Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

• Название: Гевара по прозвищу Че
• Автор: Пако Тайбо II
• Жанр: Биографии и Мемуары

Его жизнь была полна приключений и борьбы, его смерть окружена тайной, его влияние на современников и потомков огромно, и каждое приходящее поколение открывает его для себя заново. Каков он был, Гевара по прозвищу Че, аргентинец, принятый кубинским народом как сын, человек, научивший латиноамериканцев сражаться за свою свободу?

Пако Игнасио Тайбо И, писатель и ученый, не просто рассказывает о жизни и борьбе Эрнесто Гевары, но и раскрывает многие загадки, связанные с жизнью и смертью.Че, предавая огласке архивные документы, ранее недоступные исследователям.

Биография Эрнесто Че Гевары, принадлежащая перу Пако Игнасио Тайбо II, получила широкое признание и стала мировым бестселлером.

---

В начале января Эрнесто в письме своей тете Беатрис подпел первые итоги:

«Это страна, где можно глубоко вдохнуть и легкие окажутся заполненными демократией. Компания « Юнайтед фрут» утверждает или не утверждает чуть не каждую бумагу, с которыми я, если бы был Арбенсом, разобрался бы к пять минут, и это позор, но даже из этого можно понять, что они желают сказать, какую картину рисуют — то, что хотят увидеть в США: что это логово коммунистов, воров, предателей и т. д. Я не стану утверждать, что это страна изобилия, вовсе нет, но здесь есть возможность честно работать, и, если мне удастся избежать некоторых раздражающих бюрократических проволочек, я останусь здесь на некоторое время».

Ссыльный венесуэльский врач устроил Эрнесто встречу с министром здравоохранения, который сказал, что если он хочет заняться медицинской практикой, то должен пройти годичный курс повышения квалификации и местном университете.

Шайка кубинских проходимцев предложила Эрнесто способ добыть денег, занявшись своеобразным бизнесом: продажей картин с изображением Христа, творящего чудо. Изображения, напечатанные на оловянной фольге, были смонтированы в деревянных коробках и особым образом подсвечены. «В настоящее время я торгую на улицах хорошенькими картинками Господа Эскипульского, черного Христа, творящего всевозможные чудеса... У меня уже образовался богатый запас сказок о чудесах Христовых, и постоянно добавляются новые». Но уличная торговля, похоже, не слишком удавалась небольшой компании атеистов: Че мечтал о еде; в ночлежке его «морили голодом».

Пошел второй месяц пребывания Эрнесто в Гватемале. Политическая ситуация обострялась, возрастала опасность переворота. Было раскрыто несколько военных заговоров, организованных при поддержке «Юнайтед фрут». Тем временем Эрнесто вступил и общение с гватемальскими левыми. Во вторую субботу февраля он встретился с Альфонсо Бауэром, председателем Национального аграрного банка и членом политического комитета коалиции партий, поддерживающих Арбенса, в его бунгало. Эрнесто критиковал раздоры и сектантство среди партий, принадлежащих к фронту, который поддержал Арбенса. Он считал, что они были слишком доверчивы, и полагал, что истинное народное сопротивление не было организовано.

Вскоре после этого Эрнесто принял участие в первом фестивале Демократического молодежного альянса, празднике под открытым небом, включавшем в себя спортивные, политические и культурные мероприятия. Там он познакомился с Карлосом Мануэлем Пельесером, депутатом конгресса от Гватемальской коммунистической партии, который произвел на него отвратительное впечатление: «Он типичный представитель бюрократии, находящейся у власти». Но 5 февраля Эрнесто написал своей матери:

«Моя позиция никоим образом не является дилетантской — один разговоры и ничего больше; я решил разделить судьбу гватемальского правительства, а также ГРП Гватемальской рабочей партии, которая является коммунистической. Я также наладил контакт с интеллектуалами, которые издают здесь журнал, и работал как врач с союзами. Из-за этого у меня возник конфликт с Хирургической коллегией, которая является полностью реакционной».

В то время это были лишь добрые намерения, высказанные от.всей души. Эрнесто, вероятно, сочувствовал гватемальским левым, хотя был не более чем наблюдателем, стоявшим в стороне от процесса. Он мог лишь стремиться присоединиться к нему, но и только. Его врачебная работа с союзами была всего лишь предложением, которое ему сделали, но оно не привело ни к чему. Эрнесто, конечно, вступил в конфликт с явно реакционной Хирургической коллегией, представлявшей собой закрытую корпорацию с соответствующим образом мыслей, однако очень сомнительно, чтобы ненависть молодого доктора Гевары смогла нанести этому бюрократическому учреждению хоть малейший ущерб... Несмотря на все свои добрые намерения, Эрнесто все еще был посторонним, и Латинска Америка — даже Аргентина — была для него только подготовительным классом, наукой, которую нужно было изучать.

