Николай Дежнев - Год бродячей собаки

• Название: Год бродячей собаки
• Автор: Николай Дежнев
• Издательство: Махаон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-18-000371-7

Главный герой — самый обыкновенный человек, но так уж вышло, что именно на него указал Маятник Всемирного Времени, а когда происходит ТАКОЕ, то себе ты уже не принадлежишь — слишком многое начинает зависеть от каждого твоего шага и лишь опыт предшествующих жизней может помочь не оступиться.

---

— А зачем человека заставлять? — искренне удивился апостол. — Если каждый будет отвечать только за себя, этого вполне достаточно. Тогда все вместе люди позаботятся и о мире, в котором живут. Жизнь, как тебе известно, это путь, и человек сам должен разобраться, что есть добро, что зло. Для этого он и приходит в мир. Все, что человек ни делает, он совершает самостоятельно.

— Ну, да? — усомнился начальник службы тайных операций, его тонкие губы сложились в глумливую улыбку — А раб божий Андрей? Неужто не порадели человечку, не подтолкнули его к Добру?

— Какое же это добро, если к нему надо подталкивать? — поднял кустистые брови апостол. — Нет, Нергаль, все возможности, что Андрей получил, он получил от вас. Транквиил сказал, что, мы не оставим раба божьего своими заботами, так мы никого никогда и не оставляем. Милость Господа не знает пределов. Да, вот еще что!.. — старик оперся о посох, поднялся на ноги. Исходившее от его фигуры мощное сияние целиком заполняло зал, яркие глаза лучились. — У тебя может возникнуть желание вмешаться в жизнь раба божьего Андрея, так ты уж, сделай одолжение, сдержи себя. Для твоего же блага! А Андрей, он как-нибудь сам разберется…

Из-под седых, нахмуренных бровей старик сурово взглянул на черного кардинала, поинтересовался:

— Ты меня хорошо понял? Я ведь не зря спросил про Версавия. Прошлый раз вам удалось Андрея остановить, теперь не получится. А насчет маятника всемирного времени… — улыбка апостола стала по-детски безоблачной. — Кто знает, может быть, он и вправду существует, а, может, это лишь шутка. Человека от животного отличает лишь способность смеяться, тогда какое же чувство юмора должно быть у Господа!

Старик медленно пошел по воздуху через зал. Глядя ему вслед, Нергаль прошипел:

— Слишком высокая ставка — Россия, игра еще далеко не окончена!

Апостол медленно повернулся, посмотрел на черного кардинала, как ученый мог бы смотреть на забавную букашку.

— Как же надо ненавидеть русский народ, чтобы его не любить! Жаль, Нергаль, что ты так ничего и не понял.

Старик поднял руку с посохом. По ее мановению отдыхавшая лицом вниз свита черного кардинала обрела вертикальное положение. Замерев в изысканных позах, как если бы они собирались танцевать менуэт, сам начальник службы тайных операций и его приближенные со страхом взирали на апостола. Восковая бледность начала постепенно покрывать их лица и тела, взгляд устремленных в пространство глаз стал стекленеть.

— Постойте так, ребята, с месячишко, подумайте о сути человеческой жизни, а люди без вас хоть немного отдохнут…

Старик продолжил свой путь к высоким белым дверям. Выйдя из замка, апостол сделал легкое движение рукой, и на красной кирпичной стене появилась доска с надписью:

«Филиал музея восковых фигур мадам Тюссо.

Вход свободный».

— Андрей!

Дорохов обернулся. Белым пятном на фоне темной зелени замерла женщина.

— Маша?! — одним прыжком он оказался на ногах.

Мария Александровна бросилась к Андрею, обняла, прижалась всем телом.

— Спасибо, Господи, спасибо Тебе!.. — повторяла она, дрожа, как в лихорадке. — Я так боялась, так боялась…

Андрей накинул на плечи женщины пиджак, попросил Мырло:

— Иван Петрович, не в службу, а в дружбу, налей нам по глотку! — Потом отстранился, заглянул Маше в глаза. — Как ты меня нашла?

Она все еще не могла унять дрожь.

— Позвонил один, — Мария Александровна с трудом сдерживала подступавшие рыдания, — начал выспрашивать: где ты да как с тобой можно связаться. Я сразу все поняла, все-все — помнишь, ты ведь мне рассказывал про это место? — но ему ни слова. — Она подняла голову, посмотрела на Андрея. — Я ведь правильно поступила, правда?

— Ты умница. — Дорохов поцеловал Машу в губы, повернулся к приближающемуся со стаканами в руках Мырло. — Вот, познакомься, это мой старый друг, философ-экзистенциалист. Между прочим, как и Сенека, принадлежит к школе стоиков.

— Не верьте ему, — неожиданно сконфузился Мырло. — Давайте лучше выпьем и станем вместе бороться за классовые интересы умственно угасающей интеллигенции!

Маша приняла из рук философа стакан, непонимающе посмотрела на Андрея, но вдруг прыснула. Глядя на нее, засмеялся и Дорохов, и сам Мырло, хихикая, растирал по опавшим щекам стариковские слезы. Ржал с перерывами, по-лошадиному в конце лужайки Шурик и только Зинка стояла поджав тонкие, злые губки. Ей, Зинке, было не понять, чему так радуется эта разношерстная компания.

