Игорь Матвеев - Прощай Багдад

• Название: Прощай Багдад
• Автор: Игорь Матвеев
• Издательство: Книжный Дом
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008

Любовь пришла к Елене и Ахмеду, когда он стажировался на ее родине. Казалось, что их страстной любви и счастливой жизни ничто не сможет помешать и на далекой родине Ахмеда — в Ираке. Но война безжалостна. Какие испытания уготовила жизнь героям романа?..

---

Такси затормозило возле ее дома. Она отсчитала из пачки три тысячи и, вытащив их из-под резинки, подала шоферу.

19 февраля 2000 года. Багдад

В три часа ночи она остановила свою машину за два квартала от Медицинского центра и пошла пешком, прихватив с собой сумочку с фонариком. Последний раз она была здесь почти десять лет назад, когда навещала Интисар, — а это было во время войны в Персидском заливе в январе девяносто первого, — и лишь молила Бога, чтобы здесь не было особых изменений. Правда, несколько лет назад к главному корпусу достроили еще одно крыло, в котором разместились лаборатории, исследовательский центр и еще что-то, да и к прежним корпусам добавились какие-то пристройки, но морг, как она надеялась, остался на прежнем месте.

Три старых корпуса Медицинского центра имени Саддама Хусейна составляли букву «П». Проникнуть в госпиталь можно было помимо центрального входа и через два служебных, располагавшихся в торцах «ножек» этой «буквы». Ими она часто пользовалась в свою бытность санитаркой, но знала, что по ночам там, как и у центрального входа, дежурят охранники. Имелась и еще одна дверь — ведущая в расположенное в подвале котельное помещение. Им пользовались в основном в зимнее время — в январе температура в Багдаде падала до нуля градусов. Дверь находилась с торца основного крыла и, насколько Лена помнила, никогда не замыкалась на ключ, разве что за эти десять лет в госпитале изменились порядки. Из котельного помещения можно было легко попасть в правую часть главного корпуса, где располагались подсобные помещения, кладовки… и морг. Именно этой дверью и решила воспользоваться Лена: зима двухтысячного выдалась необычайно теплой, и сейчас в котельной вряд ли мог кто-нибудь находиться.

Зайдя с заднего фасада Центра, она прошла через калитку в металлическом заборе и оказалась в небольшом саду. Во время войны здесь гуляли солдаты, идущие на поправку, а сейчас, вероятно, и гражданские пациенты госпиталя.

Она уверенно шла по разбитым асфальтовым дорожкам, приближаясь к нужной двери. В одном из верхних этажей главного корпуса горел свет. Разумеется, помимо дежурного врача, здесь должна была находиться и пара ночных санитарок. Интисар не работала здесь уже лет пять — после того, как вышла замуж и родила троих детей.

Вот и темная стена основного крыла. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, Лена достала из сумки фонарик. Включив его на долю секунды, она смогла разглядеть дверной проем и надпись «Котельная».

Дверь со скрипом уступила, и в лицо Лены пахнуло затхлостью никогда не проветриваемого помещения. Женщина замерла на пороге, прислушиваясь. Тишина нарушалась лишь звуком воды, мерно капающей на пол из какой-то прохудившейся трубы. Лена знала, что в дальнем конце помещения находится лестница, выходящая в коридор первого этажа главного корпуса.

Осторожно ощупывая ногой пол, она стала продвигаться вдоль проржавевших холодных труб.

19 февраля 2000 года. Багдад

Она на ощупь шла по коридору, замирая от малейшего шороха и не решаясь включить фонарик. Все здесь было ей знакомо еще со времени ее работы санитаркой, но в темноте ориентироваться значительно труднее. Так, первая дверь по правой стороне. Вторая. Вот и третья. Лена толкнула тяжелую, обитую жестью дверь, потом еще раз. Черт, неужели закрыто? Она уперлась плечом, налегла — безрезультатно. Лена уже была готова расплакаться от злого бессилия, но в этот миг массивная дверь уступила. Она проскользнула в большое, очень холодное помещение, тесно уставленное металлическими столами. Ровно гудел мощный кондиционер, создавая почти идеальную среду для «обитателей» комнаты, — не то чтобы им были нужны эти идеальные условия: на столах морга лежали покрытые простынями покойники.

Сделав глубокий вдох, она приблизилась к первому столу слева от входа, включила фонарик. Узкое лезвие луча прорезало тьму. Дрожащей рукой она откинула простыню — и отшатнулась, едва сдержав крик. Прямо на нее смотрело искаженное гримасой лицо женщины со страшной рваной раной на правой стороне головы. Края раны были покрыты коркой запекшейся крови, один глаз был полуоткрыт, а бледно-синие губы искривила жуткая улыбка, улыбка смерти. Женщина была полностью обнажена, и тело уже начало распухать. А вдруг раздели и Виктора? Ее план был почти целиком основан на предположении, что одежду на нем оставят — до вскрытия, если таковое будет.