Положение в Гватемале становилось все напряженнее, и Эрнесто решил на всякий случай не торопиться с решением. У отца Он Узнал адрес одного из его старых друзей в Мексике, кинорежиссера по имени Улисес Петит де Мюрат. К концу февраля Эрнесто подвел итог своему не слишком прочному финансовому положению:

«Один песо в день за уроки английского языка (испанского, я хочу сказать), которые я даю гринго, и 30 песо в месяц за помощь о работе над книгой по географии, которую пишет местный экономист. Помощь означает перепечатку на машинке и обработку данных. Итого 50, и если принять во внимание, что моя еда и кров стоят 45, что я не хожу в кино и не нуждаюсь в медицинском обслуживании, то этого больше чем достаточно».

Несмотря на этот «обильный» доход, Эрнесто задолжал за жилье за два месяца. Он сводил концы с концами, найдя работу по рисованию уличных реклам. Между тем «кажется, что лучшая из возможностей никак не оправдается, так как члены кооператива не очень-то стремятся платить доктору». Отношения Эрнесто с Ильдой Гадеа становились все лучше под воздействием присущей обоим интеллектуальной пытливости. У них обнаружились общие интересы в поэзии; она дала ему книгу Сесара Вальехо, а Эрнесто ей — Хуана де Ибарбуру. Ильда познакомила его с творчеством Леона Фелипе и Уолта Уитмена. Выяснилось, что они оба без ума от киплинговского стихотворения «Если...». Когда разговор зашел о прозе, Эрнесто рассказал ей о романах «Шкура» Курцио Малапарте и «Мамита Юнай» Карлоса Фальяса. Она помогла перевести книгу Уайта и одолжила спою пишущую машинку. Все это сопровождалось долгими и увлекательными спорами о марксизме, в ходе которых Эрнесто упрекал Ильду за то, что она тратит впустую время, пытаясь активно работать в либеральной народной партии, такой, как АНРА. Ее лидер Виктор Рауль Айя де ла Торре прибыл в Гнатемалу и произвел на доктора Гевару негативное впечатление. Так или иначе, у Эрнесто и Ильды обнаружилось нечто родственное в отношении к умственным занятиям; они вели долгие беседы и порой целыми днями гуляли за городом.

Однажды, когда они отправились в Сакатепекес, чтобы посмотреть сельский праздник, то сильно задержались, и не знали, как вернуться в город. Ильда очень беспокоилась, что придется там же заночевать: «Что подумают в моем пансионе?» Эрнесто все же удалось найти возможность доставить ее в столицу. С какой стороны ни взглянуть, это было интеллектуальное и притом весьма консервативное общение.

Примерно в это же время Эрнесто сделал Ильде формально предложение. Он рассказал ей, что у него была интрижка с медсестрой в больнице, где он время от времени бесплатно работал, но он совершенно вольная птица. Ильда была встревожена и предпочла не разговаривать на эту тему.

К апрелю с жильем у Эрнесто стало совсем плохо, так что ему пришлось отправиться в общежитие кубинцев, где он спал вместе с ними на полу. В конце концов ему сообщили, что поданное заявление о приеме на работу в области Петен отклонено.

В написанных позднее мемуарах и Рикардо Рохо и Ильда голос утверждали, что Эрнесто не получил работу потому, что отказался вступить в Гватемальскую коммунистическую партию (ГКП), что было условием приема. Ильда вспоминала также, как возмущенный Эрнесто заявил Херберту Цейссигу, молодому коммунисту, что он «может и решил бы вступить в ГКП, но не ради того, чтобы получить работу». Безнравственность и оппортунизм вызывали у него отвращение. Гватемальская виза Эрнесто кончалась, и он решил покинуть страну, чтобы вскоре вернуться туда. Ильде он сказал: «До свидания, она была уверена, что он никогда больше туда не приедет, что его бродяжий дух окажется сильнее, чем интерес к Гватемале. Эрнесто оставил ей на хранение свои вещи и обещание извратиться.

Он направился и Сальвадор, соседнюю с юга страну, проделав «полпути пешком, а полпути автостопом». При переходе границы сальвадорская полиция конфисковала некоторые из его книг. В Сальвадоре он был в основном занят разговорами об аграрной реформе и чтением стихов случайным знакомым. К счастью, за этим не последовало значительных неприятностей, если не считать совета больше говорить о поэзии и меньше о политике. Неделей позже он снова был в Гватемале и рассказывал друзьям, насколько ужасна ситуация в Сальвадоре, как власти на деньги владельцев плантаций создавали вооруженные банды, и делился опытом общения с полицией.

В письме матери Эрнесто воодушевлено рассказывал о руинах городов майя, которые посетил, но отрицал самую мысль о чтобы стать археологом: «Кажется несколько парадоксальным сделать главной целью своей жизни исследование чего-то, давно уже умершего и не влияющего на жизнь». Он подтвердил, что его практически устремления сосредоточены на чем-то вроде генетики, но единственное, в чем казался уверенным, было то, что «Латинская Америка явится сценой моих приключений, куда важных, чем я мог бы представить; я действительно думаю, приехал для того, чтобы понять эту землю, и я со всей определенностью чувствую, что латиноамериканцы отличаются от всех остальных жителей Земли».