Джон Катценбах - Что будет дальше?

• Название: Что будет дальше?
• Автор: Джон Катценбах
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02234-8

Джон Катценбах — сын крупного дипломата, американский писатель, сценарист, номинант литературной премии «Эдгар», которой отмечаются лучшие авторы детективного жанра; служил судебным репортером в Майами, публиковался в солидных периодических изданиях. Сейчас на его счету 12 романов, несколько успешно экранизированы. Первое произведение Джона Катценбаха, публикуемое на русском языке, — его недавно вышедший в свет роман «Что будет дальше?».

«Что будет дальше?» — название порно-садо-реалити-шоу. Вновь отснятые выпуски появляются на засекреченном интернет-сайте, за доступ к которому — за возможность узнать, что будет дальше! — любители такого видео платят бешеные деньги. Героями шоу становятся не по своей воле, а по принуждению умных и безжалостных преступников, эдаких Бонни и Клайда XXI века. Дьявольской изобретательности злоумышленников пытаются противостоять профессор психологии Адриан Томас и женщина-детектив Терри Коллинз. Успеют ли они спасти очередную жертву гения противозаконной режиссуры? Сумеют ли схватить за руку преступников-изуверов — или сами падут от их руки? На каждом новом витке сюжета читателю не дает покоя вопрос: ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ?

---

У Линды было такое ощущение, словно ей вспороли грудь и без всякого наркоза вырвали половину сердца. Она бросилась бежать к упавшему Майклу, крича на ходу во весь голос и нажимая на курок своего «Калашникова» до тех пор, пока в нем не кончились патроны.

Град тяжелых автоматных пуль обрушился на Терри. Бронежилет смягчил последствия первых попаданий, но эти мощные удары закрутили инспектора Коллинз, как детский волчок. Она еще успела увидеть и почувствовать, как ее пистолет вылетел из ослабевшей ладони, когда одна из пуль перебила ей предплечье, а следующее попадание оказалось смертельным: автоматная пуля ударила ей в шею прямо над верхней кромкой бронежилета. Горло Терри Коллинз оказалось вспорото словно одним резким ударом остро отточенного ножа.

Она упала на спину, и в ее глазах отразилось небо.

Терри чувствовала, как кровь, пульсируя, вырывается из раны на шее. Каждый следующий вдох давался ей все труднее. Она знала, что в эти мгновения человеку свойственно вспоминать детей, дом и вообще все, к чему он был привязан в этой жизни. Но страшная боль и наваливающееся удушье не давали ей сосредоточиться на милых воспоминаниях. Ее сердце остановилось еще до того, как она успела подумать: «Я не хочу умирать».

Линда бежала к Майклу. Отбросив автомат, в котором не осталось патронов, она выхватила пистолет, который Майкл так заботливо засунул ей за ремень джинсов. Ей хотелось стрелять и стрелять. Почему-то ей казалось, что если она снова убьет эту женщину, а потом повторит эту казнь еще много раз, то время пойдет вспять и самую страшную беду в ее жизни еще можно будет предотвратить.

Подбежав к Майклу, она бросилась на землю рядом с ним и обняла его, а затем подняла за плечи и положила его голову себе на колени. Она погладила его по голове, убрала волосы с лица и попыталась стереть кровь с его губ. Все эти действия Линда проделала машинально, словно какой-то тайный ритуал, целью которого было оживить возлюбленного. Поняв, что ничего исправить уже нельзя, она подняла глаза к небу и завыла, как раненый зверь.

Затем боль в ее сердце сменилась вспышкой ярости. Линда прищурилась и взглядом жестокой хищницы осмотрела пространство вокруг себя. Поняв, что еще можно сделать, она вскочила на ноги и схватила пистолет. Старик, подстреленный Майклом, лежал посреди двора, буквально в нескольких шагах от нее. Линда по-прежнему не знала, кто он такой и как ему удалось вычислить их местоположение, но в одном она была уверена на все сто процентов: именно он виноват во всем, что случилось. Жив он был или нет, Линда тоже не знала, но была абсолютно убеждена, что этот человек не заслуживает того, чтобы остаться в живых. Более того, она знала, что и Номер Четыре за это время не могла далеко уйти и наверняка спряталась где-то поблизости. «Убей их. Убей обоих. А потом ты сможешь застрелиться с чувством выполненного долга. Ты отомстишь за Майкла, и ваши души навеки воссоединятся там, на том свете», — пронеслось в ее голове.

Линда подняла пистолет на вытянутой руке и навела его на лежавшего перед ней старика.

Адриан видел все, что делает Линда, видел, но помешать ей не мог. Если бы он был в состоянии сдвинуться с места, отползти куда-нибудь, поднять с земли свой пистолет и выстрелить, он так бы и поступил. Но рана, полученная в результате попадания заряда картечи в спину и позвоночник, парализовала его. Теперь он мог только ждать. Он даже подумал, что, наверное, это неплохо — погибнуть вот так, в бою, зная, что та секунда, которую твой убийца потратит на выстрел в тебя, может стать решающей форой, которая позволит сохранить жизнь той, ради кого ты пришел сюда. В конце концов, так недавно, поняв, что тебя ждет, ты и сам собирался застрелиться. Вот и пришло твое время. Твоя смерть была отсрочена судьбой в тот момент, когда ты увидел, как девочку-подростка, фактически твою соседку, похищают прямо у тебя на глазах. Ты понял, что это неправильно, нечестно, что так быть не должно. И ты сделал все, что мог, и все, о чем просили, нет, что требовали от тебя покойная жена, самоубийца-брат и погибший сын. Все эти события просто растянули твою смерть во времени. Ты действительно сделал даже больше, чем предполагал. Как знать, если Дженнифер повезет, она сможет спрятаться, убежать, добраться до безопасного места, обратиться к людям за помощью и в итоге вернуться домой. Если это так, если она действительно останется в живых, то все, что произошло, было не зря.

Адриан закрыл глаза.

Он отчетливо услышал звук выстрела. Прошли тысячные, затем сотые доли секунды, затем секунда-другая, а смерть все не наступала.

Он по-прежнему ощущал влажную землю под щекой. Он чувствовал, как бьется его сердце, как боль все сильнее терзает его тело. Он даже чувствовал, как проклятая болезнь, словно воспользовавшись тем, что случилось, и тем, что ему было не до того, чтобы сопротивляться ей, перешла в решительное и уже необратимое наступление. Как это происходило, он и сам не понимал, но почему-то угасание собственного разума и стирание былых воспоминаний из памяти Адриан Томас ощущал отчетливо. Ему очень хотелось еще раз услышать голос жены, сына, брата… Он хотел вспомнить какое-нибудь стихотворение, которое облегчило бы ему переход в безумие, беспамятство и в иной мир. Увы, любимые стихи не приходили ему на память, а любимые голоса по-прежнему хранили молчание. Парализованный Адриан лежал на земле и беспомощно наблюдал за тем, как остатки его разума погружаются в темную пучину забвения. Но при всем этом смерть почему-то медлила и отказывалась принимать его в свои объятия.

Веки Адриана Томаса дрогнули, и каким-то неимоверным усилием ему удалось открыть глаза.

То, что он увидел, показалось ему гораздо больше похожим на безумную галлюцинацию, чем регулярно являвшиеся ему призраки мертвых родственников.

Линда лежала на земле, лицом вниз. То есть нет, не лицом, а тем, что осталось от ее головы после прямого попадания пистолетной пули с близкого расстояния. Осколки черепа и остатки мозга кровавым цветком расцвели на стебле ее тонкой шеи.

За обезображенным трупом женщины стоял Марк Вольф.

В руках он сжимал пистолет инспектора Коллинз.

Адриану очень хотелось засмеяться, но парализованное тело и мышцы лица отказывались подчиняться ему. «Жаль, — подумал он, — было бы неплохо умереть с улыбкой. Такая смерть была бы, наверное, более осмысленной, чем переход в иной мир в слезах и с лицом, перекошенным от боли».

Он вновь закрыл глаза и стал ждать.

Сексуальный маньяк стоял посреди двора, ставшего подмостками для самой кровавой сцены в этой драме, и раз за разом негромко повторял: «Господи… господи… да что же это такое, господи!» Само собой, эти слова не имели ничего общего с религиозными воззрениями Марка Вольфа, а были просто подсознательно выбранными формулами, выражавшими пережитое им потрясение. Он растерянно вновь поднял руку, сжимавшую пистолет инспектора Коллинз, поводил оружием из стороны в сторону и, поняв, что больше стрелять ему ни в кого не придется, с облегчением опустил оружие. Его наметанный глаз успел заметить ноутбук на подножке пикапа и камеру на капоте, добросовестно фиксировавшую на видео все происходящее перед нею.

Эхо выстрелов затихло вдали. Воцарилась полная тишина.

— Господи! — в очередной раз повторил Марк Вольф.

Он посмотрел на инспектора Коллинз и сокрушенно покачал головой. Затем он медленно подошел к лежавшему на земле Адриану Томасу. К изумлению Вольфа, профессор подавал признаки жизни. Рана, полученная им, была, несомненно, очень тяжелой, и Марк Вольф удивился тому, что Адриан, получив заряд картечи в спину, еще не умер. Впрочем, судя по состоянию раненого, жить ему оставалось недолго. Марк опустился перед стариком на колени и стал успокаивать и ободрять его:

— Ну, профессор, вы даете! Не ожидал я от вас ни такой прыти, ни такой живучести. Вы просто молодец. Так держать.

Где-то вдали послышались звуки полицейской сирены.

— А вот и подмога, — сообщил Вольф раненому профессору. — Вы, главное, не сдавайтесь. Надо держаться. Полиция и «скорая» вот-вот приедут.

Вольф хотел было добавить что-то вроде: «Вы теперь должны мне гораздо больше, чем жалкие двадцать штук», но почему-то сдержался и промолчал.

Вдруг в его голове родилась совершенно новая мысль: взглянув на случившееся с другой стороны и прикинув, как могут истолковать его поведение посторонние люди, Вольф пришел к весьма приятному для себя выводу: «Да ведь я, мать вашу, настоящий герой. Не каждый на такое способен. Я застрелил человека, который убил полицейского. Теперь эти ребята не будут меня дергать просто так, ради своего удовольствия. Наконец-то менты от меня отстанут. Я буду свободен».

Полицейские сирены звучали уже совсем рядом. Вольф отвел взгляд от раненого профессора, чтобы посмотреть, не видны ли патрульные машины на подъездной дороге, и вдруг обомлел от неожиданности: то, что он увидел, поразило его до глубины души.