Хельмут Альтнер - Берлинская «пляска смерти»

• Название: Берлинская «пляска смерти»
• Автор: Хельмут Альтнер
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: Военное
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9955-0019-3

Весной 1945 года агонизирующий Третий Рейх лежал в руинах. Вермахт из последних сил пытался удержать разваливающийся фронт. Не хватало топлива и боеприпасов. Под ружье были поставлены даже старики и подростки.

Автору этой книги Хельмуту Альтнеру было всего 17 лет, когда его вместе со сверстниками призвали в армию. 16 апреля 1945 года молодые солдаты, не успевшие пройти военную подготовку, попали под сокрушительный удар Красной Армии, начавшей штурм Берлина. Необученные новобранцы полегли в первом же бою — Альтнер был единственным среди них, кому посчастливилось выжить. Вместе с остатками своей роты он отступил в город и еще десять дней дрался в тоннелях берлинского метро, участвовал в отчаянных боях за Шпандау и Имперский стадион и в последней попытке остатков гарнизона прорваться на запад. И вновь Альтнеру повезло — он не сгинул в кровавом аду уличных боев, не погиб под гусеницами советских танков и ураганным огнем, косившим отступающих немцев тысячами. Легко раненный в ногу, Альтнер сдался в плен русским солдатам…

Эти мемуары, написанные сразу после войны, по праву считаются одной из лучших книг о последних днях Третьего Рейха. Это — откровенный рассказ человека, чудом пережившего берлинскую «пляску смерти». Это — страшная правда о битве за Берлин.

---

Два офицера СС в чине майора стоят рядом с генералом возле танка и рассматривают карту. Это тот самый генерал, который вместе с нами находился на мосту и сумел прорваться сюда. Подхожу к танку, ложусь на землю, достаю сигарету и прошу у майора спички. Затем вытягиваюсь во весь рост, курю и смотрю на деревья. Боль в ноге немного ослабла. Офицеры заигрывают с дамами, те радостно смеются. Звук чужих голосов смутно доносится до меня, замечтавшись, я плохо понимаю смысл произносимых слов. На землю летят обертки от конфет и пустые коробочки от шоколада.

Генерал подходит к офицерам СС и показывает на часы. Все медленно собирают вещи и встают. Женщин усаживают на танки, и они исчезают в башенных люках. Затем офицеры кладут вещи в машину «Скорой помощи». Ждем команды продолжать марш.

Два русских летчика с бритыми головами сидят на поваленном дереве. На обоих плотные комбинезоны. Один из них ранен в плечо. Они сидят молча и с любопытством наблюдают за происходящим. Рядом стоит эсэсовец с автоматом, не спуская глаз с пленных. Русским пришлось совершить аварийную посадку, после того как был пробит бензобак самолета, сообщает мне один из наших солдат. Их уже допросили и скоро расстреляют. Я без всякого интереса выслушиваю это, потому что сегодня видел слишком много смертей, но мне стыдно за тех, кто отдал такой приказ. Но если так поступают с немцами русские, то чему удивляться.

Танки и машины полностью заняты людьми. Оживают двигатели, и бронированные колоссы один за другим уезжают. Раненые, выгруженные из машины «Скорой помощи», лежат на земле, печально наблюдая за отъездом. Они уже распрощались с жизнью, которая еле теплится в их изуродованных войной телах.

Равнодушно, покорные судьбе, мы отправляемся в путь. Хорошо, что теперь не нужно, идя поодиночке, следить за идущим впереди человеком. Теперь мы уже точно не потеряемся. Подходим к дорожной развилке. Танки сворачивают направо. Они уже набрали скорость, и мы скоро отстаем от них. Когда танки с сидящими в них офицерами СС скрываются из вида, мы останавливаем машину «Скорой помощи» и выбрасываем из нее все вещи. Раскрываются замки чемоданов, и на землю летит разноцветная яркая одежда, ткани, обувь и прочее. Подбираем высыпавшиеся продукты. В одном из чемоданов оказываются пачки новеньких, только что вышедших из-под печатного станка денег. Кто-то разрывает пачки и раздает всем по нескольку банкнот. Солдаты держат водителя «Скорой» и отпускают только после того, как мы опустошаем все чемоданы. Тогда он пытается положить все обратно. Тем временем за руль садится другой солдат. Он заводит двигатель, и машина трогает с места. Растерянный водитель недоуменно и испуганно смотрит ей вслед. В следующее мгновение машина скрывается за поворотом.

Мы уже больше не являемся неорганизованной толпой, а образуем длинную колонну. Идем один за другим, следя за ногами впереди идущего. Но таким образом можно запросто уснуть на ходу. Мы представляем собой странное зрелище. Рядом с солдатами идут женщины и дети. Среди нас находятся и несколько партийных функционеров и государственных чиновников, одетых в новенькую форму. Однако основную массу составляют усталые и грязные солдаты. Колонну возглавляет немолодой генерал, признанный всеми командиром нашего отряда. Он где-то потерял свою пилотку, и его седые волосы треплет ветер.

Справа протянулись траншеи. Неподалеку находятся несколько разрушенных домов. Брошенные автомашины разобраны на части, с них снято все ценное. Повсюду разбросано оружие, ящики с панцерфаустами и артиллерийскими снарядами. Перевернутая пушка без затвора представляет собой жалкое и печальное зрелище.

