Бен Кейн - Серебряный орел

• Название: Серебряный орел
• Автор: Бен Кейн
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56403-3

Они сражались с безжалостным врагом на самом краю земли… Но битва была проиграна, и они стали пленниками парфян. Горстка легионеров — все что осталось от некогда великого войска. Среди них Ромул, незаконнорожденный сын знатного римлянина, юноша, ненавидящий Рим и мечтающий сбросить оковы раба.

В то время как Ромул томится в неволе вдалеке от Рима, его сестра-близнец Фабиола, получив свободу и став любовницей Брута, начинает смертельно опасную интригу против Цезаря, которому близнецы поклялись отомстить. Средиземноморье, 50-40-е годы до нашей эры. Эпоха великих битв, великих страстей и великого передела мира. История, увиденная без прикрас через увеличительное стекло времени.

---

Кресты редко пустовали. Легионеров посылали умирать на двух потемневших от непогоды корявых досках за самые разнообразные прегрешения: сон на посту, неповиновение приказу, поведение, показавшееся Пакору дерзким. Случалось, он казнил подобным образом даже своих соплеменников, если кто-то из них осмеливался особенно сильно разгневать его.

Голос Гордиана стих, песня умолкла сама собой.

Ромул закрыл глаза и постарался отогнать от себя видение, в котором они с Бренном заканчивают жизнь подобным образом. Сейчас, когда Пакор все еще балансировал между жизнью и смертью, за такой исход было немало шансов, если, конечно, Новий и его банда не управятся с делом раньше.

Несмотря на ранний час, распятое тело уже облепили стервятники. Они сидели на земле, на горизонтальной перекладине, даже на плечах трупа. Плешивые грифы злобно отгоняли от добычи своих сородичей, а вороны пытались вырвать на лету кусок мяса. В небе, расправив огромные крылья, парили орлы, готовясь присоединиться к трапезе.

Теперь уже все взгляды были прикованы к застывшему на морозе трупу. Мертвец уронил голову на грудь и обвис на толстых веревках, притянувших его руки к перекладине; ноги были прибиты к столбу длинными железными гвоздями. Все знали, кто это: молодой легионер из когорты Ишкана, которого два дня назад поймали за кражей хлеба из печи. Сначала его проволокли перед выстроенным на интерваллуме легионом, избивая палками, пока туника несчастного не превратилась в лохмотья, а спина — в кровавое месиво. После этого преступника заставили голым, в одной набедренной повязке, тащить свой крест от форта до уединенной развилки дорог. Присутствовать при казни отрядили по десять человек от каждой когорты. К тому времени, когда все добрались до этого отдаленного места, содранные о камни босые ноги преступника посинели от холода. Но мороз не помог притупить боль от гвоздей, которые вбивали в них.

Ромул хорошо помнил тонкие пронзительные крики несчастного.

На лицах других легионеров он видел выражение такого же тщетного негодования, какое испытывал и он сам. Лишь Новий и его компания втихомолку посмеивались, прикрывая рты ладонями.

Толстяк Дарий, старший центурион, возглавлявший отряд, почувствовал настроение своих людей и приказал прибавить шагу. Лишний раз подгонять легионеров не потребовалось. Объевшиеся грифы почти не боялись людей и отлетали на несколько шагов в сторону, только если воины подходили к ним совсем близко. Некоторые даже ленились взлетать, а лишь отбегали, словно куры. Среди зимы отыскивать еду было непросто, и птицы не желали покидать устроенный для них пиршественный стол до тех пор, пока на кресте не останется дочиста ободранный скелет.

Ромул не мог оторвать взгляд от замороженного трупа. Нетронутым остался лишь пах, защищенный набедренной повязкой. Пустые глазницы уставились в небытие, на щеках, груди и руках чернели дыры, сделанные жадными клювами. Рот умершего был раскрыт в последней безмолвной гримасе боли и ужаса. С бедер, где у человека самые крупные мышцы, свисали клочья несъеденной плоти. Даже ступни были обглоданы: вероятно, какой-нибудь хитрый шакал дотянулся до трупа, встав на задние лапы. Был ли этот человек еще жив, когда на него начали садиться стервятники? Ощущал ли он боль, когда звериные челюсти смыкались, дробя окоченевшие пальцы его ног?

Зрелище было отвратительным, но властно притягивало к себе внимание молодого воина.

Ромул несколько раз моргнул.

Он ощущал что-то еще кроме ужаса.

На протяжении минувших недель у него было достаточно времени, для того чтобы изучать воздушные потоки и движение облаков над фортом. Ромул скрупулезно запоминал каждую увиденную птицу, следил за снегопадами и за тем, как на реке, протекавшей мимо форта, образовывался лед. Из общения с Тарквинием он вынес уверенность, что буквально все может оказаться важным и предоставить какую-то информацию. Впрочем, он видел мало такого, что могло бы иметь смысл, и это удручало его. Но, следуя наставлениям гаруспика, юноша в конце концов научился довольно точно предсказывать погоду. Конечно, это было интересно, однако Ромулу хотелось не только узнавать, когда налетит следующая буря, но и предугадывать более серьезные события. Но к своей великой досаде, он не видел ничего такого, что говорило бы о Тарквинии, Пакоре или Новии и других ветеранах. Ничего полезного.

А что, если ему теперь представится такая возможность?

Ромул всмотрелся в труп.

И перед его глазами вдруг с потрясающей ясностью появился Рим. Внезапно он почувствовал самую настоящую связь с Италией, как будто жестокая казнь на кресте явилась своеобразной жертвой. Неужели то же самое бывало с гаруспиком, когда он убивал кур или коз? На Ромула впервые снизошло настоящее прозрение.

Ему представился хорошо знакомый Римский Форум: здание Сената, базилики, незабываемые храмы и статуи богов. Обычно здесь торговали, давали в рост деньги и объявляли о решениях суда. Обычно, но не сегодня. Ромул нахмурился: в увиденное было трудно поверить. Там, в самом сердце города, происходил бунт. Прямо перед Сенатом люди рубили и резали друг друга. Вооруженные убивали безоружных. Повсюду валялись окровавленные, искалеченные тела. Еще удивительнее ему показалось, что многие из дерущихся были похожи на гладиаторов. Ромул совершенно растерялся, его разум отказывался принять такое. Как могла столица величайшего в мире государства опуститься до хаоса? Может быть, рассудок сыграл с ним злую шутку? Может быть, он уже сходит с ума? Никогда еще стремление попасть домой не было у него настолько сильным, и никогда еще такая будущность не казалась ему столь маловероятной.

Громадная ручища хлопнула Ромула по спине, заставив вернуться к действительности.

— Мы уже ничем не можем помочь этому несчастному глупцу, — печально сказал Бренн, кивнув в сторону замерзшего трупа. — Забудь о нем.

Ромул приоткрыл было рот от удивления, но сразу сообразил: галл не имеет никакого понятия о видении. Юноша собрался рассказать о нем Бренну, но что-то заставило его оглянуться.

Новий, похоже, долго ожидал этого: он сразу же вскинул расставленные руки, изобразив распятого.

Ромул отвернулся и стал смотреть вперед, но издевательский смех коротышки легионера долго еще звучал в его ушах. Мир сходил с ума.

Глава VI ВОЦАРЕНИЕ ХАОСА

Рим, зима 53/52 г. до н. э.

Фабиола думала лишь о том, чтобы не споткнуться и не упасть под напором стремительно мчавшейся вперед толпы. Туллий крепко держал ее за руку, и, пожалуй, только это помогало ей стоять на ногах. Остальных телохранителей поглотила неодолимая людская река. Иногда Фабиоле удавалось различить их растерянные лица, но она уделяла больше внимания доносившимся до нее обрывкам разговоров участников банды. Судя по всему, засада в гостинице застала их всех врасплох. Впрочем, они подозревали, что среди них могли оказаться предатели, и выкрикивали страшные угрозы в адрес любого, кто мог быть причастен к случившемуся. Головорезы не собирались сдаваться до тех пор, пока не отомстят с лихвой за смерть Клодия.

В раздававшихся повсюду злобных выкриках Фабиола слышала отнюдь не одно только желание отомстить. Все те люди, которые сейчас размахивали оружием, были плебеями. Необразованными, постоянно недоедающими бедняками. Они делили с бесчисленными крысами переполненные квартиры и были обречены на короткую никчемную жизнь почти без шансов изменить что-то к лучшему. Со многих точек зрения их жизнь практически не отличалась от жизни рабов. Но все же они были римскими гражданами. За их бесчинствами крылось стремление к чему-то большему. Почувствовать собственную силу. Нагнать страху на тех, кто обычно смотрел на них свысока. Завладеть их деньгами. Да, они играли со смертью, но игра стоила того, ведь без нее они ни за что не получили бы того, чем обладали сейчас. Так что не стоило удивляться тому, что и за Клодием, и за Милоном шли целые армии сторонников. Но Фабиола ясно понимала и то, что толпа не желала видеть ничего дальше собственного носа. Если наступит анархия, то не будет конгиариев — бесплатной раздачи зерна и денег, — служивших нынче основным источником пропитания для беднейших семейств. И тогда им придется просто голодать.

В неукротимой ярости толпы не было ничего привлекательного. Фабиоле достаточно было взглянуть на перепуганные лица ни в чем не повинных пленников уличной банды, чтобы понять, что выплеснувшееся насилие не щадит ни правых, ни виноватых. Пусть республиканская власть породила множество чудовищ, но все же она являлась фундаментом гораздо более спокойного общества, нежели то, которое существовало прежде. Пока что государство не охотилось на невинных людей ради того, чтобы завладеть содержимым их кошельков. А если власть захватит толпа, это снова войдет в обычай.