Иван Петрович полез свободной рукой в карман, промокнул глаза платочком. Изначально второй стакан он предназначал Дорохову, но после зрелых размышлений передумал, чокнулся посудиной с Машей.

— Ты это, ты все-то не пей, ему оставь, — сказал он вместо тоста. — Андрюха — малый хоть и не без странностей, но, сдается мне, что на этот раз прав. Если в России хочешь жить достойно, от власти надобно держаться, как минимум, на версту. Ну а кому до нее есть охота, — старик возвел глаза к небу, — пусть себе кувыркается в дерьме, нам до них дела нет! Как говорится, вольному воля… — философ выпил стакан до дна, интеллигентно выдохнул в сторонку — А будет трудно, — подмигнул он Маше, — милости просим, заглядывайте к нам на глоток водочки. Похоже, это единственное место в Москве, где человек может чувствовать себя свободным. Ильич собирался создать рай в одной отдельно взятой стране, но, судя по результатам, ему это плохо удалось. Мы же, его идейные наследники, осуществили мечту вождя на отдельно взятой помойке…

Андрей забрал у Маши стакан, положил руку на плечо старика.

— Ты вот что, Иван Петрович! Ты дурака-то не валяй, не вздумай раньше времени сыграть в ящик. Учти. Народ такой утраты не перенесет. Обещаешь?.. В нашей стране, кроме тебя, некому обеспечивать преемственность поколений!

Дорохов одним глотком допил водку. Мырло шмыгнул носом, вздохнул.

— Похоже, Андрюха, в этом мое историческое предназначение.

— Смотри, обещал! А теперь забирайте бутылки и мотайте отсюда на все четыре стороны. Чует мое сердце: того и гляди, понаедет сюда милиция и прочие с мигалками…

Андрей сунул стакан в руку Мырло, обняв Машу за плечи, отвел ее к краю лужайки. Тонкий серп молодой луны дрожал на звездном небе в потоках исходившего от земли тепла. Откуда-то с востока на него неумолимо наползала огромная, подсвеченная снизу огнями города туча. Парило. Все в природе притихло в предчувствии близкой грозы. Дорохов повернул Машу к себе лицом, но заговорил не сразу, долго хмурился, глядя себе под ноги.

— Мне надо тебе многое сказать, — начал он не слишком уверенно. — Понимаешь, этот год — а ведь сегодня ровно год со дня нашей встречи, — я прожил его как во сне. Порой возникало ощущение, что меня буквально силой волочет через накатывающие волнами события, но я боролся, я выплывал, хотя, — по крайней мере так казалось, — частенько шел по грани между добром и злом. — Андрей улыбнулся. — Уже не говоря про навеянное твоими рассказами наваждение… Сейчас же… сейчас у меня такое чувство, как если бы впервые после долгой и тяжелой болезни я вышел на улицу, глотнул свежего весеннего воздуха, увидел звезды. Хочется писать, хочется взять в руки кисть, вдохнуть острый запах масляных красок… Как думаешь, может быть, действительно, мне все привиделось?..

— И я тоже?

Дорохов обнял Машу, провел рукой по ее волосам.

— Нет, Машка, ты моя единственная реальность. Ты даже более реальна, чем я сам. А помнишь, как отказалась выйти за меня замуж?.. Между прочим правильно сделала.

— Почему? — Мария Александровна отстранилась, удивленно посмотрела на Дорохова.

— Сегодня днем я позвонил по телефону на визитной карточке и выяснил, что Андрей Сергеевич Дорохов почти год, как умер. Так звали моего профессора живописи. Они с женой верили в меня и любили. Она до сих пор живет здесь неподалеку, даже узнала мой голос. Оказывается меня тоже зовут Андреем. — Он вытащил из пачки сигарету, все так же хмурясь, закурил. — За день до нашей с тобой встречи я заходил к ним, попросил на время этюдник и, как бы в залог, незаметно для хозяев оставил на пианино свой паспорт. Дурак, конечно, и порядочная скотина: этюдник-то пропил, но так уж все по жизни получилось… — Андрей тяжело вздохнул, поднял на Машу глаза. — Выходит, я не только не волшебник, но и имени-то своего толком назвать не могу.

Маша поднялась на цыпочки, поцеловала его в губы.

— Ну так бежим, мне не терпится узнать, как зовут моего любимого…

Андрей поправил сползавший с ее плеч пиджак. Ветки близких кустов касались на спине его рубашки. Первые крупные капли надвигавшегося ливня тяжело ударились о землю.

— Постой, это не все! Мы ведь уже однажды начинали жизнь с чистого листа, и тоже шел дождь… На этот раз все будет по-другому. Я не могу забыть того русского художника, что повстречался нам на Монмартре. Он ведь был прав: человек только и способен жить сказкой и мечтой. Есть один сюжет картины, которую я обязательно должен написать. Не знаю почему, но он меня буквально не отпускает. Представляешь. — Андрей очертил руками квадрат, — огромный, полный воздуха белоснежный храм с золотым, сияющим куполом, а перед ним — площадь, усеянная телами людей. Я вижу все так ясно, как будто присутствовал при этой сцене. На переднем плане римский военачальник в боевых доспехах с лицом гордым и надменным, но с ужасом в глазах перед содеянным, перед тем, что он совершил. Название картины — «Победитель», но глядя на нее, каждый будет чувствовать, что, если идешь против человечности, если в угоду амбициям и земным благам предаешь себя, — победить невозможно…