Генри Мортон - Шотландия: Путешествия по Британии

• Название: Шотландия: Путешествия по Британии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35499-3

Шотландию для мира открыли два великих уроженца этих мест — поэт Роберт Бернс и романист Вальтер Скотт, а повторное «открытие» Шотландии состоялось уже в XX столетии — и в немалой степени заслуга этого «открытия» принадлежит Генри Волламу Мортону. В Шотландии Мортон побывал дважды; и если первая поездка была во многом «поверхностной», то во второй раз путешественник попытался сполна проникнуться шотландским духом — и это ему удалось. Всюду, куда бы ни приводила дорога или горная тропа, Генри Мортон осматривался по сторонам с неподдельным и благожелательным интересом, какого, казалось бы, трудно ожидать от англичанина в Шотландии, с интересом, который сумел передать в своих книгах и которому последние немало обязаны своей непреходящей популярностью.

---

Гленгарри — нечто исключительное! Позади спокойного голубого озера простирается зеленая долина, по которой течет река с березовыми рощами по берегам. Даже невнимательный наблюдатель сразу же заметит на равнине темные пятна — заросшие крапивой развалины старых ферм. Особенно много их по берегам реки, но и на склонах холмов встречаются темные проплешины — как следы от ожогов на молодой зеленой поросли. Это все, что осталось от былых деревень, либо сожженных, либо просто брошенных хозяевами в процессе того позорного и варварского эпизода, который в истории Шотландии получил название «чисток».

Сомнительно, чтобы в аграрной истории хоть одной европейской страны присутствовал период, который по своей жестокости и бездушности мог сравниться с хайлендскими чистками. Целые семьи лишились крова и средств к существованию и, как следствие, были вынуждены эмигрировать в заморские края. И все это для того, чтобы освободить место для пастбищ и охотничьих заповедников. Описываемые чистки, конечно же, были следствием неудавшегося восстания 1745 года. Недаром один старый вождь клана сказал в 1788 году: «Мне довелось жить в несчастливые времена. Помню, в молодости каждый землевладелец задавался вопросом: сколько человек способна прокормить его земля. Позже приходилось думать, сколько крупного рогатого скота можно на ней содержать. Теперь же единственный вопрос — сколько овец выдержит его земля?»

Насильственное разоружение горцев после поражения принца Чарльза, отмена феодальной власти и наследственного права привели к уничтожению старой системы кланов, господствовавшей в Хайленде. В былые времена каждый вождь мог по праву гордиться своим положением, ведь в рамках клана он был, пусть и маленьким, но настоящим королем. Он обладал богатством и властью, за его спиной стояла собственная армия, составленная из ближних и дальних родственников. Эти люди готовы были не рассуждая идти за своим вождем — хоть скот красть у соседей, хоть рубиться с ними на мечах. Затем горцам навязали законы Низин и подобное объявили вне закона. Теперь рядовой член клана, чтобы не становиться обузой для своего главы, вынужден был превратиться в мелкого арендатора, а сам вождь стал именоваться лэрдом.

Былое феодальное великолепие исчезло, растворилось в пошлой современной погоне за деньгами. Кому же в таких условиях придет в голову жалеть людей? Гони всех — мужчин, женщин, детей — и освобождай место для овец! Вот девиз нового времени, приведший к катастрофическому сокращению населения Хайленда. И внуки знаменитых вождей — тех самых, которые когда-то вели кланы в битвы и заботились о них, как о ближайших родственниках — так вот, эти самые внуки, подобно тиграм, набросились на свой народ. И спокойно смотрели, как их соотечественники — гонимые, сломленные, бездомные — тысячами уезжали за океан. Если вы желаете в полной мере ощутить ужас того периода, прочитайте книгу Александра Маккензи «История чисток в Хайленде». Уверяю, вам станет не по себе.

Сегодня, проходя по дикой долине Гленгарри, я пытаюсь представить себе, какой была эта местность до того, как сломали клановую систему. Может, горцы жили тут в нищете и скученности? Или же действительно здесь в лунные летние ночи раздавались звуки волынок, и народ веселился до рассвета? Все-таки ужасно, что этот край, когда-то бывший домом для великого и многочисленного народа, превратился в безлюдную пустыню. В 1745 году эта долина дала не менее шести сотен воинов, которые последовали за своим вождем к Куллодену. В 1777 году майор Джон Макдоннел из Лохгарри сформировал из местных жителей первоклассный полк под номером 76, да и горцы Макдональда в основном оказались выходцами из этой долины. В 1794 году был создан еще один полк — и тоже из жителей Гленгарри. И что же увидели эти люди, вернувшись после демобилизации в родные края? Неблагодарные и жестокие власти выгнали их из дома, и горцы Гленгарри вынуждены были эмигрировать — главным образом в Канаду. С собой они захватили двоих священников, говорящих по-гэльски, и там, на чужбине, назвали поселение в провинции Онтарио именем Гленгарри. Так они выразили свою любовь к далекой утраченной родине.

