Дмитрий Петровский - Повесть о полках Богунском и Таращанском

• Название: Повесть о полках Богунском и Таращанском
• Автор: Дмитрий Петровский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1958

---

В конюшнях Коростовцев стояло много свежих лошадей. Почти все три сотни трех эскадронов сменили коней. Завидные кони были в Коростовцевых конюшнях. А в Радуле уже набирался четвертый эскадрон. И из Днепра удалось выловить около сотни лошадей. Но эти лошади были сильно разбиты и порезаны льдом, кровь текла у них по бокам. Они нуждались в лечении.

В радульско-переростинском бою было убито всего пять человек партизан, один затонул в Днепре, вытаскивая лошадь. Десять человек было ранено.

На рассвете, когда Денис подъезжал к Переросту, он встретил небольшой санный обоз; сани были убраны зеленой хвоей, красными полотнищами и белыми вышитыми черниговскими рушниками. На каждых санях лежал убитый партизан в полном боевом вооружении и в шапке с красным бантом — чтоб не было холодно и мертвому. Это везли убитых бойцов хоронить по месту их жительства. И показалось Денису, что спят они, спокойные за будущее, за которое дрались в бою, — так спокойны и не искажены смертью были лица убитых.

ВОЙ ПОД СЕДНЕВОМ

Были уже сумерки, когда сопровождаемый кавалеристами Щорс под прямым углом от Тупичева выехал к своей линии, к Седневскому шляху.

— А вот и шлях! — сказал один из партизан.

— Да, что-то там движется. Обоз? Должно быть, богунцы, товарищ командир.

— Зовите меня просто «товарищ Щорс», а что командир — это понятно, — улыбнулся Щорс. — Да, это наши… До сих пор не в строю! Сколько здесь верст до Седнева?

— Верст восемь, пожалуй, — отвечали партизаны, — " Мы уже за Макишином.

— С гаком, должно быть, — улыбнулся Щорс.

Он направился к обозу. Богунцы спокойно ехали в санках, курили и переговаривались.

— Где Кащеев? — спросил Щорс.

Бойцы узнали своего командира и повскакали с саней.

— Товарищ Кащеев ушел с первым батальоном вперед, а мы движемся в резерве. Наша конная разведка в Седневе. Слышно — и в Седневе нет неприятеля.

— Кто говорит?

— Местные разведчики говорят.

— Врут они. Не может этого быть, — отвечал Щорс и пустил галопом коня, крикнув богунцам: — Из санок все долой! Идти цепью!

Богунцы повылезли из саней, подтянулись, проверили затворы винтовок и, построившись, пошли развернутой цепью, оставив обозчиков позади себя.

Щорс скоро догнал и Кащеева, уже раскинувшего цепь на подступах к Седневу.

— Ни выстрела не слышно, разведки нет уже полчаса, — сообщал Кащеев.

— Обходи кругом. Проводники есть, — сказал ему Щорс. — А я проеду вперед.

— Я бы тебе не советовал гарцевать на коне, Николай, — сказал предостерегающе Кащеев. — Мне что-то не нравится эта тишина. Враг где-нибудь здесь залег. Ночь темная, овраги да могилы, — черт их тут разберет. И почему нет разведки?

Послышались дальние выстрелы, а потом застрочили пулеметы.

— Товарищ Щорс, разрешите разведать? — вызвался Лука Лобода, отчаянный разведчик. — Я с пулеметом.

— Давай, — сказал Щорс. — А мы подъедем поближе и послушаем. Да поскорей гони обратно. Теперь ясно, где они.

Лобода ускакал.

— Подтянуть отставшую цепь. Посадить на подводы. Гони полным аллюром к Седневу! Передняя цепь пусть идет, — сказал Щорс Кащееву и ускакал, сопровождаемый кавалеристами Кочубея.

Через несколько минут навстречу всадникам со Щорсом во главе неожиданно вылетела из темноты кавалерийская группа.

— Спешиться! Коней отводи! Залечь! — скомандовал Щорс. — Стой! — закричал он подъезжавшим кавалеристам. — Бросай оружие!

— Да мы свои, товарищ Щорс!

Это была конная разведка богунцев и вернувшийся с ней Лука. Они сообщили, что прошли в середину местечка, не встретив никого, и уже у выхода на Черниговскую дорогу вдруг попали в овраге под перекрестный огонь нескольких пулеметов. Один всадник убит. У противника имеются орудия.

— На коней! — скомандовал Щорс и, подскакав к Седневу с полсотней кавалеристов, спешился у околицы и отдал коноводам коней. Взяв пулемет, он крикнул — Веди к орудию. За мной, вперед! — и побежал к тому оврагу, из которого татакал вражий пулемет.

— Урра!.. — закричал он, подбегая и выпуская очередь пулеметного диска в группу, видневшуюся на снегу на краю оврага.

