Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том первый

• Название: Наследник имения Редклиф. Том первый
• Автор: Шарлотта Йондж
• Жанр: Классическая проза

Йондж, Шарлотта Мэри

(Charlotte Mary Yonge)

(1823–1901).

— английская писательница, род. в 1823 г., автор 160 сочинений. Давно практически не публикуется. Но сами англоязычные читатели с удовольствием отсканировали 71 роман Йондж (См. Проект Гутенберг). Фамилия писательницы писалась и пишется по-русски «многовариантно»: Мисс Юнг, Йонг, Янг.

Очень молодой выступила на литературное поприще и издала большое число исторических и тенденциозно-религиозных романов, не лишенных теплоты и задушевности. Наиболее известные из них: «The Heir of Redclyffe», «Heartsease», «Dynevor Terrace», «The Daisy Chain», «The Young Stepmother», «Hopes and Fears», «The Clever Women of the Family», «The trial», «The Prince and the Page», «The Chaplet of pearls». Часть прибыли от продажи своих романов Й. отдала на различные благотворительные учреждения. Умерла в 1901 г.

---

— Что жъ мнѣ дѣлать? задумчиво произнесъ Гэй:- я не могу допустить, чтобы истый англичанинъ могъ глумиться надъ королемъ Карломъ. Онъ и безъ того слишкомъ много страдалъ отъ клеветы и насмѣшекъ, сердце у него было нѣжное, раскаяніе искреннее. Стыдно бросать въ его память камнями. Какъ горячо можно было его любить! произнесъ Гэй въ волненіи, какъ бы про себя. — Мягкій, кроткій въ эпоху варварскихъ нравовъ, истинный рыцарь въ отношеніи къ женщинѣ; почти святой по своему благочестію…. Боже! какое счастіе было сражаться за него!

— Да, — сказалъ Чарльзъ, — вы бы не задумавшись пошли бы за него сражаться. Воображаю васъ на Делоренѣ, во главѣ пѣхоты принца Руперта.

— Что я толкую? какъ бы очнувшись, произнесъ Гэй и самъ покраснѣлъ. — Я совсѣмъ забылся, извините; я, кажется, замечтался какъ у себя дома, катаясь на лодкѣ. Смѣйтесь надо мной завтра сколько хотите, а теперь, прощайте! И онъ ушелъ.

— Смотрите, цѣлую рапсодію сочинилъ! думалъ про себя Чарльзъ. — Какъ это я не засмѣялся? Увлекъ онъ меня, просто! Какой мечтатель, а въдь какъ естественно у него все это выходитъ! Куда мнѣ его дразнить, онъ преоригинальная личность. Живой человѣкъ, по крайней мѣрѣ, не то, что другіе.

Онътговорилъ правду: Гэй оживлялъ всѣхъ и все въ домѣ. Мистеръ Эдмонстонъ предложилъ ему какъ то идти съ нимъ на охоту; Гэй чуть не прыгалъ отъ восторга.

День охоты насталъ; онъ одѣлся за полчаса до срока и бѣгалъ по передней, тихонько посвистывая и разсказывая всѣмъ и каждому, что онъ наканунѣ занимался лишній часъ, а сегодня всталъ чуть свѣтъ и приготовилъ всѣ уроки до завтрака.

Лора невольно сознавалась, что Филиппъ правъ, не смотря на свои 17-ть лѣтъ, Гэй былъ сущимъ ребенкомъ. Онъ не умѣлъ даже ждать, а бѣгалъ по комнатѣ, загнувъ голову какъ-то назадъ и вслушиваясь, нейдеть ли кто.

Вечеромъ, послѣ охоты, онъ еще болѣе волновался, чѣмъ утромъ; описаніямъ его впечатлѣній не было конца. Разсказы Гэя объ охотѣ были полны поэзіи и интереса. Мистеръ Эдмонстонъ часто повторялъ это удовольствіе; гордился молодымъ охотникомъ и его искусною ѣздою. Тайно вздыхая о невозможности имѣть своего первенца Чарльза, товарищемъ, онъ поощрялъ гораздо болѣе охотничьи подвиги Гэя, чѣмъ его уроки.

Рэдклифскій грумъ Уильямъ Робинзонъ, хотя и гордился своимъ бариномъ не менѣе мистера Эдмонстона, но принужденъ былъ доложить ему, что Делорена невозможно сѣдлать четыре дня въ недѣлю. Вслѣдствіе чего Гэй пошелъ пѣшкомъ на урокъ, а грумъ оскорбился за честь владѣтеля Рэдклифа и объявилъ въ первый охотничій день, что конь боленъ.

Мистеръ Эдмонстонъ понялъ намекъ, что Гэю нужна другая лошадь.

Филиппъ высмотрѣлъ подходящаго коня; его освидѣтельствовали цѣлымъ семейнымъ комитетомъ въ присутствіи Уильяма, какъ спеціалиста по лошадиной части, и остались вполнѣ довольны.

Для окончательнаго рѣшенія вопроса, Филиппъ пріѣхалъ обѣдать въ Гольуэль. Гэй былъ очень оживленъ за столомъ, а послѣ обѣда онъ, Филиппъ и мистриссъ Эдмонстонъ чуть не усыпили Чарльза своими толками о лошадяхъ. Хозяйка дома ушла отъ нихъ читать, а двѣ старшія барышни начали между собой оживленный разговоръ шепотомъ.

Филиппъ невольно полюбопытствовалъ узнать, въ чемъ состоитъ интересъ этой таинственной бесѣды? —

— Мы толкуемъ, — сказала Лора:- объ одной исторіи о домовыхъ, о которой намъ писала Эвелина де-Курси.

— Зачѣмъ ты говоришь объ этомъ людямъ, которые не вѣрятъ колдовству, — шепнула Эмми сестрѣ.

— А вы развѣ вѣрите? спросилъ Филиппъ, не спуская съ нея глазъ.

— Прошу васъ не дѣлать подобнаго рода вопросовъ моей малюткѣ Эмми, — вмѣшалась Лора. — Посмѣйтесь-ка лучше тому, что мы обѣ вѣримъ, что на свѣтѣ есть вещи, которыхъ ничѣмъ объяснить нельзя.

— Чему жъ тутъ смѣяться?

— Вѣра въ таинственное не могла бы существовать, еслибы она не опиралась на какіе-нибудь факты, — замѣтилъ Гэй.

— Значитъ, по вашему, волшебницы и колдуны существуютъ? спросилъ Филиппъ.

— Съ каждымъ человѣкомъ случалось что-нибудь необыкновенное въ жизни, — сказала Эмми, — поэтому вѣра въ сверхестественное невольно поддерживается.

— Да, но вы замѣтили ли, что тѣ лица, которыя разсказываютъ объ этихъ происшествіяхъ, никогда не были очевидцами ихъ; они и передаютъ обыкновенно слова какого-нибудь пріятеля, и при этомъ всегда прибавляютъ: я самъ не видалъ, а слышалъ отъ человѣка, который никогда не лжетъ.

— Гэй! не вы ли намъ разсказали исторію о домовыхъ въ Рэдклифѣ? смѣясь спросила Лора.

— Тамъ дома у насъ всѣ имъ вѣрятъ, — отвѣчалъ Гэй.- Іона Ледберъ самъ слышалъ ихъ хохоть, когда онъ разъ ночью никакъ не могъ сладить съ воротами.

— Ага! значитъ, вы въ нѣкоторомъ родѣ авторитетъ по части привидѣній, — сказалъ Филиппъ.

— Что это мы васъ никогда не разспросимъ о привидѣніи, которое является въ Рэдклифскомъ домѣ, - замѣтила Лора. У Гэя вдругъ сдѣлалось такое странное выраженіе лица, что Эмми полуиспуганно спросила:- Да ужъ вы сами не видали ли его?

— Въ самомъ дѣлѣ, разскажите, Гэй, шутливо сказалъ Филиппъ. Не себя ли вы ужъ въ зеркалѣ видѣли, или покойнаго сэра Гуго, или наконецъ убійцу Ѳомы Беккета? Вѣдь это прелюбопытно. Посмотрите на нашихъ дамъ: онѣ ужъ готовы въ обморокъ упасть отъ страха. Не жалѣйте же прикрасъ, вѣдь это хоть и привидѣніе, а все-таки родственникъ, церемониться съ нимъ нечего.

У Эмми сердце замерло, пока Филиппъ говорилъ это. Онъ какъ будто не замѣчалъ, что лицо Гэя страшно измѣнилось. Онъ кусалъ себѣ губы, блѣднѣлъ, глаза его горѣли и наконецъ, не выдержавъ болье, онъ произнесъ дрожащимъ отъ бѣшенства голосомъ: Совѣтую не шутить этимъ! и затѣмъ бросился вонъ изъ комнаты.

— Это что значитъ? сказалъ мистеръ Эдмонстонъ, вздрогнувъ: онъ мирно вздремнулъ подъ шумокъ. Жена его тревожно оглянулась, не промолвила ни слова и опять принялась за чтеніе. Въ это время Филиппъ рѣзко отвѣтилъ:- Ничего оообеннаго, дядя.

— Ахъ, Филиппъ! что это вы надѣлали? съ укоромъ замѣтила Лора.

— Я увѣрена, что онъ самъ видѣлъ привидѣніе! шептала вся встревоженная Эмми.

— Не надо было употреблять слова прикрасы, — продолжала старшая сестра:- онъ вспомнилъ преувеличенный свой разсказъ о сигарахъ и вообразилъ, что Филиппъ попрекнулъ его имъ. Право, Филиппъ, надо съ нимъ говорить осторожнѣе.

— Я всегда остороженъ, — отвѣчалъ тотъ съ живостію:- нельзя же и потакать во всемъ Гэю. Кто его знаетъ, гдѣ у него чувствительныя струны?

— Онъ очень впечатлителенъ, — сказала Лора:- не даромъ ему такъ музыка далась. Посмотрите, какое вліяніе на него имѣетъ хорошая погода, красивый видъ; послушайте, какъ онъ читаетъ. Чарльзъ увѣряетъ, что, глядя на выраженіе его лица, можно узнать о содержаніи книги.

— Да, — прибавила Эмми:- не зная еще характера дѣйствующихъ лицъ, онъ ужъ дотого натурально передаетъ ихъ голосъ и тонъ выраженій, что кажется будто слышишь живыхъ людей!

— По моему, людямъ съ его натурой вредны всѣ книги, раздражающія воображеніе, — сказалъ Филиппъ.

Во время всей этой сцены Эмми такъ и тянуло посмотрѣть, что дѣлаетъ Гэй; но онъ пришелъ тогда уже, когда Филиппъ уѣхалъ. Блѣдный, съ мрачнымъ лицомъ, съ мокрыми обвислыми волосами, онъ страшно нанугалъ Эмми, вообразившую, что Гэй сейчасъ только что видѣлся съ какимъ-нибудь духомъ.

Выразивъ искреннее сожалѣніе, что Филиппъ ушелъ, онъ умолкъ на весь вечеръ. Уходя спать, Чарльзъ оперся на его руку и замѣтилъ, что у него рукавъ сюртука совсѣмъ мокрый.

— Гдѣ это вы были? спросилъ онъ Гэя.

— Ходилъ взадъ и впередъ, вдоль стѣны, — отвѣчалъ тотъ.

— Какъ! подъ дождемъ то?

— А развѣ шелъ дождь? я не чувствовалъ.

Къ удивленію Эмми, несшей вслѣдъ за ними костыли, Чарльзъ не сдѣлалъ ни малѣйшаго замѣчанія; послѣ сцены по поводу Карла I, у него прошла охота дразнить Гэя. Всѣ они разстались у дверей уборной, и Гэй, прощаясь съ Эмми, движеніемъ головы отбросилъ мокрые волосы, упавшіе ему на лобъ, и сказалъ: «Простите меня, что я испортилъ вамъ вечеръ. Со временемъ, я вамъ все разскажу.»

— Ну, кончено! онъ непремѣнно видѣлъ духа! сказала, вся дрожа отъ волненія, трусиха Эмми, когда она вошла въ спальню къ себѣ. Долго не рѣшалась дѣвочка оглянуться въ темные углы комнаты; но, усердно помолившись Богу, она успокоилась.

— Что то онъ намъ разскажетъ со временемъ? твердила она засыпая.

На слѣдующее утро, обѣ сестры трудились надъ привязываніемъ гибкихъ вѣтокъ вьющейся Vesteria, которую дождь сбилъ ночью съ рѣшетки; какъ вдругъ на порогѣ конюшни появился Гэй, только что вернувшійся съ урока; онъ помогъ молодымъ дѣвушкамъ и отправился съ ними гулять. Сначала онъ былъ очень серьезенъ и молчаливъ; но вдругъ заговорилъ: «Я долженъ вамъ объяснить мою странную выходку, вчера вечеромъ.»

— Эмми думаетъ, что вы сами видѣли какое-нибудь привидѣніе, — замѣтила Лора, — стараясь придать своимъ словамъ шутливый тонъ.