Виктор Пронин - Ночь без любви

• Название: Ночь без любви
• Автор: Виктор Пронин
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-85641-012-2

В настоящем сборнике представлены глубоко психологические повести: «Каждый день самоубийства», «Ночь без любви», «Голоса вещей», «Падение Анфертьева» и рассказ «Превращение».

Произведения Виктора Пронина отличаются напряженным повествованием, отражающим истинную жизнь.

В детективных повестях автор умудряется решить три задачи: показать человека, написать захватывающе, отстоять справедливость и спасти человека.

---

— Да, подпишем! — тонко пискнула Галя. — И не смотрите на нас так, Ирина Андреевна! Вмешиваться в ваши дела, отвечать за ваши дела мы не хотим! Знаете, своя рубашка…

— Какая своя рубашка! — оборвала ее Равская. — С каких это пор у тебя появилась своя рубашка?! С тех пор, как я решила помочь тебе, дуре! Ведь ты же мужнины майки донашивала! И они тебе были очень к лицу!

— Да! Мужнины майки! — согласилась Галя, и из ее глаз тут же свободно потекли слезы. — Правильно… Мужнины майки… Но я бы отдала все ваши вонючие рубашки за одну его майку… Потому что… потому что, когда я донашивала майки, у меня был муж… Лучше донашивать его майки, чем ваши рубашки!

— Ложь, обман и наглое попрание прав гражданина, — четко произнесла Равская.

— Вот здесь, пожалуйста. — Демин придвинул к Зине лист бумаги с актом об изъятии валюты у Равской. Зина подписала и протянула акт Ларисе, которая почти с ужасом смотрела на Равскую.

— Лорка! — Зина требовательно посмотрела на подругу. — Возьми ручку. Ты же не будешь пальцем писать!

Последней, морщась и всхлипывая, акт подписала Галя.

— Если позволите, я тоже подпишу, — сказал метрдотель.

— Вы все видели? — спросил Демин.

— Я на работе и обязан все видеть.

— Завтра утром вы свободны? — спросил у него Демин.

— Да. У меня отгул за сегодняшний вечер.

— Тогда подойдите в управление. Обязательно. Вам придется дать подробные показания. Запомните — моя фамилия Демин. А вас всех, — Демин окинул взглядом женщин, — я попрошу одеться и проследовать к машине. Закончим этот вечер у нас. — Он улыбнулся. — Я постараюсь быть гостеприимным.

— Как? На ночь глядя?! — воскликнула Равская.

— А что касается вас, Ирина Андреевна, то… вам, по всей видимости, придется не только проследовать в управление, но и на некоторое время задержаться там.

— Надолго, позвольте узнать?

— Пока не закончится следствие.

— А потом?

— Вашу дальнейшую судьбу решит суд.

— В чем же, интересно узнать, я обвиняюсь?

— Валютные операции. Кроме того, вы виновны, и я постараюсь это доказать, в смерти Селивановой. И, наконец, вы склоняли не очень устойчивых в моральном отношении людей к легкомысленному поведению, скажем так.

— Это преступление?

— Да, если вы делали это с целью получить выгоду. И вы ее получали.

— Это надо доказать.

— Буду стараться, Ирина Андреевна, буду стараться. Евгений Федорович, — повернулся Демин к метрдотелю, — вы не сможете нам такси организовать? А то, боюсь, мы все в одну машину не поместимся.

— Нет ничего проще.

В здании было уже пусто. Только дежурный сидел за стеклянной перегородкой, склонившись над пультом с лампочками, кнопками, рычажками. Демин, не останавливаясь, кивнул ему и быстро направился к себе в кабинет, увлекая за собой четырех женщин. Допросить их надо было только сегодня, хотя бы наскоро, записать основные показания. Уточнить, снова вернуться к деталям можно завтра, послезавтра, через неделю. Потом будут и подробные допросы, и очные ставки друг с другом, с томящимся где-то Татулиным, кто знает, возможно, появятся новые действующие лица, но это все будет потом.

Демин открыл дверь своего кабинетика, распахнул ее пошире, пропустил всех вперед, сам вошел последним.

— Прошу садиться, граждане дорогие. У меня не столь просторно, как в ресторане, но что делать! Да, можете пока раздеться, вешалка за тем шкафом… Она, правда, не рассчитана на такое количество гостей, но ничего, для пользы дела потерпит.

— Вешалка, может быть, и потерпит, — передернула плечами Равская. — Будем ли мы терпеть… Я, например, не намерена. Надеюсь, извинения вам придется принести раньше, чем…

В кабинет вошел Кувакин.

— Валя, там парнишка тебя спрашивает… О Селивановой что-то толкует. Нужен мне, говорит, следователь, который занимается Селивановой.

— Он что, из этой же компании?

— Вряд ли… Непохоже.

— Тащи его сюда. Чего ему там одному скучать.

Через минуту в дверь осторожно протиснулся длинный тощий парень с загнанными, красными глазами. В руках он держал мокрую кроличью шапку, с пальто капала вода — видимо, не один час он дожидался следователя в такую погоду.

— Проходи, парень, — сказал Демин. — Давай знакомиться. Моя фамилия Демин. Мне сказали, ты искал меня. Выкладывай, в чем дело?

