Райдо Витич - Скиф

• Название: Скиф
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Русское современное

Привычно выгуливая собаку промозглым осенним утром, Макс не знал, что оно станет поворотным в его жизни. Не подозревал он этого и тогда, когда заметил отвязного тинейджера в антураже гота, пропнувшего в канал чужой дневник.

Черт дернул Смелкова подобрать тетрадь, а может сам дьявол порывом ветра распахнул перед ним исписанные листы, и заставил прочесть то, что он предпочел бы не ведать.

Так или иначе, но история, запечатленная каллиграфическим женским почерком, не оставила ему выбора. Он начал поиски брутального юнца, чтобы найти хозяйку дневника, а нашел то, что не искал. Каждый шаг по страницам чужой трагедии все шире распахивал перед ним врата личного ада и все сильнее впутывал в жуткую историю любви и ненависти, верности и предательства, нежности и крайней жестокости…

---

– Робин Гуд.

– Перчатки не мешают?

– Курить?

– Лук натягивать.

Парень хмыкнул, склонил голову до вазы с печеньем, скрывая лицо. И Маша невольно улыбнулась, приняв это за попытку скрыть от нее, как и от других, какой он на самом деле.

– Ты же совсем другой, я же вижу. У тебя очень добрая улыбка и глаза, как…

– Бирюза, – закончил за нее, уставившись исподлобья. – Приплыла что ли? Чего под бок не легла?

Девушка поджала губы, взгляд стал неприязненным. Ей так и хотелось осадить его, но язык не повернулся, вовремя достойного ответа не нашлось. Маша видела кровоподтек на скуле и над губой и понимала, что ему больно, и уверила себя, что Скиф как любой больной просто капризничает, выказывает свой нрав, не потому что он паршивый, а потому что так проще скрыть боль. Мужчины не любят, когда их жалеют, мужчины всегда перебегают к нападению, если чувствуют что кто-то переходит границы их территории. И Скиф не исключение. Сейчас его территорией была его боль, его тело, его душа, и он не хотел касаться темы себя.

И Маша понимала его, и, наверное, поступала бы так же. Правда, на столь вопиющую грубость ее бы не хватило.

– Не стоит обижать людей, которые хорошо к тебе относятся, – заметила и встала. Вытащила из холодильника колбасу и масло, принялась мастерить бутерброды.

– У меня братья точь в точь как ты. Миша, помню, в аварию влетел, так его не задеть было. Я с вопросом, а он кричать. Дети вы.

– Мы?

– Мужчины. Везде и всюду хотите проявлять силу, силу выказывать. Но вы же люди, а любому человеку бывает больно, бывает одиноко или плохо. Но разве он слабый, если находится тот, кому не безразлично, что у него на душе? Тот, кто хочет помочь.

– Ты мне помочь хочешь? – деланно удивился Скиф, щурясь на нее из-за табачного дыма.

– Хочу. Резкий ты, а почему? Зачем? – поставила перед парнем тарелку с бутербродами. – Кушай.

Скиф внимания на пищу не обратил – Машу изучал:

– Всем помогаешь?

– Нет. Только тем, кто нравится.

– Я нравлюсь?

– Да, – не стала скрывать.

– Чем? – он явно насторожился и действительно удивился. – В своем уме, мать? Любая нормальная телка меня стороной обойдет. Я головная боль, куколка, я твой кошмар, я экстрим в ботах. Ты на себя в зеркало посмотри. Домашняя курочка, прилежная, хозяйственная, заботливая. Тебе телка надо, чтоб ты ему сено давала и по холке гладила, а тот бы млел и стоял, где поставили.

Маша насупилась, смотрела на него не мигая:

– Много ты понимаешь.

– Не прав? Девочка созрела для приключений? Бурной страсти, романа за гранью реальности, взрыва, драйва.

Он усмехался, в глазах вспыхивали огоньки, зрачки то расширялись, то сужались. Он смеялся, он издевался и изучал.

Маша подперла щеку рукой и с улыбкой смотрела на него: мальчишка, как есть – мальчишка. Сорванец, глупенький, неприкаянный, не знающий что такое любовь, но уже познавший пошлость секса, и думающий что это и есть отношения между мужчиной и женщиной.

– Чего лыбишься? – разозлился.

– Над тобой. Такой весь крученный – верченый, а на деле – дурачок. Парень сверкнул глазами и вдавил окурок в блюдце. Поднялся:

– Притомила ты меня, – поддернул штаны и попер в коридор. – Привет братовьям.

– А «спасибо»? – все с той же улыбкой спросила Маша.

Скиф накинул куртку и взял сумку, только тогда удостоил ее взглядом. Помолчал и нехотя кинул:

– Спасибо. Кофе варить умеешь. Запомню.

И вышел, не сказав «до свидания».

Дверь хлопнула, а Маша так и осталась стоять, подпирая косяк и улыбаясь. Не смотря на неоднозначность Скифа, меж ними явно появились отношения, иначе бы он не сбежал. Значит, зацепила, значит и он почувствовал то же влечение, что и она.

