Ирина Шерстякова - Колыбель для мага

• Название: Колыбель для мага
• Автор: Ирина Шерстякова
• Жанр: Фэнтези

---

Наконец, посоветовавшись с Сегом, Димир начал жертвовать Поуну бусы из ярких ягод и семян. Сам нанизывал на конский волос и надевал на сухое дерево, стоящее на опушке леса сразу за деревней. Искривленное, заросшее мхом, со свисающими клочьями коры, дерево очень походило на согнутого мохнатого человека, особенно в сумерках, когда и надлежало приносить жертву Поуну. В деревне опасливо шептались, что это бог и есть. Притворился деревом и приглядывает за людьми, чтоб скотину и других его подопечных не обижали.

Поун жертвы вроде принимал. Бусы, и даже Янелькина каша, которую Димир все же на всякий случай клал к ногам божества, наутро исчезали. Но делать что-то для жертвователя бог и не думал.

На Великую Мать всего сущего с самого начала большой надежды не было. Но от отчаяния Димир и ей начал приносить жертвы. Великая соизволила откликнуться: явилась во сне пышнотелой рыжеволосой красавицей, гладила по голове и качала на коленях, совсем как мама, говорила что-то утешительное, сулила что-то, вроде как долгую мирную жизнь в счастье и довольстве, жену, детей, почет и уважение, словом, совсем не то, о чем мечталось. Димир проснулся с мокрым от слез лицом и оттого разозлился сильнее, чем злился от пренебрежения Агена и Поуна.

Он корпел над двумя книгами Сега, выспрашивал о других богах. Эти, другие, боги были куда менее могущественными, но, быть может, у них меньше поклонников, и они будут больше ценить нового жертвователя?! Димир изводил себя, совершая ритуалы поклонения по ночам, для лучшей связи с богами голодал, пока ему не начал сниться один и тот же сон.

Димир оказывался в полной тьме, но все же каким-то способом видел, что это огромная пещера, дышащая холодом и гнилью. Под ногами хлюпала скользкая жижа. Пытался кричать - эхо отзывалось зловещей разноголосицей. Ему вторило пронзительное шипение.

В середине пещеры громоздилось что-то ужасное, похожее на огромный клубок черных змей, чешуйки которых, цепляясь друг за друга, издавали непереносимый для рассудка звук. Змеи непрерывно шевелились, подползали ближе. Из середины клубка выглядывало чудовищное лицо, то ли волчье, то ли змеиное, со светящимися зеленым светом глазами без зрачков.

Страшная пасть рывком придвинулась к Димиру, сочащиеся ядом клыки оказались на расстоянии ладони от лица. Головы змей были крошечными подобиями первой, большой головы, все они оказались возле лица, со всех зубов капал яд.

Все разверстые пасти шипели, шептали:

-- У меня е-с-с-с-ть в-с-с-с-е, что надо тебе! Прине-с-с-с-и мне ж-ш-ш-ш-ертву!

-- Ж-ш-ш-ш-ертву!

-- Ж-ш-ш-ш-ертву!

-- Ж-ш-ш-ш-ертву! - шипели маленькие змеиные головы.

-- Ж-ш-ш-ш-ертву! - повторяли, казалось, сами стены пещеры.

Димир с криком шарахнулся в сторону, заметался, пытаясь найти выход, но выхода не было, он натыкался только на мокрые, липкие стены. Но стены ли это? Пальцы как будто нащупали человеческие тела, лица с широко раскрытыми в крике ртами, выпученными глазами. Чьи-то холодные влажные руки схватились за одежду. Димир в панике забился, вырвался. Стены застонали множеством голосов, мужских, женских, детских. Мальчик в ужасе зажал уши ладонями, но молящие голоса звучали не в ушах, а внутри головы.

Вопя от ужаса, он просыпался, шаря руками в темноте и натыкаясь на занозистые бревна стены и доски кровати. Он стал было спать с маленьким масляным светильником, но Янелька, ничего не говоря, сторожила, и, стоило заснуть, гасила светильник. Масло берегла. Приходилось снова, очнувшись от кошмара, тыкаться в темноте.

Старый Сег тут же заметил неладное, начал совать травяные и совсем непонятно какие отвары, расспрашивал о здоровье, хотел даже послать за знахаркой Тэш. Но Димиру почему-то совершено не хотелось рассказывать Сегу, а тем более малознакомой Тэш, об ужасе, повторяющемся почти каждую ночь.

Со временем Димир, вот удивительно, привык к кошмару. Начал, шутки ради, разговаривать с черным чудовищем, и оно ему отвечало. Разговоры эти похожи были на рассказы Сега, но еще интереснее. Страшилище тоже показывало, как творить волшебство. Димир опробовал его рецепты наяву и, о диво, все получилось. Чудовище обещало все, что угодно, а взамен просило принести ему жертву. Дрожа от ужаса, обливаясь холодным потом, Димир в указанном шипящим голосом месте, в глубоком овраге на камне зарезал черного кролика. После этого его сны стали еще более увлекательными. Скоро мальчик стал догадываться, с кем разговаривает во сне. Он помнил слова Сега о Чартеже и ничего не обещал. Страшно почему-то не было. Все-таки это лишь сон. И он перестал кричать по ночам.