Полтора столетия назад в этих краях проживали тысячи Макдональдов, сегодня же едва ли встретишь человека с такой фамилией. Теперь в безлюдной долине Гленгарри хозяйничают овцы и олени. Но если заглянуть сюда в летние месяцы, то нет-нет да и увидишь какого-нибудь канадца, который в одиночестве прохаживается по долине. Иногда он на несколько мгновений останавливается, словно бы припоминая, куда надо идти, и бредет себе дальше. Он непременно постоит возле каких-нибудь заросших мхом и крапивой развалин. Этот человек вернулся к себе домой — под действием той толики хайлендской крови, которая сохранилась, несмотря на пролетевшие годы. Наверное, ему следовало бы проклинать и ненавидеть эту долину… Но он так не делает. И хотя, возможно, в душе у него все клокочет при мысли о том, как несправедливо когда-то поступили с его предками, однако здесь, в Гленгарри, он нашел нечто большее, чем печаль и ненависть. Он обрел здесь любовь. Ведь это — земля его предков.

4

Далее дорога вела вверх, к Томдауну. Стало заметно холоднее. Облака у меня под ногами лениво наползали на склоны холмов. Временами они истончались, рассеивались, или же ветер проделывал в них бреши, и тогда я видел переливчатый блеск реки — там внизу, где Гарри серебряной лентой змеилась по темной долине.

Я ощущал себя последним человеком, уцелевшим на Земле. Куда ни кинь взгляд — везде мрачное величие дикий природы, не смягчаемое никакими признаками человеческого присутствия. Не слышно привычных звуков, лишь с окутанных туманом холмов доносится далекий рев оленя-самца. Кажется, все застыло в неподвижности: статичную картину нарушают лишь горные ручейки, весело сбегающие по склону холма, неспешная процессия наплывающих облаков, да гордый орел, парящий высоко в небе.

На память мне пришла история последнего из Гленгарри — полковника Аластера Ранальдсона Макдоннелла, умершего в 1828 году. Трудно даже представить, как подобный тип мог сохраниться в современную эпоху. Он был, наверное, единственным из вождей кланов, который, как и встарь, разъезжал по стране в сопровождении личной дружины, собранной из его верных вассалов и получившей название «хвоста Гленгарри». Создавалось впечатление, будто полковник Макдоннелл не желает признавать хода времени, закрывает глаза на смену эпох. Во всяком случае, он жил, одевался и вел себя так, будто в Хайленде все еще длился шестнадцатый век. Вальтер Скотт был близко знаком с полковником, более того, получил от него в подарок своего любимого пса — дирхаунда по имени Майда.

«Похоже, что со своим рождением он запоздал на целое столетие, — писал Вальтер Скотт о своем друге, — поскольку жил в полном соответствии с правопорядком древнего Гленгарри, когда его воля почиталась законом для всего септа». Считается, что автор использовал полковника в качестве прототипа для Фергюса Макайвора, героя романа «Уэверли».

Макдоннелл повсюду расхаживал в традиционном костюме шотландских горцев и вел себя как могущественный властелин (пусть и местного масштаба). Естественно, что во время нашумевшего визита Георга IV в Шотландию полковник не мог остаться в стороне. Вместе со своим «хвостом» он с большой торжественностью и помпой двинулся на юг, навстречу английскому королю. Смею предположить, что Георг IV немало встревожился, ибо все члены дружины Гленгарри были назначены в личную охрану короля! Во время бала, состоявшегося в Форт-Уильяме, полковник жестоко поссорился с внуком Флоры Макдональд, младшим офицером по имени Норман Маклауд. Ссора вылилась в дуэль, на которой юный Маклауд был убит. Против Гленгарри выдвинули обвинение в умышленном убийстве, но полковнику повезло: проходивший в Инвернессе суд вынес оправдательный приговор.

Упоминание о Макдоннелле встречается и еще в одной книге, боюсь, не слишком известной биографам знаменитого полковника. Я имею в виду воспоминания Шарля Дюпена, французского математика и механика, в 1819 году служившего в Лондоне в составе морских инженерных войск. Небольшого формата книжка называется «Экскурсии по морским портам Англии, Шотландии и Ирландии». В ней автор излагает впечатления от посещения Форт-Огастеса в связи с сооружением Каледонского канала. Судя по всему, Хайленд произвел на француза впечатление совершенно дикого, нецивилизованного края. Вот как он описывает свою поездку:

Я пересекал долину (или глен, как она здесь называется) реки Гарри. По дороге мне встретился неприметный домишко, возведенный неподалеку от развалин старого замка Макдоннеллов, некогда правивших этой местностью. Над дверью домика я разглядел приколоченные оленьи рога и чучела диких птиц. Как выяснилось, эти символы былых триумфов являлись охотничьими трофеями главы местного клана. Ежегодно он собирает своих людей и гостей из соседних кланов — все, естественно, в килтах, с голыми лодыжками — на охоту. Обычно охотничьи выезды длятся по трое суток. Участники ночуют в лесу, а под конец возвращаются на развалины замка, чтобы зажарить и съесть добычу, а также от души напиться своего любимого виски. Подобные вечеринки, как правило, грешат всяческими излишествами и нередко выливаются в шумные ссоры.