— Понимаете… — Парень оглянулся, посмотрел на женщин, не решаясь заговорить при них. Встретившись глазами с Равской, он нахмурился, будто вспоминал что-то, потом кивнул, негромко поздоровался. — Простите, я вас сразу не узнал, — добавил он.

— А я тебя и сейчас не узнаю, — ответила Равская.

— Ну как же… Помните, нас Наташа познакомила… Мы случайно на улице встретились… Помните?

— Обознались, молодой человек.

— Позвольте, Ирина Андреевна, — вмешался Демин, — разве вы не знали Наташу?

— Не знаю, о какой Наташе он говорит.

— О Селивановой, — ничего не понимая, сказал парень.

— Не помню столь приятного факта в своей биографии, как знакомство с этим молодым человеком. — Равская отвернулась.

— Ну это уже неважно, — сказал Демин. — Коля, ты заполняй пока бланки, а я с товарищем потолкую в коридоре.

Они вышли, сели на жесткую деревянную скамью недалеко от дежурного. Гулкий пустой коридор, освещенный несколькими маленькими лампочками, казался длинным и угрюмым. Воняло хлоркой, сыростью, мокрыми досками пола — видно, уборщица была совсем недавно.

— Как тебя зовут? — начал Демин.

— Костя. Костя Гладышев. Понимаете… А был в квартире, где жила Наташа, и мне сказали… В общем, мне все сказали… Там у нее сосед, Анатолием зовут… Он наказал, чтобы я обязательно к вам подошел… Сказал, будто вы расследуете это дело… А раньше я не мог… Не мог, и все.

— Понимаю. Раньше меня здесь и не было. Молодец, что пришел. Как ты думаешь, почему Наташа так поступила?

— Понятия не имею! Никаких причин! Может быть, вы знаете? Скажите, почему именно она?! Мало ли людей, которым просто необходимо покончить с собой, чтобы хоть что-нибудь сделать полезное!

— Ну ты, Костя, даешь! — крякнул Демин. — Спрашиваешь, почему именно она… Видишь ли, дело в том, что не только она. Те дамы, которых ты видел в кабинете, все эти солидные, ухоженные дамы каждый день немного кончали с собой, если можно так выразиться. Все они самоубийцы. Правда, я не уверен, что они знают об этом. Им еще предстоит узнать. И твоя знакомая, с которой ты поздоровался, тоже самоубийца. Она пошла на самоубийство, надеясь на этом хорошо заработать. Да еще и других с собой потащила. Организовала этакое коллективное мероприятие. А Наташка твоя все приняла слишком всерьез…

— Они продавали себя? — спросил Костя отрешенно.

— И это было. А теперь продают друг друга. Конечно, не повстречай они эту мадам, все было бы иначе, они жили бы сейчас счастливыми не назовешь, но жизнь у них была бы иной… И Наташка твоя была бы жива… А с другой стороны… они сами виноваты. Клюнуть на такую дешевку! Соблазниться дармовой выпивкой, закуской, манерами потасканных заморских кавалеров…

— И Наташка?!

— Нет, с ней было иначе. И проще, и сложнее. Ее обманули. Небольшая провокация, немного шантажа… А когда спохватилась, было поздно… Скажи, последнее время она ни на что не жаловалась, ничто не угнетало ее?

— Знаете, что-то было… Говорим, смеемся, а она вдруг сникнет вся, будто вспомнит что-то неприятное… Потом рукой махнет, как отмахнется от чего-то, и опять все нормально… Но, наверно, и про меня такое можно сказать… когда со мной что-то случится, когда я… погибну, к примеру.

— Не торопись, Костя, не надо. Как она тебя познакомила с этой дамой? Когда? Где?

— Месяца три назад мы ее случайно на улице встретили… Я забыл, как ее зовут… Наташа ее Щукой назвала.

— Как?

— Щукой. Я понимаю, это несерьезно…

— Боюсь, что это очень серьезно. Где-то я сегодня слышал это слово… Щука… Надо же — забыл. А разговор был… Скажи, а как именно, с каким выражением она ее Щукой назвала?

— Ну, мы шли по улице, Наташа увидела ее метров за тридцать… И говорит… Надо же, говорит, со Щукой встретились… Ей это неприятно было. И положение возникло странное… Она меня никак не представила, ее тоже никак не назвала… Только по имени-отчеству.

— Надо же — Щука, — пробормотал Демин. — Кто же мне сегодня говорил о Щуке… Ну ладно, пошли, я посажу тебя в отдельной комнате, и ты все, не торопясь, изложишь. Опиши встречу с этой дамой, как к ней отнеслась Наташа, как она ее называла… В общем — все. И как можно подробнее. Заходи сюда. Садись. Вот тебе бумага, ручка — пиши. В конце не забудь указать свои координаты. Кто ты, что ты, где живешь, чем занимаешься, адрес, телефон. Добро? Я зайду через полчаса. Без меня не уходи.

В кабинете царило гнетущее молчание. Демин прошел на свое место, сел, достал бланки допроса, по очереди осмотрел всех, будто проверял наличие явившихся.