Янелька еще... Кажется, хуже выглядеть некуда, а она ухитрилась еще подурнеть, да стала тяжело ходить. Лицо у нее еще больше округлилось, руки попухлели, ноги перестали влезать в боты. Это при том, что мачеха почти ничего не ела, только все время хлебала квас. И смотреть на Димира стала опять как-то нехорошо, особенно за трапезой. Каждый отправляемый им в рот кусок провожала глазами. Вот напасть! И что с ней делать?!

Димир попробовал пожаловаться отцу, что мачеха его не любит. Терхо сначала отшучивался, потом притянул сына к себе и погладил по голове.

-- Чего ж ты хочешь, больше матери никто человека не любит. Мачеха - не мама. Янелька баба как баба. Не самая лучшая, конечно, но все хозяйка в доме. Что делать, когда боги прогневались. Ты на нее внимания не обращай. Вот дите родит и бросит дурить. А пока потерпи. Скоро все наладится. Да ты у меня вон уже какой большой! Скоро меня перерастешь! Зачем тебе мамки-няньки?!

Ничего себе "Не обращай внимания"! Того и гляди, подсыплет яд! Совсем рядом с порогом дома растут такие травы, которые стоит правильно собрать и приготовить, и тому, кто прикоснется, понюхает или попробует их в похлебке, спасения не будет. Одна надежда, что Янелька тайным знаниям не училась. Да куда ей! Ведь дура дурой! Хозяйствовать никак не научится! Но Димир не собирался полагаться на "авось она не сумеет". Надо что-то делать с опасной, хоть и дурной бабой, и скорее, пока она не добралась до него. Шипящий ночной друг в первом же сновидении выполз с практическим советом, но совет, ночью, во сне, разумный, утром, при свете солнца, показался жутковатым, и Димир колебался.

Янелька придирчиво рассматривала свое лицо в зеркале в зеркале. Выдернула седой волос, поскребла ногтем прыщик на носу, но выдавить его побоялась, а то еще нос распухнет. Кажется, проклятые оспины действительно слегка сгладились и побледнели. Вроде, помогает мазь старой Ахемы. Ахема баба добрая, но дурная. Надоела уже со своими рецептами. Видано ли дело: кашу вари на молоке, добавляй мед, сушеные фрукты, орехи! Расход какой! И съедят такой каши гораздо больше. Ну, на праздник, понятно, можно так сготовить, да и то... Разбалуются мужики, каждый день начнут лакомства требовать. Ясно, мужу не поперечишь... А вообще-то в дому муж должон жену слушать. Потому как что мужики в стряпне да в хозяйстве понимают?!

Еще Ахема учит, чтобы перед мужем и пасынком наряжалась, платье чтоб красное с вышивкой, платок цветастый, по-особому красиво повязанный, получается, будто кочан капусты на голове. Да пока у печки возишься, да руки по локоть в помоях, красное платье вмиг черным сделается!

Глаза сажей велит подрисовывать, брови. Ногти велит охрой красить. Тоже придумала! Охра-то сразу стирается! А ты, говорит, снова накрась! Не отвалятся пальцы-то!

Вот сейчас прямо! Будто других дел нет!

Янелька сдуру раз так разоделась, раскрасилась. А Терхо, муженек любимый заявился в дом уже темной ночью, пивом налитый по самые глаза. Спать сразу завалился, на нее, в красное платье разодетую, и не глянул. А ночью опять с женой своей мертвой разговаривал. С ней, с живой, так никогда не разговаривает. И какая она краса, и какая она любая, и как они с ней на ярмарку осенью поедут, и какой сын у них справный...

Да уж, Димир этот... Смотрит волчарой. В лесу не сгинул, волчара и есть. А жрет как! Десятерых можно накормить, сколько он один сжирает. Еще повадился еду из дому таскать. Жертвы богам он, видите ли, приносит! Хоть бы путное чего у богов вымолил!

Янелька сердито, рывками, распустила косицу и начала драть ее гребнем. Тонкие волосы облачком окружили лицо, и оно показалось в зеркале милее. Янелька улыбнулась. Щеки вдруг запылали, все тело охватил жар от вдруг припомнившегося вчерашнего сна. Ее обнимал и ласкал смуглый красавец в одежде из змеиной кожи, шептал на ухо обещания. Называл желанной, красавицей, принцессой... Эх, если б так же наяву!.. Что-то было еще в этом сне такое... Очень важное... Ах да, этот доб-рый дух предостерегал ее. Пасынок может причинить вред малышу... Какой ужас! Да ладно, глупости, это лишь сон! Димир никогда не сможет повредить маленькому! Она ни на минуту не отойдет от колыбельки, не даст в обиду чадо!

Надо бы все-таки как-то избавиться от мальчишки, что бы там не говорили Сег с Ахемой. Вдруг у него дурной глаз? Да наверняка! Пусть Терхо его в учение отдаст, да подальше отсюда, в Ахт, например. Жрецом он, видите ли, будет! Как же, дожидайтесь! Жрецами становятся дети жрецов, а не бочаров. Нечего и мечтать!