У разведки Щорса было шесть ручных пулеметов, по одному на трех человек. Неожиданное появление пехоты с тыла привело в замешательство петлюровцев. Они ссыпались в овраг, и Щорс теперь расстреливал их сверху.

К этому моменту подоспел и Кащеев, высадивший с саней второй и третий батальоны. Первый батальон цепью обходил и окружал Седнев с северной стороны.

Увидев подоспевшие резервы, Щорс приказал кавалеристам открыть преследование — и в овраг, взметая снег, с гиком бросились полсотни всадников, сверкай саблями.

Через час Седнев был окружен и неприятель разгромлен. Было взято в плен около сотни петлюровцев, захвачено два орудия и четыре пулемета.

Это был заслон балбачановских войск, стоявших в Чернигове. От пленных Щорс разведал о численности и расположении противника в Чернигове и решил, не медля ни минуты, наступать. Он посадил два первых батальона на сани, а третий направил цепью в обход правого фланга.

Перед отходом из Седнева Щорс получил донесение от кавалерийской кочубеевской группы, что Чернигов обойден ими с тылу, с северо-запада, и враг из города не уйдет.

К рассвету Щорс осадил Чернигов, бросив с трех сторон по батальону.

Первый, шедший цепью батальон Кащеева был быстрым маршем направлен в правофланговый обход на соединение с кавалерийской группой Кочубея.

Со вторым Роговец направился на Чернигов через Бобровицу, с третьим Щорс обошел со стороны Десны и устремился к Мазепинскому сторожевому валу, нависающему над Десной.

Колбаса, получив в Котлах сообщение о том, что Щорс спешным маршем пошел на Чернигов и с рассветом ворвется в город, а к нему на соединение мчится с батальоном Кащеев, немедленно развернул свои эскадрон и пошел к Черторыевскому мосту, послав Денису сообщение, что «Чернигов к двенадцати часам дня будет взят Щорсом и нами безусловно и бесповоротно».

Батальон Кащеева двигался в санях карьером, со скоростью идущей полным аллюром кавалерии, и, промчав за полночь полсотни верст, к рассвету прибыл к намеченной точке своего флангового обхода — наперерез всех путей отступления, двух шоссейных дорог и двух железнодорожных линий, из которых одна была еще только насыпью.

С этой-то насыпи, установив пулеметы, Кащеев ударил по заметавшемуся в панике врагу.

Где бы ни появлялся враг, Кащеев видел его со своей насыпи и расстреливал из пулеметов.

Какой-то кавалерийский петлюровский полковник, заметив, откуда несется на них смерть, решил пойти ей навстречу с азартом отчаяния. Он повел за собой взвод кавалерии, мчась на пулеметы Кащеева вдоль вала насыпи. Кащеев не пожелал тратить на него пулеметную ленту, он крикнул пулеметчику:

— А ну, стой, не строчи! Дай, я его сниму! — и метким снайперским выстрелом сразил полковника.

Мчавшиеся за полковником гайдамаки мигом повернули коней назад и были расстреляны вслед из пулемета.

Колбаса, увидев действия Кащеева, повел свой эскадрон дорубать недобитых врагов.

Петлюровцы столпились у высокого моста над Десной и, срезаемые справа и слева пулеметным огнем и теснимые обрушившейся на них сзади кавалерией Колбасы, стали бросаться в воду. Паника лишила их остатка разума. И балбачановские кавалеристы на мосту метались и летели вниз с высоты сорока пяти метров и разбивались насмерть.

Таков был фланговый удар с северо-запада.

ШКИЛИНДЕЙ

Но борьба еще только начиналась.

В то время как накоплялась и продвигалась армия, задачей которой являлось прямое движение и захват территории у теснимого по фронту врага, в тылу еще оставались и кулачье и петлюровская агентура.

Этим обстоятельством и вызвано было решение оставить обоих братьев Кочубеев в тылу.

Тупичев являлся одним из больших и богатейших сел на Городнянщине.

Кулачество готовилось — после того как первая волна революционного движения спадет и главные организованные повстанческие силы откатятся вместе с армией — нанести сокрушительный удар в спину и свалить только что поднявшуюся советскую власть.

Шкилиндей четыре месяца, вел контрразведку и с нетерпением ждал дня и часа, когда удастся ему оправдаться перед бойцами и искупить свой позор.

Лишь Петро Кочубей, председатель подпольного комитета, был посвящен в прослеженный Шкилиндеем заговор. Кулачье, узнав об уходе главных сил из Городни на фронт, на Чернигов, и о том, что Городня осталась почти без защиты, готовилось к активным действиям. Кулаки решили захватить власть в Городне непосредственно вслед за первой победой красных войск и этим приостановить их наступление.