Рэй Клуун - Пока мы рядом

• Название: Пока мы рядом
• Автор: Рэй Клуун
• Издательство: Рипол классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03489-4

Дэн и Кармен молоды, здоровы, обеспеченны и полны сил. Они любят друг друга и свою годовалую дочку Луну. Но их красивая, насыщенная, блестящая жизнь рушится в одночасье. Кармен смертельно больна. Ей поставлен окончательный диагноз. Шумные вечеринки и бары сменились на процедурные кабинеты, больничные палаты и врачебные консультации…

Голландец Рэй Клуун в своем дебюте «Пока мы рядом» беспредельно искренен и пристрастен — в 2001 году его жена умерла от рака груди… В память о ней он написал эту книгу.

---

Шелтема заметно оживляется. Сейчас она напоминает мне ребенка, который радуется тому, что его попросили рассказать о его любимой игре. Мы проходим ускоренный курс обучения азам химиотерапии. Принцип прост. Организм получает мощнейшую встряску от химии, которая призвана взбудоражить раковые клетки. Они теряют опоры и начинают шарахаться в разные стороны, как футбольная команда в отсутствие полузащитника. Даже прорасти сквозь кости, восторженно произносит Шелтема, чересчур увлекшись в своем энтузиазме. Но в то же время они становятся более уязвимыми, в сравнении со здоровыми клетками. К сожалению, в процессе химической атаки все здоровые быстроразвивающиеся клетки тоже уничтожаются. «Скажем, ваши волосы, миссис Ван Дипен, вам придется с ними расстаться».

Шелтема снова седлает своего конька.

— Думаю, лучше всего вам подойдет курс терапии CAF. — Мы киваем, как будто понимаем, о чем идет речь. — CAF — это циклофосфан, адриабластин и фторурацил в сочетании с препаратами против тошноты и рвоты, вызываемых химиотерапией. — Мы снова киваем. — В процессе химиотерапии многие испытывают сильную тошноту в течение нескольких дней. Но вы получите лекарства, которые при необходимости сможете принимать после каждого курса. — Мы постепенно впадаем в состояние эмоционального ступора. — Как правило, пациенты начинают меньше есть. Конечно, тошнота в сочетании с потерей вкусовых ощущений не способствует аппетиту, к тому же существует вероятность диареи. Если это будет продолжаться более двух дней, вы должны обратиться к нам. — Как будто говорит о протечке стиральной машины. — Слизистая оболочка рта тоже может, воспалиться, и месячные могут стать нерегулярными или вообще прекратиться. И наконец, вы должны быть особенно осторожны, чтобы не подхватить простуду. Если поднимется температура, сразу звоните нам, даже среди ночи.

Я больше не хочу ее слушать, я больше ничего не хочу слышать. Кармен оцепенела после слов «волосы» и «расстаться». Но Шелтема продолжает как ни в чем не бывало:

— И еще. Раковые клетки в вашем организме могут не реагировать на CAF Но вероятность этого составляет лишь двадцать пять процентов.

— И что тогда?

— Попробуем другое лечение.

— О!..

— Но мы не будем настраиваться на худшее.

— Не будем.

— И вот что еще я хотела вам предложить, — говорит она и достает из ящика стола желтую брошюрку. — Если хотите, можете воспользоваться услугами нашего психотерапевта, здесь же, в Синт Лукасе. Она специализируется на работе с раковыми больными.

Кармен задерживает взгляд на брошюре и говорит, что да, мы, наверное, к ней обратимся. Помимо всего прочего. Раз уж рак ворвался в нашу жизнь, надо атаковать его по всем направлениям.

Я заглядываю в заготовленный нами список вопросов. Шелтема замечает это и косится на часы. Я выискиваю вопрос, который явно не улучшит ей настроения.

— Не лучше было бы моей жене пройти лечение в госпитале Энтони ван Лейвенхок? Они ведь специализируются на лечении рака?

Шелтема реагирует в точности так, как Луи ван Гаал[8] на пресс-конференциях.

— Не вижу в этом никакого смысла. Мы находимся в постоянном контакте со специалистами из Энтони ван Лейвенхок. Раз в неделю мы вместе рассматриваем истории болезни всех наших пациентов.

Я смотрю на Кармен. Она торопливо кивает, выражая согласие. Ей совсем не хочется ссориться с врачом, который будет ее лечить. Я понимаю, что не стоит углубляться в дискуссию на столь щекотливую тему. Снова заглядываю в наш список. Вот еще один вопрос на засыпку.

— Последний вопрос. Правда ли, что Америка продвинулась чуть дальше, чем Европа, в лечении рака?

Шелтема смотрит на меня, как на школьника, осмелившегося заглянуть учительнице под юбку.

— Прошу прощения… Не подумайте, что я сомневаюсь в вашем профессионализме, — поспешно добавляю я, хотя на самом деле еще как сомневаюсь, просто мне не хочется произносить слов, за которые меня могут выгнать из класса. — Но мы ведь хотим сделать все возможное для моей жены, вы понимаете?