Она закрыла изуродованное лицо покойницы. Подошла ко второму столу. Из-под простыни торчала лиловая ступня. Зубы Лены начали стучать — то ли от холода, то ли от ужаса происходящего, — а скорее всего, от того и другого вместе. Мужчина. Но не тот, которого она ищет. На лице мертвеца застыло умиротворенное выражение, как будто его мечта исполнилась, и он, наконец, оказался там, куда стремился попасть. Возможно, так оно и было: на его шее виднелась темная странгуляционная полоса. Самоубийца? Какая разница? Главное — это не тот, кто ей нужен.

А если она ошиблась? Если тело Виктора все-таки увезли в другое место? Или его хватились в «Машэкспорте», сообщили в полицию, а те, прочесав морги города, обнаружили труп и вызвали русских для опознания? Вот тогда все действительно летит к чертям собачьим: возможно, они уже переодели его и, конечно, обнаружили паспорта.

Нет, хватиться его они еще не должны. Он же сам сказал ей, что перед отъездом отпросился на пару дней в Мосул, так что если его и начнут искать, то только завтра, ближе к вечеру.

Она стиснула зубы и шагнула к следующему столу.

Тело Виктора лежало в дальнем углу помещения. Санитары, как она и предполагала, оставили на нем одежду, сняли только кроссовки. Куртка была густо покрыта засохшей кровью. К запястью его левой руки, свисавшей со стола, была привязана картонная бирка с надписью на арабском языке «Не опознан». «Кажется, и в родильном доме цепляют подобные бирки, но не мертвецам — новорожденным», — мрачно подумала она. Застывшие черты бледно-синего лица Виктора сохранили выражение… нет, не страха — удивления: он так и не успел осознать, что произошло в переулке у «Реди фуд».

Лена неуверенно коснулась его куртки. Куда же он полез тогда за паспортами? Откуда их вытащил? С левой стороны? Или с правой? Потайной карман… Что он сказал о потайном кармане? Она отчетливо представила сцену в магазине, но это не помогло. Виктор просто засунул руку под куртку и извлек паспорта так быстро, что она и не поняла — откуда. Да и не приглядывалась.

Пуговицы куртки были расстегнуты.

— Прости, Виктор, — беззвучно прошептали ее губы.

Лена распахнула полы куртки и стала щупать изнанку. С левой стороны ничего. С правой… Нет, тоже ничего. И, тем не менее, откуда-то он все-таки достал эти паспорта! Карман должен быть! Придется лезть поглубже, может, даже повернуть тело. Прости, Виктор, еще раз…

В этот миг ей почудился какой-то шум. Лена мгновенно погасила фонарик и замерла, затаив дыхание. Охранник? Санитарка из ночной смены? Или дежурный врач? Но что может делать здесь врач ночью, тем более, что приемное отделение находится в другом крыле здания? Или это кто-то еще?

Прошло полминуты. В коридоре стояла тишина. Наверное, показалось. Попробуем еще раз. Стиснув зубы и стараясь не смотреть в лицо покойника, она сунула руку под тело, ощущая холод мертвой кожи даже через рубашку. Глубже, еще глубже… Ага, вроде что-то есть. Сквозь плотный материал ее пальцы ощутили прямоугольный предмет — паспорта! Тот самый потайной карман. Его верхний край был закрыт, она потянула и услышала тихий треск «липучки». Десять секунд спустя на ее ладони лежало два паспорта.

Она открыла первый и направила на страницу луч фонаря. «Birukova Valentina». Тот, что надо. А второй — второй не нужен ни ей, ни его мертвому владельцу. Но все равно, пусть останется с ним. Лена проделала операцию в обратной последовательности, вернув паспорт Бирюкова на прежнее место. Документ Валентины она сунула в карман юбки, туда же, погасив, положила и фонарик. Потом, в кромешной тьме, перебирая руками по шершавой холодной стене, направилась в обратный путь.

19–20 февраля 2000 года. Багдад

Она села к столу, включила настольную лампу и раскрыла паспорт Бирюковой. Визы было две — иорданская, транзитная, и отпускная, с возвратом — иракская. Что ж, это и надо было предвидеть — прямых рейсов на Москву в условиях санкций ООН нет уже много лет, так что все летали либо через Амман, либо через Дамаск.

Лена внимательно рассмотрела фотографию жены Бирюкова. Пожалуй, в жизни она выглядела не столь эффектно. Со снимка на нее смотрело молодое симпатичное лицо, обрамленное темными густыми волосами, с челкой, с блестящими живыми глазами — насколько это можно было разглядеть на небольшом паспортном снимке. Да, сходство удивительное. Вот только прическа Лены не была такой пышной. «Ну, ничего, лак все поправит, да и вообще нет ничего такого, что не могла бы исправить умело наложенная косметика», — решила она.