Евгения Кириченко - Большая Садовая улица ,4

• Название: Большая Садовая улица ,4
• Автор: Евгения Кириченко
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-239-00693-8

На одной из самых оживленных магистралей столицы — Садовом кольце, близ площади Маяковского, стоит небольшой дом. В окружении расположенных поблизости многоэтажных громад он кажется особенно хрупким. Его главный, выходящий на Большую Садовую фасад* украшенный торжественным портиком из четырех колонн дорического ордера, обнаруживает некоторое сходство с особняками начала прошлого столетия. Однако дом сравнительно молод. Его построил выдающийся архитектор Ф. О. Шехтель.

Книга знакомит с одним из примечательных эданий Москвы — домом, сооруженным крупным зодчим конца XIX — начала XX века Федором Осиповичем Шехтелем. Выдающийся памятник архитектуры принадлежит к своеобразной разновидности жилых домов, построенных архитекторами для себя.

Рассказывается также о других домах, которые построил в Москве Шехтель, а также о замечательных людях, с которыми связана история дома на Большой Садовой, — членах семьи Шехтеля, о военачальнике Р. П. Эйдемане и скульпторе И. Д. Шадре.

---

МАЛЕНЬКИЙ ДОМ НА БОЛЬШОЙ САДОВОЙ

Ныне здравствующим потомкам зодчего Федора Осиповича Шехтеля с любовью и признательностью посвящает эту книгу автор

На одной из самых оживленных магистралей столицы — Садовом кольце, близ площади Маяковского, стоит небольшой дом частично в один, частично в два этажа. В окружении расположенных поблизости многоэтажных громад он кажется особенно хрупким, незащищенным. Его главный, выходящий на Большую Садовую улицу фасад, украшенный торжественным портиком из четырех колонн дорического ордера, обнаруживает некоторое сходство с особняками начала прошлого столетия. Однако дом сравнительно молод. Он сооружен почти на сто лет позднее зданий, послуживших для него прототипом, — в начале нашего, двадцатого века.

Дом этот по-своему уникален. Он принадлежит к числу замечательных памятников русской архитектуры. Дом построен по проекту крупнейшего из московских и едва ли не самого крупного зодчего России конца XIX — начала XX столетия Федора Осиповича Шехтеля.

Одного этого факта достаточно, чтобы пробудить пристальное внимание и интерес к дому. Однако он замечателен еще и другим. Это собственный дом архитектора.

Дом № 4 на Большой Садовой улице не единственное здание в Москве, спроектированное Шехтелем для себя. Зодчего отличало не очень понятное нам теперь «беспокойство, охота к перемене мест». Этому сооружению предшествовали два других, построенных соответственно в 1889 и 1896 годах. Кроме того, в 1907 году им была спроектирована и построена в окрестностях Кунцева, в районе нынешнего Крылатского, дача, поэтично называвшаяся Нагорная.

Проект дома на Большой Садовой был создан в конце 1909 года и 9 декабря Московской городской управой утвержден к строительству. В течение строительного сезона 1910 года (до революции строительный сезон захватывал только теплое время года) здание было закончено.

Дом примечателен также памятью о людях, живших в нем, о событиях, с которыми он так или иначе связан. Он хранит память не только о Ф. О. Шехтеле — первоклассном зодчем, сценографе, художнике книги и графике, мастере прикладного искусства, педагоге, общественном деятеле, человеке, воплотившем в себе лучшие качества русской интеллигенции — высоту этических норм и гражданственность жизненной позиции. Шехтель, бесспорно, будет главным героем этой небольшой книжечки. Но не единственным, так как он лишь один, может быть наиболее яркий, из представителей уникальной, художественно одаренной семьи. В главном, стоящем по красной линии улицы доме и в расположенном в глубине двора флигеле жили жена и дети Шехтеля, его родные по линии жены. Вклад каждого из них в развитие отечественной культуры весьма значителен. В доме искусству были преданы абсолютно все. Оно руководило жизнью, бытом, занятиями обитателей дома.

Тем самым расширяется и мемориальное значение дома. Рассказ о нем изначально заключает в себе три главные темы. Первая из них может быть обозначена как рассказ о создателе и владельце дома по Большой Садовой Шехтеле и шехтелевской Москве. Дело не только в исключительно плодотворной в чисто количественном отношении деятельности архитектора: лишь в Москве по его проектам возведено до полусотни сооружений. Главное в том, что каждое сооружение Шехтеля заключало в себе открытие, давая жизнь новому направлению или вводя в практику новые приемы, которые он как бы предоставлял в дальнейшем разрабатывать другим. Круг интересов зодчего поразительно широк. Он проектирует вокзалы и театры, особняки и многоквартирные жилые дома, народные дома, торговые дома, банки, промышленные постройки, храмы и праздничные строения городских парков. Можно без преувеличения сказать, что возведенные по проектам Шехтеля сооружения во многом определили неповторимые черты облика Москвы конца XIX — начала XX века.

Еще одна тема — это история дома на Большой Садовой, история застройки участка, отразившая историю близлежащего района. Вместе с тем факт существования в Москве не одного, а нескольких домов, построен-пых Шехтелем для себя, мемориальное и художественное значение каждого делают их заслуживающими хотя бы краткого упоминания, тем более это касается несохранившихся зданий. Наконец, известно, что до постройки собственных домов, в промежутках между их строительством, а также после того, как Шехтелю в 1918 году пришлось покинуть дом на Большой Садовой, он сменил несколько квартир. Некоторые из адресов зодчего удалось установить, и, думается, они также заслуживают хотя бы краткого упоминания. Поэтому обозначим вторую тему так: «Шехтель в Москве» или «Московские адреса Шехтеля».

«Третья тема«— по необходимости краткий рассказ об обитателях дома на Большой Садовой, о людях, живших в нем при Шехтеле, и о тех, кто вселился в дом, когда семья Шехтеля уже не жила в нем.

О ВЛАДЕЛЬЦЕ И АВТОРЕ ПРОЕКТА ДОМА

Владелец и автор проекта существующего здания Федор Осипович Шехтель, как и многие представители русской культуры, деятельность которых неразрывно связана с Москвой, не принадлежал к числу коренных москвичей. Родился он в Петербурге. Детство и юность будущего зодчего прошли в Саратове. Он происходил из семьи обрусевших немцев, предки которых примерно в 1760 году, то есть за сто лет до рождения Ф. О. Шехтеля, переселились в Россию. В одной из его автобиографий уточнено: прадед, выходец из Баварии, приехал в Россию при Екатерине II.

Сейчас благодаря работам автора и саратовского архитектора А. Е. Мушты — большого энтузиаста, исследователя творчества Шехтеля — факты его биографии, особенно связанные с саратовским периодом и первыми годами жизни в Москве, можно считать достоверными; приводимые в книге сведения подтверждены документами, а не только автобиографическими заметками зодчего. Последнее уточнение не случайно. Дело в том, что Шехтель феноменально неточен в датах. В разных документах его рукой написаны разные дни и годы рождения- 1859, 1860, 1862 и 1863-й!

Итак, будущий зодчий родился в Петербурге. В выписке из «метрической книги окрещенных в С.-Петербургской римско-католической приходской святой Екатерины церкви» значится: «…тысяча восемьсот пятьдесят девятого года сентября 27 дня священником Доминиканского ордена Домиником Лукашевичем окрещен младенец по имени Франц Альберт, родившийся июля 26 сего же года, законный сын технолога-инженера Иосифа Шехтель и жены его Доротеи».

Отец будущего зодчего Осип Осипович (1822–1867) происходил из купеческой семьи, переселившейся в Саратов из Саратовской губернии не позднее 30-х годов XIX века. Шехтель-отец был представителем нового, просвещенного купечества. Он закончил полный курс в Санкт-Петербургском технологическом институте, руководил производством на принадлежавших его братьям ткацкой фабрике и крахмальном заводе. Пребывание Осипа Осиповича в Петербурге также было связано с деловыми интересами семьи. Спустя примерно пять лет после рождения сына семья О. О. Шехтеля возвращается в Саратов, а спустя еще два года, в 1867 году, О. О. Шехтель, простудившись, умирает от воспаления легких.

Много недоумений вызывал вопрос о том, где и когда Ф. О. Шехтель получил первоначальное образование. В личном деле в фонде Строгановского училища, где зодчий преподавал с 1896 года, значится, что он «окончил полный курс наук 4-х классов приготовительного училища при Тираспольской духовной семинарии 31 октября 1880 г. Однако в другом личном деле, в фонде Московского училища живописи, ваяния и зодчества, хранится подлинное свидетельство, данное правлением «Тираспольской Римско-Католической епархиальной семинарии в том, что ученик оной Франц Шехтель… состоя в оной с 26 августа 1873 г. по 20 июня 1875 г., окончил определенный для воспитанников Приготовительного отделения курс наук… В удостоверение сего и дано ему сие свидетельство с надлежащим подписанием и приложением казенной печати. Саратов 20 июня 1875 года». По сведениям А. Е. Мушты, в 1870–1873 годах будущий зодчий учился в частной гимназии.

Вопрос, как и почему Шехтель, семья которого живет в Саратове, оказывается в Тирасполе и почему так поздно, лишь в возрасте 21 года, он кончает приготовительное отделение семинарии, решается неожиданно просто. Шехтель учится в Саратове и кончает приготовительное отделение тамошней семинарии в положенный срок — 16 лет. Католическая семинария в Саратове называлась Тираспольской по городу Тирасполю Херсонской губернии. В Тирасполе предполагалось создать новый центр католической епархии и туда же должны были перевести находившуюся в Саратове, как считалось временно, католическую семинарию. Однако временное пребывание ее в этом городе растянулось более чем на полвека.

Но возникает новый, еще более недоуменный вопрос. Как мог человек 37–39 лет от роду (а именно в этом возрасте Шехтель поступает преподавателем в Строгановское училище и сообщает сведения о своем образовании), будучи в здравом уме и твердой памяти, забыть дату окончания учебного заведения? Если же он исказил ее сознательно, то зачем? Достоверно ответить на законно возникающий вопрос нельзя.' Можно лишь строить предположения. Одно из них, которое кажется довольно основательным, заключается в том, что, судя по всему, вопрос об образовании, особенно профессиональном, был больным для Шехтеля и он в каждом конкретном случае давал на него казавшийся наиболее целесообразным в данный момент ответ.