Генри Мортон - Шотландия: Путешествия по Британии

• Название: Шотландия: Путешествия по Британии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35499-3

Шотландию для мира открыли два великих уроженца этих мест — поэт Роберт Бернс и романист Вальтер Скотт, а повторное «открытие» Шотландии состоялось уже в XX столетии — и в немалой степени заслуга этого «открытия» принадлежит Генри Волламу Мортону. В Шотландии Мортон побывал дважды; и если первая поездка была во многом «поверхностной», то во второй раз путешественник попытался сполна проникнуться шотландским духом — и это ему удалось. Всюду, куда бы ни приводила дорога или горная тропа, Генри Мортон осматривался по сторонам с неподдельным и благожелательным интересом, какого, казалось бы, трудно ожидать от англичанина в Шотландии, с интересом, который сумел передать в своих книгах и которому последние немало обязаны своей непреходящей популярностью.

---

— Да уж, тяжелее, чем у нас, жизни не придумаешь, — вздохнул Шкипер.

Затем я встал к штурвалу, и на протяжении двух часов вел вихляющий и ныряющий траулер сквозь бурные волны Северного моря.

— Держите курс на юго-запад, — велел Шкипер.

Это оказалось нелегким делом. Требовалось поворачивать штурвал до тех пор, пока не совместятся две отметины на компасе. Добившись равновесия, я должен был следить за колебаниями этих штрихов и при необходимости возвращать их в установленное положение. Я чувствовал, как ветер бьет в борт судна, а волны раскачивают его на ходу.

Время от времени траулер содрогался и делал попытки выскочить из воды. Оказывается, это чрезвычайно захватывающее занятие — управлять судном. Я чувствовал себя настоящим капитаном, наблюдая, как металлическая махина поворачивается то влево, то вправо, повинуясь почти неуловимым движениям моих рук на штурвале.

Два часа пролетели незаметно. Голубые глаза Шкипера неотрывно следили за морем, которое он знал не хуже, чем иной полицейский свой район патрулирования. В следующие полчаса, объяснил он, нам предстояло снизить скорость до минимальной и заняться забрасыванием сетей.

На мостик поднялся первый помощник, чтобы сменить Шкипера.

— Обед, — объявил тот, и мы направились на корму, где в каюте уже собралась остальная команда.

По лесенке спустился кок (по-прежнему в колпаке), неся в руках полную кастрюлю какого-то варева, которое заставило бы человека с более чувствительным желудком умереть на месте. Это была шотландская похлебка с неснятой пеной и золотистой пленкой жира, на которой всплывали небольшие пузырьки! Я разглядел в кастрюле горох, морковь, лук-порей, бобы и репу… да много чего еще было в этой объемистой, на всю команду, кастрюле. Вскоре кок появился снова, на сей раз он принес в судке жареное мясо. На десерт был огромных размеров пудинг с жидким заварным кремом.

Пока в каюте разворачивался этот праздник обжорства, наше судно, похоже, преодолевало полосу препятствий. Моя кружка отъезжала на шесть дюймов — то влево, то вправо. Или же полная ложка, предназначенная для моего рта, вдруг неожиданно отклонялась в сторону левого уха. Короче, эта трапеза стала для меня серьезным испытанием. Но она же и порадовала меня, ибо вторично доказала, что мои опасения насчет морской болезни оказались напрасными.

Обед проходил в полном молчании и без соблюдения церемоний. Мне запомнились крупные мужские руки, черные от въевшейся грязи, которые кромсали ножами общий кусок масла на столе. Теперь-то я понял, что имел в виду Шкипер, когда говорил о привередливости посетителей, испортившей ему не один лов. Но меня это не смущало. Напротив, мне нравилась атмосфера, царившая на судне. Я находил ее волнующей и радовался, что напросился в рейс!

Здесь собрались настоящие мужчины, которые в поисках заработков регулярно выходили в Северное море и трудились в режиме, который бы свел в могилу девять из десяти обычных людей. В их усилиях было что-то героическое и настолько необычное, что не укладывалось в рамки привычных представлений. Я знал, даже когда ловил злобный взгляд старины Джорджа, что передо мной команда первоклассных парней. Недалек уже тот миг, когда мы преодолеем взаимное недоверие и перейдем к задушевному общению — с солеными шуточками и фантастическими историями. Рыбаки один за другим покидали стол, чтобы приступить к повседневным обязанностям.

— Время спускать сети, — объявил Шкипер.

И почти сразу же гул мотора стал тише, изменил свою тональность — мы вдвое сбросили скорость. Я поспешил на палубу, чтобы понаблюдать, как в Абердине ловят рыбу траловыми сетями.

2

Наш корабль медленно двигался посреди бурного моря. Члены команды занимались тем, что распутывали сеть, которая занимала почти весь правый борт.

Сеть сконструирована таким образом, чтобы она могла свободно двигаться вдоль дна. В ней имеется широкое отверстие, которое при движении захватывает рыбу и загоняет ее в «мешок» (это такой карман, достаточно просторный, чтобы там могла поместиться лошадь), откуда рыба уже не может выбраться. На каждом траулере имеются два деревянных щита — траловые доски — размером с входную дверь, которые крепятся в подвешенном состоянии на носу и на корме судна. После того как сеть заброшена, эти щиты равномерно опускаются на стальных тросах с тем, чтобы держать открытым вход в «мешок».

