Джон Адамс - Когда мертвые оживут

• Название: Когда мертвые оживут
• Автор: Джон Адамс
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Триллер
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04575-0

Первую антологию о зомби, «Нежить» («The Living Dead»), журнал «Publishers Weekly» назвал одной из лучших книг года, а сайт Bames & Noble.com отозвался о ней как о лучшей коллекции произведений о зомби вообще. И вот теперь прославленный издатель Джон Джозеф Адамс снова с нами, он собрал еще сорок четыре самые интересные, самые волнующие, самые жуткие истории, в том числе рассказы виртуозов жанра Макса Брукса, Роберта Киркмана, Миры Грант и Саймона Грина. На этих страницах самураи выходят на бой с адскими полчищами, по затерянному миру рыщут некродинозавры, честолюбивые мертвецы мобилизуют своих безмозглых собратьев в грозную армию, и кажется, недалек тот час, когда наша цивилизация падет под натиском мертвого врага.

---

Так или иначе, зерновые мы посадили. Урожай обещал быть поздним, но у нас хватало времени обеспечить себя на зиму зерном для муки, хлебом на стол и теплом в доме.

— Звучит почти невероятно! Вы просто удивительные люди!

— Мы знали, что это было Божье благословение. Более того, той осенью мы решили устроить праздник, посвященный сбору урожая. Мы наготовили разных угощений, убили нескольких курочек и воздали хвалу Господу нашему. Как сейчас помню — это было воскресенье. Мы не работаем по воскресеньям, и зараженные весь тот день провели в сарае.

Полагаю, поэтому они и пришли, что не видели на пастбище мертвецов. Детишки наши спокойно играли во дворе под деревьями. Взрослые находились на веранде дома, и в этот момент мой внук и привел их.

Мистер Миллер качает головой и смотрит в пол.

— Это были «падальщики». Дурные люди, которые ездили по стране и просто брали все, что хотели. Убивали. Насиловали. И вот они явились к нам, на наш праздник. На наш День благодарения.

У них было с собой оружие. Они вошли в мой дом и приказали всем собраться в центре гостиной. Их было всего пятеро, но… не в наших правилах оказывать сопротивление, и, кроме того, с нами были женщины и дети. Они должны были увидеть, что вера наша неколебима, что мы не отступим от своих устоев.

Тогда я сказал им то же, что говорил и всем другим пришельцам в последние месяцы. Что у нас есть еда и мы поделимся с ними, что мы также можем снабдить их запасом воды и дать напутствие перед дорогой. Они на это просто рассмеялись.

Потом один из них заговорил. Я предположил, что это их предводитель. У него был большой пистолет, и вел он себя очень развязно; я подумал, что он привык, когда все остальные пресмыкаются перед ним. И он сказал так: «Извини, папаша, но с нами этот номер не прокатит. Видишь ли, мы собираемся оставаться здесь столько, сколько пожелаем, и брать все, что захотим».

При этом он весьма недвусмысленно уставился на мою невестку. Я заметил, что Амос побледнел от ярости и шагнул вперед. Я поднял руку, и он отступил… ему пришлось это сделать. Пришельцы разразились смехом.

Один из них, должно быть, сообразил, что Амос неспроста решил защитить женщину. Он пихнул его прикладом ружья, и Амос…

Бедный Амос, он всегда был таким несдержанным… Он замахнулся и ударил обидчика кулаком. Удар у него получился, и бандит упал на пол. И тогда их предводитель сделал шаг вперед, приставил пистолет к виску Амоса и спустил курок.

Мистер Миллер умолкает и опускает голову. Снимает очки и вытирает глаза — все это молча. Я достаточно знаком с обрядами амишей и догадываюсь, что он молится. Мне сейчас лучше тоже ничего не говорить.

Старик вздыхает:

— Мальчик мой погиб. Столько месяцев он провел почти бок о бок с мертвецами, которых некоторые называли чудовищами, и вот обычные люди, незараженные, принесли в мой дом такое страшное горе. Жена моя рыдала, держа на коленях голову сына. Рядом заходилась в плаче жена Амоса. А их дети на мгновение просто застыли, уставившись на эту картину.

— Мне очень жаль, — говорю я, хотя и понимаю, что слова ничего здесь не значат. — Примите мои соболезнования.

— Думаю, тогда-то, — продолжает мистер Миллер, — эти люди и задумались, что не все пойдет так гладко, как они рассчитывали. Один из них сказал так: «Нам ни к чему эти проблемы. Их слишком много, мы только зря потратим патроны. Давайте возьмем все, что нам нужно, и будем убираться отсюда».

Их предводитель, похоже, согласился с предложением. Он покачал головой и снова посмотрел на меня. «Нам понадобится еда. Столько, сколько сможем унести».

«Женщины сложат вам провизию», — сказал я и взглянул на Кэти Шрок. Она кивнула и прошла на кухню собрать сумки.

Предводитель приставил дуло пистолета к моей груди и заявил: «Вы — амиши, так что вряд ли у вас найдется машина. Но где-то здесь у вас должны быть лошади, а нам нужно средство передвижения».

Я попробовал объяснить, что лошадей у меня давно нет, но он мне не верил. Сказать по правде, я хотел, чтобы пришельцы побыстрее покинули нас, потому не стал ничего подробно объяснять. Тогда он приблизился к моей невестке и, тыча при каждом слове пистолетом ей в лоб, спросил: «Где… ваши… лошади?»