Девушка посмотрела на себя в зеркало и поправила волосы, подмигнула своему отражению и улыбнулась. В душе зарождалось робкое чувство. Она была уверена – жалость и не понимание. Вчера уверена, а сегодня, сейчас отчетливо поняла другое – Скиф ей нравится. Даже его хамоватость, даже его угрюмость и резкость. Она подозревала, что это напускное, что это какой-то протест и его форма одежды, и манеры тоже определенная форма протеста против чего-то – может быть, системы, может, мира вообще. Но это значило, что он смел и неординарен, что умен и силен достаточно, чтобы выживать и жить, не ломая себя, не гнуться под принятые рамки.

А руки у него нежные, – вспомнилось. И Маша засмеялась: Скиф совсем не такой, каким себя выказывает. Он определенно очень добрый и умный парень. С таким нестрашно, такому можно довериться. Правда забияка и грубиян… Но какой красивый! А глаза? Не смотрит – в плен берет.

На душе было тепло и хотелось почему-то танцевать.

Девушка включила магнитофон и закружила по комнате.

Скиф закрылся в ванной, чтобы не слушать нотации отца. Да, мягкие, да жалкие, но самое неприятное было не в этом. Отец переживал, отец боялся, а ему было невыносимо это чувствовать, осознавать.

Влад умыл лицо и уставился на себя в зеркало: отделали, конечно, хорошо, но могло быть хуже.

Завтра надо взять с собой цепь. Если Щегол появится – он его уроет.

Глава 4

Суббота паршивый день – идти на занятия откровенно было в лом, но Скиф заставил себя подняться и двинуть в техникум. Если он не придет, все решат, что Щегол сильно помял его и тем взял реванш. Ни хрена!

Голова болела, тело ломило, видно ребрам досталось неслабо, но Влад вида не показывал – завалил в аудиторию, бровью не поведя в сторону любопытных.

Плюхнулся на свое место, как всегда, ноги на стол вытянул и зевнул, выказывая наплевательство на всех и вся.

Люся в упор смотрела на него, но сказать что-нибудь не решалась. Зато Маша сказала. Прошла и, молча скинув его ноги на пол, бросила:

– Ты не в баре и сидишь не один.

– Да? – немного растерялся от такой наглости Скиф. – Не много на себя берешь?

– В самый раз, – заверила, выкладывая учебники и тетради на стол. Парня развернуло к ней, полулег на парту, рассматривая слишком пристально. Девушка немного смутилась, но стойко делала вид, что ей, в общем, почихать на его оценку. А оценивать было что: новая блузка, цветастая, а не белая, игривый макияж, неяркий, но достаточный, чтобы выделить достоинства лица, глаз. Волосы уложены.

Скиф понял к чему такие метаморфозы и сгреб свою сумку, кинул ее на соседнюю парту рядом с Логиновой. Рухнул на стул рядом с девушкой. Не вовремя – в аудиторию зашла пожилая учительница, женщина строгая и слишком опытная, чтобы у нее на уроках баловали.

– Скифарин – на место! – бросила не глядя, положила на свой стол журнал и выдала. – Достали тетради. Начинаем тест по пройденному материалу. Скифарин?! Тебя за ухо на место перетащить?! Или сейчас же садишься на свое место или вылетаешь вон!

– И пролетаешь с тестом, – недовольно заметил себе под нос Влад и нехотя пересел обратно. Маша сделала вид, что вообще не заметила, что он уходил.

А Серафимовская уже писала на доске вопросы и задачи.

– Круто, – оценил Скиф предстоящую контрольную. – Ответы знаешь? – спросил у Маши.

– Угу, – бросила и начала писать в тетрадке, чуть повернув ее к парню, чтобы тому было удобнее списывать.

Если бы не Маша, он бы точно завалился, но что было вспоминать, если пара прошла, а пары не предвиделось? После напряжения двухчасового теста очень хотелось прилечь, но на столе неудобно и Скиф бросил соседке:

– Сходи, погуляй.

– Зачем?

– За бубликами!

Маша хотела огрызнуться, но подумала, что пока не стоит идти поперек и ставить Скифа на место – не приручила еще. Он напоминал ей дикого мустанга, а это очень гордые животные и не каждому на аркан попадут, не у каждого с рук корм возьмут. С ними нужно иметь много терпения.

И девушка взяла книгу, отошла к окну.

Скиф тут же развалился на двух стульях и водрузил ноги на подоконник. Закрыл глаза и проспал всю перемену.

Маша поняла, что парень геройствует, а на деле все еще плохо себя чувствует после вчерашней драки и простила ему все разом.

– Болеешь? – спросила уже на занятии. Тот сонно глянул на нее и заверил:

– С детства.

Она опять готова была обидеться на него, но заметила на перемене, как он втихую закинул в рот какие-то таблетки и попер из аудитории, оставив сумку.

Значит она права – ему плохо. Обида вновь прошла, но появилось мысль, что это не нормально то обижаться, то прощать его. Невозможно так метаться бесконечно, но с ним, отчего-то, иначе не получалось.

Скиф зашел в кабинку, когда никого не было в туалете и, вскоре услышал, как кто-то протопал и словно затащил кого-то.

– Короче, объясняю последний раз, лошарик. Здесь у каждого есть крыша, у тебя крыша я. Усек? С тебя сто баксов.

Кабан, – узнал по голосу парня Влад: опять первокурсников прессует.

Вышел из кабинки, спокойно вымыл руки и достал сигареты. Закурил, прислонившись плечом к зеркалу рядом с Кабаном и Свитой – его верным оруженосцем. Оглядел тщедушного паренька в очках, что забился в угол от наката атлетов, и выдал: