Ольга Мамонова - Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки

• Название: Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки
• Автор: Ольга Мамонова
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89935-100-6

Ольга Мамонова родилась в Москве, в семье писателя. Закончила философский факультет МГУ. Защитила диссертацию в британском университете Сассекс на отделении истории России. Она автор книг «Интимный мир русского импрессионизма (на английском языке) и «Олег Прокофьев. Возвращение» (о судьбе сына композитора Сергея Прокофьева).

В новой книге автор увлекательно описывает послевоенные годы… В Москве свирепствует банда «Черная кошка» — эти события всем знакомы по фильму «Место встречи изменить нельзя». А как все это происходило в реальной жизни? «Последняя банда» — книга-расследование истории банды Митина, которая почти три года противостояла системе — от райотделов милиции до МГБ

---

После окончания войны в Москве, впрочем, как и в Ленинграде, открылось огромное количество пивных палаток и павильонов. Их посещали солдаты, сотрудники милиции, рабочие, представители криминального мира. Солдаты вспоминали дороги войны, милиционеры сочетали приятное с полезным — снимали напряжение после опасной работы, а заодно изымали нужные сведения от уголовной агентуры. Сами блатные и работали, и наблюдали.

В саду Эрмитаж. 1949

Напротив самой Петровки, 38 (мог ли предположить князь Щербатов, что его усадьба станет самым известным в России адресом?), в ресторане сада «Эрмитаж», происходили встречи на более высоком уровне — и погоны поважнее, и уголовники посолиднее. А рядовые сотрудники МУРа посещали этот ресторан по другой причине: там прилично готовили и хороший обед был по карману, так что многие милиционеры предпочитали кухню сада «Эрмитаж» милицейской столовой.

Воровской кодекс запрещает сотрудничать с органами правопорядка. Однако блатной мир не мог не входить в контакт с сыщиками, многих из которых они знали в лицо и по именам. Тому много примеров. Известна фраза уголовников о Владимире Чванове, пришедшем в МУР с фронта в 1942 году: «У нас своя работа, у него своя, и он делает ее по-человечески». Однажды Чвановудаже удалось убедить вора вернуть украденные карточки взамен того, что не будет заводить на него дело. «Честным» опером слыл в криминальной среде и Игорь Скорин, пришедший в уголовный розыск в жестоком тридцать седьмом. Обладавший медалями «За отвагу», он был также награжден орденом Красной Звезды и знаком «Заслуженный работник НКВД». Именно к нему в 1952 году придет освободившийся из Петрозаводского лагеря рецидивист с просьбой разыскать убийц своей сестры. Скорин предоставил ему правовую защиту. Впоследствии бывший домушник помог оперативникам обнаружить банду, о которой эта книга. Владимир Чванов тоже вспоминал, как, намаявшись после отсидки, очередной вор обращался к нему за помощью: «Помоги! Жить негде, на работу не берут, баба бросила».

Разными путями приходили работать в московскую милицию в 1940-е годы. Владимир Чванов пришел по комсомольской путевке, его взял к себе Георгий Тыльнер. Игорь Скорин стал муровцем после двух курсов Сельскохозяйственного института и до перевода в Москву боролся с бандитизмом в Иркутске и Латвии. А оперуполномоченный Григоренко когда-то работал цирковым акробатом.

Кафе на углу Петровки. 1950-е гг.

Одним из оперуполномоченных Октябрьского района был Григорий Пушкин, правнук великого поэта. Впервые я узнала о нем от моего отца, Анатолия Мамонова, пушкиниста и переводчика. Он познакомился с Григорием Григорьевичем в 1987 году на Пушкинских днях в Пскове. Григорий Пушкин начинал оперативником еще в 1940 году. Потом фронт, разведка. После войны он вернулся в Московский уголовный розыск, а впоследствии работал в издательстве «Правда», что недалеко от Бутырской тюрьмы.

В 1946 году оперуполномоченный Григорий Пушкин был одним из тех, кто «шел по следу» одной малограмотной записки, в которой делались угрозы от имени кодлы «Черная кошка». Все завершилось быстро и безобидно — «кодлой» оказалась группа пятнадцатилетних школьников

Григорий Пушкин, легендарный сыщик МУРа (слева). Справа — писатель Анатолий Мамонов. В центре — потомок Н. Некрасова. 1987

с Пушкинской улицы. Незадачливых воров вычислили после первой же квартирной кражи, однако слухи вырвались из-под контроля. Удачное название, подброшенная записка, рисунок кошачьей морды — все это произвело сильный эффект в той атмосфере таинственности, которой в ту эпоху были окружены как сами преступления, так и уголовный розыск, который ими занимался. Отсутствие какой-либо информации о работе МУРа привело к тому, что рисунок черной кошки стал почти сверхъестественным символом в глазах людей. Многие воры воспользовались этим для наведения ужаса. Эту бандитскую хитрость ухватил герой Высоцкого — «…если «Черная кошка», то лапками вверх и не чирикай!». В конце 1940-х это название присвоила одна банда из Семипалатинска, а потом и другая — из Одессы. Однажды залетная воровская шайка с Украины ограбила квартиру в Москве и тоже оставила записку: ««Черная кошка» из Харькова». Известный писатель и сценарист Эдуард Хруцкий не раз рассказывал, как подростком собственноручно рисовал черную кошку на дверях ненавистного соседа — торгаша и снабженца. Органам правопорядка стало на руку свалить все раскрытые и нераскрытые преступления на «Черную кошку»: если раскрыто — хорошо, если нет — значит, это «Черная кошка». И тем не менее, когда в 1979 году вышел фильм «Место встречи изменить нельзя», по послевоенному поколению прошел холодок. Вспомнился страх, который вызывали эти два слова. Это был реальный страх нереальной банды.

