Владимир Шморгун - Красный сокол

• Название: Красный сокол
• Автор: Владимир Шморгун
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 5-7117-0081-2

Эта книга впервые рассказывает об удивительной судьбе великого летчика Ивана Евграфовича Федорова, имя которого было рассекречено совсем недавно. Еще до войны он получил Гитлеровский Железный крест Рыцаря за испытание новых немецких самолетов. Ведь в те времена Россия и Германия дружили. Во время войны он неоднократно был награжден званием Героя Советского Союза, но всегда это звание у летчика-хулигана отбирало правительство СССР. За что и почему — вы узнаете из этой книги. Во время войны он сбил больше самолетов, чем Покрышкин и Кожедуб. Это он, Иван Федоров, впервые сбрасывал с самолета советскую атомную бомбу во время испытаний. Именно он первым в мире преодолел на самолете звуковой барьер. Сколько еще тайн хранит XX век! Какие судьбы! Какие великие люди живут среди нас!

---

— Не думал, что из-за какого-то Фаберже они дело состряпают.

— Как потом я понял, они испугались, что я их в окопы загоню. Решили избавиться от меня, опасного свидетеля. Спровадить меня подальше от Ленинграда им не удалось, так они сунули меня в Ораниенбаум. Самое гиблое место после Невского пятачка. Страх потерять сытную кормушку победил совесть гомо сапиенс, так, кажется, по-латыни называют разумного человека, — прервал свой рассказ несколько умиротворенный герой потасовки.

— Нет человека, которого бы худая слава миновала. Но с одних она последнюю шкуру снимает, а с тебя — как с гуся вода. Ты опять на белом коне. Кто помог? Адмиралы Балтфлота?

— От них дождешься. Это же евнухи эмоций. Простить они еще иногда могут, а взбунтоваться — никогда. Собственное благополучие для высокого чиновника — превыше всего. Свысока падать больно. Бунтуют те, кому нечего терять. Пролетариат да матросня. Когда меня упекли на «пятачок смерти», братишки прохода не давали: расскажи да расскажи. Я чуть алкашом собственной обиды не стал. Начальство «островка» убоялось, что я морально разложу весь гарнизон своими сентециями о справедливости, и спрятали меня от греха подальше в подземную баталерку боеприпасы выдавать. Братишки не смирились, стали жалобы наверх посылать, мол, сгноить решили Героя, вместо того чтобы воров и хапуг расстрелять.

— Начальство решило: дело пересмотреть. Два раза приплывал ко мне следователь. От него-то я и узнал, что та баба подала на меня заявление в суд, а свидетели пошли у нее на поводочке. «Или мы его, или он нас под трибунал подведет», — твердила она. Те сдрейфили, приложили нужные показания, шапку, пистоль. О Звездочке — ни слова. Кто-то из той кодлы прикарманил. А трибунал — что? Ему не до восстановлении какой-то истины. Вопрос тогда стоял об индивидуальном выживании наравне с общим. Следователи, мне кажется, и во второй раз, при пересмотре моего дела не промахнулись. Знатно поживились, разматывая клубок городских мародеров под крышей тыловых крыс. Так-то, Ваня. Не против — на ТЫ?

— Да я давно уже тебе ТЫкаю, а ты все деликатничаешь, на погоны глядя. Будь здоров, — поднял стопочку Иван, — я рад твоему возвращению в большую авиацию.

— А как же? Жизнь научила. Раз замахнулся на майора: «Ах ты, гадина, тыловая крыса». И схлопотал за тыканье три года условно. Хватит. Ученый. Ходить против власти врукопашную — удел романтиков и дураков.

— Власть, как девка, разная бывает. Совестливая и бесстыжая. К сожалению, — заметил Иван.

Так они и расстались, как старые задушевные друзья в рассуждениях на отвлеченную тему, как будто война была от них за тридевять земель в тридесятом царстве.

А она грохотала над их головами разрывами зенитных снарядов и ревом пикирующих самолетов.

Глава 14 «Березина»

А дела на фронте между тем разворачивались со скоростью ночного бомбардировщика. Ориентиры и цели менялись в зависимости от просветления и скорости соображения главных закоперщиков войны и ведущих исполнителей «божьего промысла».

Обе воюющие стороны считали себя правыми в своих благородных намерениях установить мировой порядок по социально-экономическому признаку. Только одни исповедовали право вершить судьбами народов по принципам Ницше, идеальной голубизне крови, якобы изначально бушующей в жилах великогерманской касты, а другие взяли на вооружение идеи Карла Маркса, положив в основание мирового порядка равенство в материальной обеспеченности, которая тоже изначально заложена в крови плебса. Одни верили в дух, другие поклонялись плоти. Силы идеального и материального мира веками боролись с переменным успехом за свое право управлять человечеством, пока не схлестнулись в итоге на «Прохоровском поле», когда выкормыши Ницше во главе с его лучшим учеником Адольфом Гитлером не выдержали своего наступательного порыва и застряли в оборонительных сооружениях «сталинцев», намертво вставших на защиту своих амбициозных рубежей обустройства мира на принципах материального равенства.