Шелтема совсем не понимает меня; это написано у нее на лице, как и то, что она не на шутку раздражена. Она вздыхает и продолжает говорить, только уже ледяным тоном:

— Мы читаем всю имеющуюся информацию по раковым заболеваниям и все публикуемые отчеты медицинских исследований, мистер Ван Дипен. Если в Чикаго или Лос-Анджелесе появляется что-то новое, мы узнаем об этом в тот же день. А в эпоху Интернета доступ к информации открыт для всех. Для вас в том числе. Ваша жена уже убедилась в этом…

О, как я ненавижу этот насмешливый тон, высокомерие, которое демонстрирует Шелтема, и это притом что она знает о «непростительной» ошибке, допущенной ее же коллегой.

— Что-нибудь еще?

Да, три ростбифа, сука.

Я смотрю на Кармен, которая качает головой. Она хочет поскорее уйти отсюда. Вопросы, которые еще вчера казались существенными, теперь означают лишь продление мучительной пытки визитом к врачу.

— Нет. Довольно, — говорю я.

Мы встаем и надеваем куртки.

— Сообщите мне, когда вы решите начать химиотерапию. Я бы не затягивала с этим. — Доктор Шелтема трясет руку Кармен, теперь приторно-сладкая, как торт.

— Да, хорошо. Мы позвоним вам завтра.

— Вам тоже всего хорошего, — произносит она, снова холодная, как лед. Но рукопожатия я все-таки удостоен.

— Спасибо, что уделили время. До скорой встречи, — говорю я.

Мы идем по коридору, и я крепко держу Кармен за руку, ни на кого не смотрю. В коридоре ожидают приема пациенты, и я чувствую, как их взгляды впиваются мне в спину. Ощущение такое, как будто прогуливаешься по террасе с роскошной пташкой в дерзкой миниюбке: ты знаешь, что все смотрят, но делаешь вид, будто тебя это совершенно не волнует. Сегодня Кармен не в дерзкой мини-юбке, но у нее красные от слез глаза и в руке носовой платок. Я обнимаю ее за плечи, и мой взгляд устремлен в дальний конец коридора. Люди, должно быть, подталкивают друг друга локтями, кивают в нашу сторону, перешептываются. О, господи, такая молодая женщина, и такая красивая. Наверное, только что узнала, что у нее рак. И посмотрите на парня, что рядом с ней, он такой печальный. Я физически ощущаю их жалость, их тоску по сенсации. Жаль, что Луны сегодня нет с нами. Картина для них получилась бы еще более впечатляющей.

11

Я не верю в чудеса, но ради тебя поверю,
Только ради тебя, любимая…

Bruce Springsteen, песня «Countin’ on a Miracle» из альбома «The Rising» (2002)

Кармен зачитывает выдержки из брошюры, которую нам вручила в госпитале доктор Шелтема. Психотерапевт следует методу Карла Симонтона. Судя по тому, что написано, он является «пионером в технике лечения раковых заболеваний, где важную роль играет не только тело, но и сознание».

— Претендует на роль племянника Эмиля Рательбанда[9], — саркастически замечаю я.

Спустя полчаса мы покидаем книжную лавку с двумя книгами доктора Симонтона.

■

Уложив Луну в постель и отключив телефон, который в этот вечер не умолкает, я и Кармен берем по одной книге доктора Симонтона. Кармен выбирает «Путь к исцелению». Я раскрываю «Иду на поправку».

— Кто-то решит, что мы пытаемся вселить ложную надежду, что, предлагая людям влиять на ход болезни, мы навязываем им нереалистичные ожидания. Но, как нам кажется, в такой ситуации надежда — куда более здоровая установка, нежели отчаяние, — читаю я.

В следующее мгновение «Путь к исцелению» летит через всю гостиную.

— Боже правый, и я здесь сижу и читаю про рак! Я НЕ ХОЧУ ЧИТАТЬ ПРО РАК! — кричит Кармен. — ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО, ЭТО НЕПРАВДА, ЭТО НЕВОЗМОЖНО!

Я более чем согласен с ее оценкой, но все, что я могу, это крепко прижать к себе мою драгоценную Кармен, дрожащую, бьющуюся в истерике, гладить ее, целовать и шептать: «Успокойся, любимая, ну же, успокойся…»

Все это происходит вечером накануне официального Дня рождения королевы. Пока весь город стоит на ушах в преддверии праздника, в доме «872» на Амстелвеенсевег крепко сжимают друг друга в объятиях два несчастных создания.

12

И я хочу танцевать, танцевать, танцевать,
Танцевать на вулкане…

De Dijk, песня «Dansen op de vulkaan» из альбома «Wakker in een vreemde wereld» (1987)

В четверть десятого раздается звонок в дверь: на пороге Фрэнк. Я чуть не падаю в обморок от удивления, потому что в выходные день для Фрэнка начинается не раньше обеда.

► Фрэнк — ленивый, эгоцентричный сноб, и он мой лучший друг. В отличие от Томаса, Фрэнк знает обо мне все. Мы работаем вместе сутками. Он знает, что я думаю, какие мне нравятся сэндвичи, знает и то, что в «BBDvW&R» я трахал не только Шэрон, но еще Лайзу, Синди и Диану и регулярно разминался с Мод, когда случались размолвки с Кармен и, соответственно, перерыв в сексе. Он знает даже то, как шумно я кончаю — потому что за годы нашей дружбы делил со мной и номера в отелях, и квартиры.