О том, что в нашей стране нет секса, мы узнали только в середине 1980-х годов. Но о том, что нет преступности, советские люди должны были знать еще с середины 1930-х, когда ведущие юристы страны написали статью о том, чего нет — об отсутствии в нашем государстве как причин, так и самой уголовной преступности. За исключением единственного предупреждения в «Вечерке» о воровской группе «Черная кошка», вплоть до 1956 года газеты не упоминали не только о преступлениях, но и о самом уголовном розыске. Даже детективные фильмы появились только в конце 1950-х годов: «Дело пестрых», «Жизнь прошла мимо», «Исправленному верить»…

Быть может, не случайно и само название — Министерство внутренних дел. Дела, как говорится, внутренние, и нечего сор из избы выносить. А из избы Министерства госбезопасности — и подавно.

Тем не менее указом от 4 июня 1947 года были усилены наказания за воровство и грабежи. Рвение судей привело к тому, что в июле того же года одного подростка приговорили к пяти годам заключения за кражу в коммуналке двух банок варенья и батона. За групповую кражу государственной собственности теперь угощали двадцатью годами. А вот за преднамеренное убийство оставили старую статью — десять лет. Одновременно была приостановлена высшая мера наказания, но уголовники и сами знали, что муровцы редко оставляют им шанс выйти сухими из мокрого дела. Так что в основном милиционеры чистили Москву от карманников и домушников, которых прижали новыми уголовными статьями и которые от этого стали более дерзкими и изворотливыми. Муровцы держали обширную картотеку на воров, фарцовщиков, стукачей — татуированных героев крмминального времени. Схватить «Черную кошку» за хвост было бы нетрудно, если бы она действительно жила в «малине» Сокольников или Марьиной Рощи.

Новые законы не остановили преступность. Просто теперь воровские шайки, едва успев вынырнуть на поверхность советской столицы, не просто уплывали в лагеря, а тонули в них навсегда. МУР работал жестко и по жесткому графику. Один год потребовался сыщикам, чтобы обезвредить банду налетчиков под предводительством матерого уголовника Качалина. А в 1947 году муровцам пришлось осваивать относительно новую территорию: гостиницы «Савой», «Националы» и «Европа», где в дорогих апартаментах иностранных советников и дипломатов стали систематически исчезать ювелирные украшения и фотоаппараты. Несколько месяцев умелой работы МУРа заманили в мышеловку главаря воровской шайки — Ржепецкого.

В 1949 году сотрудники уголовного розыска повязали банду Пашки Америки, двадцати пятилетнего дэнди, грабившую магазины и сберкассы. Бравада и показной шик стали хлебом насущным для этого выходца из деревни и профессионального вора. Официально он числился Андреем Никитиным, художником-модельером, чему соответствовали умело сфабрикованные документы и справки о высокой сдельной зарплате.

В ЦПКиО имени Горького. 1950-е гг.

— В свое время я встречался с его восемнадцатилетней сестрой — редкая красавица! — признается генерал-майор Арапов. — Правда, как и многие, она понятия не имела, где находится ее брат. Сама она жила в Дубровке, и ее опекал их дядя, директор хлебозавода.

Пашка Америка «работал» не один. Его многочисленная ненасытная кодла требовала все большего и транжирила все больше. Убив инкассатора и завладев 300 тысячами рублей, Пашка Америка сильно наследил. МУР вычислил грабителей через полгода, и главарь бандитов оказался на Петровке, 38. От стенки его спас только мораторий на смертную казнь.

В. П. Арапов на изъятии вещественного доказательства — пистолета ТТ. 1950

Вот в таких условиях и начинал работу в уголовном розыске Владимир Арапов. В 1-й отдел МУРа он пришел, как и Чванов, благодаря полковнику Тыльнеру, сумевшему разглядеть в молодом парне качества хорошего сыскаря. Перед войной Володя мечтал, как и многие юноши, об авиации. Но, запоздав с документами в авиационный техникум, пошел учиться в машиностроительный. Его старший брат, отец и оба родных дяди погибли на фронте, а его самого в 1942 году сразила дифтерия. Едва оправившись от болезни, Володя Арапов решил пойти в бригаду содействия милиции. Ему приходилось дежурить, выезжать на места происшествия и участвовать в засадах. Способного парня взяли на заметку опытные муровцы, и в конце 40-х годов Владимир Арапов стал лейтенантом милиции.