Один из чиновников в ранге майора неожиданно объявляет о том, что здесь находилась армия Венка. Я внимательно осматриваю окружающую местность, но нигде не вижу ни малейших свидетельств этого. Мне кажется странным, что мы с пяти часов утра идем на соединение с частями армии Венка, которая сначала должна была находиться в Деберитце, затем в лесах возле полигона, и мы после этого прошли большое расстояние, а ее все не видно. В позавчерашней боевой сводке сообщалось, что армия Венка ведет бои в Потсдаме и неуклонно приближается к столице. Она представлялась нам неким спасительным якорем, за который можно ухватиться в безумном водовороте разрушения. Именно поэтому мы с таким воодушевлением и доверием пробиваемся навстречу армии, которая должна освободить Берлин. Мы, пережившие настоящий ад, заглянувшие в лицо смерти, мы, солдаты и гражданские, мужчины и женщины, которые не хотят попасть в плен к русским, идем вперед, но так и не видим армии Венка.

К нам неожиданно подбегают несколько женщин с детьми. «Русские идут!» — кричат они и испуганно разбегаются в стороны. Мы потрясены услышанным и не знаем, что делать. Просим разъяснений у одной из женщин, и та говорит, что неподалеку отсюда лес заканчивается и там находится шоссе и что русские двигаются через поле с левой стороны дороги.

Мы осторожно идем через лес и выходим к открытому полю. Слева виднеются человеческие фигурки. Один из наших танков, находящихся впереди, открывает огонь по врагу. Справа виднеется какая-то деревня. Передняя часть нашей колонны двигается вслед за медленно едущими танками и машинами. Некоторые из нас продолжают идти вперед, но я сворачиваю в сторону и начинаю шагать по полю. Земля заболоченная, и сапоги вязнут выше щиколотки. Холодная вода просачивается в дыры сапог. Иду осторожно, будто ступаю по яйцам. Кроме осколка, сидящего в ноге, не испытываю другой боли, хотя знаю, что мои ноги сильно потерты и покрыты волдырями, потому что сапоги мне тесны. С каждым шагом становится все труднее и труднее вытаскивать ноги из грязи. Искренне радуюсь, когда наконец выхожу с поля на дорогу.

Танки ушли вперед, чтобы оградить нас от всяких опасных неожиданностей. Остался лишь один тяжелый танк, который стоит у обочины и ведет огонь по той стороне дороги, что ведет к лесу. Мне нестерпимо хочется пить, но моя фляжка пуста, остатки шнапса выпиты еще ночью. Прибавляю шаг, чтобы догнать идущих впереди и пораньше выйти к водопроводной колонке, если таковая найдется. У нас осталось мало оружия. Нас примерно тысяча двести человек, военных и гражданских, но вооружена лишь половина этого числа.

Переходим через железнодорожные пути. Возле будки путевого обходчика стоит колонка, вокруг которой сразу собирается масса народа. Слева расположен жилой дом за высоким деревянным забором. Толкаю ворота, которые, к моему удивлению, открываются, и вхожу во двор. Возле дома на скамейке сидит пожилая женщина. Прошу у нее воды. Она наполняет мою фляжку горячим кофе и приносит целый кофейник. Я быстро выпиваю его. Торопливо выхожу за ворота, опасаясь отстать от колонны.

Слева виднеется одинокая ферма, со стороны которой на дорогу выходят несколько женщин в пестрых косынках. Они угощают нас молоком. По всей видимости, мужчин в округе не осталось. Некоторые из этих женщин, судя по зеленым чулкам военного образца, служат во вспомогательных частях связи. С правой стороны дороги стоит трактор с двумя прицепами, нагруженными бочками с бензином. За рулем трактора сидит мертвый русский солдат, чье лицо обезображено пулями. Чуть дальше стоит еще один трактор с двумя такими же прицепами. Его водитель и еще несколько солдат тоже мертвы. Испытываю неприятное чувство. Мы находимся на территории, захваченной советскими войсками, и поэтому есть все основания опасаться русских снайперов. Женщины рассказывают нам, что очень перепугались, когда на дороге началась стрельба, и танкисты подбили водителей тракторов. Двигатели тракторов все еще работают, из выхлопной трубы в воздух поднимается голубоватый дымок. Мы забираемся в прицепы и пробиваем бочки, чтобы бензин вытек на землю.

Первый трактор отцеплен от прицепов и начинает двигаться вперед, рокоча двигателем, изрыгая дым из выхлопной трубы. Он чем-то напоминает старинный паровоз. Солдату, севшему на место водителя, с трудом удается управлять трактором, и он едва не врезается в деревья, растущие вдоль дороги. Остальные солдаты цепляются за всевозможные наружные части «стального коня». Бродящие поблизости коровы разбегаются, недоуменно глядя на источник беспокойства.

К нам подбегают ребятишки из соседней деревни. Они принесли несколько ящиков с винтовочными патронами, которых нам так не хватает. Мы укладываем боеприпасы в прицеп, и трактор, вихляя, как пьяный, едет дальше.

Приближаемся к деревне, в центре которой над другими домами горделиво возвышается церковь. Некоторые здания, видимо, горят, потому что над ними в воздух поднимаются клубы дыма. Неожиданно трактор резко сворачивает вправо и едва не сваливается в кювет. Солдаты, чертыхаясь, спрыгивают и дальше идут пешком, бросив непокорное транспортное средство на дороге.