Я посмотрел ему прямо в глаза — точно как смотрю сейчас в ваши — и коротко ответил: «В сарае».

Последние слова старого амиша повисли в воздухе, и мы долго сидим в тишине, пока я перевариваю смысл сказанного. Не могу не попытаться представить себе, как бандиты направляются к сараю, переполненные радостными мыслями о том, как они сейчас поскачут на закат.

Отто Миллер поднимается и берет со стола шляпу. Кивает мне на прощание и выходит из комнаты. Вероятно, он считает разговор оконченным. Что ж, он рассказал свою историю. О том, что произошло дальше, в округе хорошо известно. «Чужаки» по сию пору вспоминают об этом вполголоса. Мистер Миллер отвел «падальщиков» к сараю, придержал дверь, пока они проходили внутрь, потом закрыл ее и накинул засов. В сарае раздались приглушенные крики, еще слышали пару выстрелов. Следующей весной плуг тащило на три «лошади» больше.

Отто Миллер — ничем не примечательный член общины амишей. Он носит такую же простую домотканую одежду, как носили отец и дед. Главное для него в жизни — его семья, его поля и его вера. Что бы он ни сделал, это останется между ним и его Богом и не должно стать для чужаков предметом досужих сплетен.

Перевод Тимофея Матюхина

Боб Фингерман КУРОРТНОЕ МЕСТЕЧКО

Боб Фингерман является автором нескольких произведений о зомби, в том числе недавно вышедшего романа «Pariah», а также графических романов «Zombie World: Winter’s Dregs» и «Recess Pieces» (который был охарактеризован как «„Маленькие негодяи“[28] встречают „Рассвет мертвецов“»). Среди его последних работ — иллюстрированная новелла «Connective Tissue» и постапокалиптические «спекулятивные мемуары» под названием «From the Ashes». Дебютный роман Фингермана называется «Bottomfeeder». Кроме того, им создано еще несколько комиксов: «Beg the Question», «You Deserved It» и «Minimum Wage». Фингерман рисовал для таких периодических изданий, как «Heavy Metal» и «The Village Voice», делал обложки для комиксов «Dark Horse» и «Vertigo Comics».

Огненный остров, расположенный совсем недалеко от южной оконечности Лонг-Айленда, таит в себе загадку. Никто в точности не знает, откуда произошло его название. Историк Ричард Бейлз выдвинул предположение, что оно явилось неверной интерпретацией голландского топонима «Пять островов»: поблизости действительно имеется множество островков. По другим сведениям, название породили костры, которые разжигали здесь пираты, чтобы заманить на песчаные отмели проходящие суда, либо осенняя листва, густо усыпающая остров. Есть даже версия, что оно происходит от сыпи, которую вызывает у людей произрастающий здесь ядовитый сумах.

Как вы, наверное, уже догадались, на Огненном острове разворачивается действие публикуемого ниже рассказа. «Мы с женой снимали на острове летний домик, и как-то мне пришло в голову: в межсезонье это место очень подходит для жуткой истории, — говорит Фингерман. — С наступлением октября здесь становится совсем пустынно. Странное это место — чем-то напоминает Деревню из старого сериала, „Пленник“, только засыпанную песком.»

Фингерман никогда не был велосипедистом-посыльным, как главный герой рассказа, но, как и в большинстве его произведений, в этом образе можно найти некоторые черты самого писателя. Например, оба испытывают симпатию к зомби. Как говорит сам Фингерман, «они не просили себе такой участи, и пусть даже они жаждут отведать человеческой плоти, в них нет зла. Это просто среднестатистические представители мира монстров».

На моей правой ладони отчетливо виден красный полукруг свежих отметин от зубов. Посверкивают капельки крови. Их немного; можно сказать, всего ничего. Однако повод для беспокойства все же имеется. В такие моменты я вспоминаю о столбняке. Помните такую болезнь? Вы задумывались о ней в детстве, когда носились сломя голову по какой-нибудь стройке и получали царапину, зацепившись за ржавый гвоздь. Столбняк! А ведь взрослые предупреждали! Вас сразу начинали преследовать мысли о возможном спазме жевательных мышц, и вы едва не теряли рассудок от страха. Старшие говорили, что столбняк может вызвать сильнейшие спазмы, а это приведет к «захлопыванию» челюсти, и вы не сможете открыть рот или сглотнуть. Можно даже умереть от удушья. Какой ужас! Эх, старые добрые денечки…

Столбняк не передается от зараженного к здоровым.

Если бы то же самое можно было сказать и о нынешнем заболевании, пока безымянном.

Да, вот такая фигня. Я даже не знаю, как обозвать эту болезнь. К тому времени как прекратилось радиовещание, врачи и ученые так и не пришли к единому мнению по этому вопросу. И как теперь классифицировать заболевание? Как его называть? Никогда не понимал желания людей давать собственное имя открытой ими болезни. Почему ученым хочется, чтобы их фамилия в будущем ассоциировалось с болью и страданиями? О чем, интересно, думал Паркинсон? Нет, будь я врачом и наткнись на какую-нибудь неизвестную заразу, непременно назвал бы ее в честь кого-то столь же ужасного: скажем, синдром Гитлера или комплекс Буша. Но как именовать эту последнюю — похоже, для человечества она действительно станет последней, — свалившуюся на нас болезнь? Зомбификация? Звучит по-дурацки. А если вы были инфицированы, процесс зомбификации пошел, но еще не развился в полной мере и вы не стали настоящим зомби, как быть тогда? Как прикажете называть этот переходный период?