Стоя в рубке, Шкипер руководил операцией.

— Забрасывай! — скомандовал он.

Сеть вместе со всеми поплавками и бегунками перевалилась через борт и с громким плеском погрузилась в воду. В ту же секунду заработала лебедка на полубаке, и обе траловые доски отправились вслед за сетью. Пока стальной трос разматывался, наше судно двигалось со скоростью четыре мили в час по волнам загадочного Северного моря. Что-то оно нам готовит? Что мы найдем в своих сетях по истечении отпущенного времени?

Эти три часа — между моментами, когда сеть закидывают и когда вынимают — составляют единственный период времени, в течение которого команда траулера может себе позволить небольшой, с позволения сказать, отдых. Люди покидают раскачивающуюся мокрую палубу и спускаются в каюту. Четверо из них занимают свои места в крошечных темных каморках, чтобы мгновенно погрузиться в сон.

В этом отношении рыболовы с траулера обладают прямо-таки наполеоновским талантом. Они приходят с холодного пронизывающего ветра, после напряженного физического труда и засыпают, едва голова коснется подушки.

Но при первых же звуках рынды, оповещающей, что пора тащить сеть, они мгновенно просыпаются и приступают к работе. Я поражался невероятной выносливости этих людей, пока не понял, что большую часть своих обязанностей они выполняют автоматически. Они занимаются подобной работой всю жизнь и не мыслят для себя никакого другого труда. На протяжении многих лет они спят урывками, независимо от времени суток, затем просыпаются и поднимаются на палубу, чтобы проделать ряд привычных манипуляций: вытянуть сеть, вышибить кофель-нагель[23] и поднять траловые доски.

На мостике посреди опустевшей палубы стоял Шкипер с трубкой в зубах и выполнял свою часть работы: вел корабль по одному ему известному маршруту. Где-то вдалеке справа обозначилась цепочка едва заметных огней.

— Монтроз! — лаконично пояснил Шкипер.

Я еще раз окинул взглядом пустынную палубу. Все, за исключением механиков, спали в каюте. Даже «старина Джордж» прикорнул где-то в уголке и дремал, сохраняя все то же раздраженное выражение лица, которое, я уверен, являлось его пожизненной визитной карточкой. Даже Алек, корабельный кок, наверняка, спал, не снимая своего белого колпака.

— Откуда вы знаете, куда плыть? — спросил я у Шкипера.

— Ну… просто знаю, и все, — пожал тот плечами.

И легким, почти незаметным движением руки подправил курс траулера. Я нисколько не сомневался, что мы не пропустим рыбный косяк. Ведь, как мне говорили, ярко-голубые глаза Шкипера обладают почти магическим свойством: глядя вперед, они не только видят, что творится за кормой, но и способны заглянуть прямо на морское дно!

— Цены нынче упали, — пожаловался он, — и рыбная ловля стала убыточным делом. Многие мои знакомые по уши в долгах.

Каждое судно флотилии, по сути, представляет собой индивидуальное производство, которое работает либо с прибылью, либо с убытками. И хотя формально они могут принадлежать одной крупной компании, все же в море каждый выходит на свой страх и риск. И маршрут каждый для себя определяет сам. Хорошо, если там окажется рыба, иначе ни о какой прибыли речи не идет. Когда я узнал, какой годовой план устанавливается для среднего 80-тонного траулера, у меня волосы дыбом встали.

— Эта лодка начнет приносить мне деньги лишь после того, как мы сдадим «обязательный» улов — на 6 тысяч фунтов стерлингов в год, — пожаловался Шкипер.

Мы продолжали беседовать о рыболовах и их нелегкой жизни. Я начинал понимать, что эти люди, ведущие свой нелегкий промысел на просторах Северного моря, представляют собой совершенно особое племя — наподобие шахтеров. Они никогда не осядут на берегу, любовь к морю и рыбной ловле у них в крови. Я с удивлением узнал, что, оказывается, все члены команды (за исключением, кажется, одного) люди семейные. В сказках и народных легендах моряки если и женятся, то только на русалках. В действительности же, наоборот, жены моряков оказываются обычными женщинами, связавшими свою жизнь с какими-то легендарными, неуловимыми созданиями — типа водяных! Странно было думать, что эти люди, женатые, казалось бы, исключительно на своей бесконечной работе, имеют друзей, любимых, семьи на берегу.

— Н-да, рыболовы, конечно, особый народ, — сказал Шкипер. — Я еще помню, как плавали в старину. В те времена верили в приметы и магию. Например, многие команды отказывались выходить в море по пятницам: считалось, что не будет удачи. Ну, а коли уж ты вышел в море, то упаси тебя Бог помянуть вслух священника или некоторых животных — лосося, скажем, кролика или свинью. Иначе жди беды! Если же кто-нибудь произнес эти слова на берегу, то рыбаки считали своим долгом поскорее коснуться металлической набойки на каблуке. Якобы это снимало заклятие.