Правда, принципиальная разница в позиции «сталинцев» и «гитлеровцев» оценивалась союзными державами той и другой стороны неоднозначно. Запад во главе с Черчиллем и Рузвельтом защищал материальное благосостояние своих народов в настоящем, а Восток во главе со Сталиным отстаивал свое материальное благополучие в будущем. Так или иначе, но Запад не спешил с открытием второго фронта на западных границах Третьего рейха, поэтому на востоке настоящие сталинцы придумали десять сталинских ударов по гитлеровцам и один из них назвали «Багратион».

К этому удару, разработанному штабом Рокоссовского и одобренному ставкой Верховного Главнокомандующего, подключались местные, второстепенные, третьестепенные и даже отдельные параллельные проекты избиения дрогнувшего и отступающего противника. Один из таких отдельных прожектов назвали «Березина». Он заключался в том, чтобы ввести немецкое командование в заблуждение относительно отдельных частей и подразделений гитлеровцев, попавших в «Бобруйский котел» в результате успешного наступления советских войск на Первом Белорусском фронте.

В лесах западного побережья реки, вошедшей в легенду еще со времен бегства Наполеона из Москвы, скрывалось действительно много физически и морально придавленных солдат и офицеров вермахта, обреченных на пленение. Эти войска надо было как-то вызволять из окружения. Наученное горьким опытом под Сталинградом, немецкое командование решило спасать войска по воздуху. Но фронт катастрофически отодвигался все дальше и дальше от берегов Березины, поэтому решено было оказывать помощь тем подразделениям, которые не утратили радиосвязь с командованием и могли организованно продвигаться на запад, поближе к линии фронта. Таким подразделением оказался 36-й полк охранной дивизии. Но попав в безвыходное положение, полк рассеялся, а подполковник Шерхорн, возглавлявший объединенную группировку войск, сдался в плен.

Разведуправление Белорусского фронта решило воспользоваться благоразумием подполковника и его помощников, согласившихся подыграть советским разведчикам. С помощью фальшивых радиограмм Шерхорн попросил помощи от вермахта: сбросить продукты, боеприпасы, медикаменты в условленном месте. Такая помощь была оказана. Ночью тяжелый транспортный самолет сбросил на парашютах необходимый груз, который попал, разумеется, в руки армейского «СМЕРШа». Операция преследовала цель как можно больше выудить диверсантов, оставленных немцами в лесах Белоруссии.

Командование центральной группой немецких войск настолько уверовало в возможность спасения попавших в беду, что всерьез решило выручить «героический полк», согласившийся на эвакуацию.

По приказу Гитлера с южного фронта вызвали лучшего диверсанта Третьего рейха Отто Скорцени, командира особого диверсионного 502-го егерского батальона абвера. От генерала Йодля он узнал, что в лесах Белоруссии продолжает сопротивляться группировка войск, насчитывающая свыше двух тысяч солдат и офицеров, уцелевших от разгрома под Бобруйском и нуждающихся в помощи. По замыслу матерого диверсанта в советском тылу решили сколотить фиктивный стройбат из бывших советских военнопленных, прошедших обучение в диверсионных школах абвера.

К нему должны были примкнуть офицеры и солдаты Шерхорна под видом немецких военнопленных, якобы двигающихся к линии фронта для строительства оборонительных объектов. Операцию закодировали под названием «Волшебный стрелок». Изготовили фальшивые документы и ночью сбросили на парашютах специалистов в помощь подполковнику для выбора оборудования посадочной полосы.

Намерившись без шума захватить приземлившиеся немецкие самолеты, советская сторона приняла решение задействовать на случай сопротивления ночные бомбардировщики. Подстраховать спецслужбу поручили командованию 4-й воздушной армии, рассредоточенной в этом направлении. Спланировать действия бомбардиров и подобрать место предполагаемого приземления транспортных самолетов противника приказали Федорову как наиболее смелому и опытному организатору военных экспедиций.

На аэродром ночных бомбардировщиков Иван Евграфович прикатил на своей любимой «Эмке», ознакомился с личным составом полка и устроил соревнование между летчиками: кто точнее всех сбросит вымпелы на поляну в лесу, отмеченную на карте.

Лучше всех сработали летчики эскадрильи молодого командира, чем-то напомнившего ему Анатолия Серова, сослуживца по Испании. Назначив его своим ведомым, Иван Евграфович решил проверить его в деле.

Днем они на двух бипланах облетели окрестности одинокого монастыря на взгорье и дважды заходили от излучины реки на условленный объект — полевой аэродром предполагаемого врага. Вечером молодой командир произвел контрольное бомбометание с повторным заходом на цель. Федоров, круживший над объектом где-то выше, опередив бомбардиров на обратном пути, встретил пилотов с нескрываемым восхищением: