет, он кулаками убивает. Масса примеров. Кого-то подставляют. Вот касательно органов внутренних дел. Подставляют свои же коллеги. Приходит человек молодой в отдел, пообжился, пообтерся. Видит, что вокруг творится. И его, допустим, это не устраивает. Он прямо об этом и говорит. А его потом подставляют и сажают. За сто долларов восемь лет дают… Правоохранительные органы, мягко говоря, сильно испорчены. По крайней мере, так было на тот момент, когда я сам работал в этой системе. Зарплата маленькая, да и ее постоянно задерживали. Пошел в отпуск – что-то выдадут. Такое же отношение было и к боевой подготовке. Я хоть и в группе немедленного реагирования работал, но каких-то специальных тренировок у нас не было. А нас, по идее, должны были готовить – специально обучать. Я бы на этих тренировках получал свою долю адреналина – спускал жар. Ничего подобного не было! Те же стрельбы устраивали один раз в пятилетку! Перед приездом какой-нибудь комиссии. Все делали для галочки. Набрали в милицию людей, у которых когда-то были спортивные результаты. А есть ли они сейчас? Нет? Ну и ладно, и так освоят работу. И ничего, что у такого работника уже пузо выросло: пузо – черт с ним, а опыта наберется… Сейчас меня вызывают свидетелем по одному уголовному делу. Пришла в колонию бумага, меня готовят на этап. Как было дело? Выбивали у человека явку с повинной. Чтобы подтвердить эту явку… ну мало же для суда явки человека, потому что он скажет: «Меня били».

– Где били, в милиции?

– Он в зоне сидел. В зону приезжали к нему оперативники, в зоне его били, из него явку выбивали. Чтобы закрепить эту явку, ему сказали: «Говори, что вот этот и вот такой-то были в курсе всего». Чтобы, значит, и нас подтянуть… Потом меня вызвали, посадили, показали свои бумаги, говорят: «Подтверждай». А это протокол допроса. Того человека, которого допрашивали до меня. Он расписался, что, дескать, я тоже был в курсе его дел. Мне предлагают это подтвердить, я говорю: «Не согласен, я тут совсем ни при чем. Делайте мне очную ставку с ним, там все выяснится».

– В какой зоне это происходило?

– Там у нас, в Омске.

– Вы сидели в Омске в зоне?

– Нет, не сидел. Просто другой человек, из моей компании, на свободе, он сел за дело трехгодичной давности. Я тогда был еще на свободе, а он сел. И там, в зоне, его раскрутили еще на одно дело. На заказное убийство. Выбили из него явку с повинной, он признался в этом убийстве. После чего нужно было еще найти свидетелей. То есть когда его привезут в суд, там можно будет смело сказать и доказать, что в курсе его криминальных планов были еще несколько человек. И вот якобы он со мной в свое время поделился своими планами. Меня пригласили и стали принуждать подписаться – подтвердить свою косвенную и его прямую вину. Будто я был свидетелем – знал о готовящемся убийстве.

– Кто вас принуждал подписаться?