Ольга Силаева - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Ольга Силаева
• Жанр: Научная Фантастика

Сборник рассказов (компилляция)

---

   Когда посреди зала остался лишь один стул, Виктор жестом остановил нас.

   - Сумки, телефоны, бумажники, куртки, пиджаки - к стене, - негромко сказал он. - Весь пол в вашем распоряжении.

   - Стулья же есть, - грубовато сказала долговязая девчонка.

   - Лена, не начинай, - почти шепотом попросила ее мать.

   Я расстегнул пальто и бросил его на растущую груду вещей. Бумажник, телефон, ключи, паспорт... На пол упала визитка мэра. Выпросить у Виктора звонок, что ли? "Доброе утро! У вас в приемной висит моя картина, помните? Не хотите ли еще одну? Только вот есть одно затруднение..."

   Ах, да: секретарь не соединит. Мэр Твери не ведет переговоров с террористами.

   Я уселся на пол и скрестил ноги по-турецки, сминая брюки. Каждое движение давалось с трудом: мышцы отказывались повиноваться.

   Виктор быстро двигался вдоль внутренней стены, приматывая к ней скотчем горчичного цвета бруски. Остальные разместились в нескольких метрах от меня.

   Мать прижимала к себе младшую девочку. Ее старшая дочь сидела поодаль, уткнув нос в колени. Светлана, помедлив, сняла элегантные туфли и опустилась на пол, подобрав юбку. Артур и мальчик Саша остались стоять.

   Я повернул голову. За стеклом начинался нормальный мир. Пасмурное утро, сонный еще проспект Чайковского, невидимые пешеходы на Трехсвятской. И все это - даже городские голуби, даже ошалевшие от высоты вороны - далеко внизу: не достать, не угнаться.

   Я вспомнил свою первую и единственную поездку в Нью-Йорк. Как я забрался на небоскреб, несмотря на пасмурную погоду. Мне не нужны были бинокли: я хотел видеть небо, цветущие вишни в Центральном парке, клочки облаков, пушистые издалека и такие холодные вблизи, Таймс-сквер и Гарлем. Чудо, которого я был лишен все шестнадцать лет в приюте. Чудо, которое я хочу подарить...

   - Родители, когда приходят сюда, думают о хорошем, - раздался голос над ухом. - Они сидят на вершине мира, и мы заставляем их верить, что мир изменится.

   Блондинка в крокодильих туфлях серьезно смотрела на меня.

   - Вы ведь тоже за этим пришли? Изменить мир?

   Я не успел ответить. На ноутбуке, забытом у стенда, запищал зуммер. Видеоконференция?

   Виктор нажал кнопку.

   - Да?

   На большом экране появился человек. Седоватый, мужественный, спокойный. Если бы он снялся в роли главы штаба по освобождению заложников, я дал бы ему "Оскара" не глядя.

   - Я готов вас выслушать, Виктор, - проговорил он.

   - Вы уже знаете, кто я. - Виктор усмехнулся. - Хорошо...

   Он щелкнул какими-то клавишами, потом замер.

   - Мне нужен честный ответ, - медленно произнес он. - В этом зале есть следящие камеры?

   - Ваши друзья их отключили, - быстро ответил человек. - Будет лучше, если вы вернете изображение, Виктор. Что произошло? Что толкнуло вас на такой шаг?

   - Я сейчас выдам вам своих сообщников. - Виктор скрестил руки на груди, не выпуская пистолет. - Тао Хо и Су Фань, двое студентов стоматологической академии. Где их искать, вы знаете. Я бы не стал проверять общежитие, а сразу погнался в Шереметьево.

   - Конечно, мы проверим ваши сведения, - кивнул человек на экране. - Может быть, кому-то нужна медицинская помощь? Среди вас есть пострадавшие?

   - Все целы. - Виктор покачал головой. - Правда, слону не повезло.

   - Пожалуйста, повторите...

   - Плюшевые игрушки не чувствуют боли, - перебил Виктор. Голос его опасно взвился. - В отличие от детей. Я хочу видеть сына.

   - Виктор, ваш сын подписал отказ от прав. Я бы рад помочь вам, но если он сам не пожелает с вами встречаться...

   - Значит, объясните ему, что восемь человек умрут, если у него не найдется времени поговорить с отцом, - отрезал Виктор. - И его опекунам скажите то же самое. У вас полчаса.

   Он вдавил клавишу так, что ноутбук жалобно пискнул. Экран погас.

   - Усыновители, - процедил террорист, проходя вдоль стенда к стеклу. - Туристы. Сейчас я вам устрою... консультацию.

   - Виктор, ваш сын любит вас, - быстро сказала Светлана. - Все дети, даже те, кто расписывается в бланках отказов, помнят родителей. Природу не обмануть.

   - Тогда почему они подписывают бланки? - опасно спокойным тоном спросил Виктор. - Почему поворачиваются спиной?

   - Я могу объяснить.

   Виктор со слабым интересом посмотрел на нее.

   - Хотите меня переубедить? А что ж, попробуйте.

   - Давайте зайдем с другого конца, - Светлана запнулась, но лишь на мгновение. - С чего все началось? Возьмите обычную девушку, каких тысячи. Несколько лет она работает, копит на квартиру. И вдруг узнает, что ждет ребенка. Молодой человек вмиг испаряется или уговаривает ее "подождать". Что она сделает? Окажется на улице без работы, с долгами? Нет, сделает аборт. Потому каждой матери и выплачиваются послеродовые компенсации, потому и идут кампании против наркоманок и алкоголичек. Та девушка родит здорового ребенка, получит сумму, которой ей хватит года на четыре, и потом уже решит, воспитывать его или сдать в интернат. Причем, заметьте, общество ее не осудит. Так кому стало хуже?

   - Я понял, - вежливо произнес Виктор. - Должно быть, вы так и поступили. У вас все?

   - Выбирать может каждый, - настойчиво продолжала Светлана. - Взрослого человека нельзя заставить жить с нежеланным ребенком: он искалечит его и себя. Бюджет захлебывается от нефтяных денег, алиментов платить не нужно. Но если вы хотите дышать полной грудью - дайте воздуха и сыну. Право на выбор имеет каждый.

   - Вы понимаете, что такое ответственность за другое живое существо? - тихо-тихо спросил Виктор. - Знаете, как легко манипулировать детьми? Убедить ребенка, что ты один желаешь ему добра, а папа висит у него гирей на шее? Или согласиться на такой невинный, такой безобидный укольчик?

   - Виктор, но кому и зачем нужно манипулировать...

   - Очень талантливыми детьми, - подчеркивая каждое слово, произнес Виктор. - Гениальными детьми, любящими своих родителей.

   Он кивнул вниз, на памятник Афанасию Никитину.

   - Лешка когда-то считал меня таким. Первопроходцем, благородным героем, путешественником. Через площадь от памятника стоит церковь - в ней когда-то был шахматный клуб. Потом здание вернули церкви, детей, конечно, выгнали на улицу. А лет восемь назад открыли новый кружок, на Трехсвятской. Туда я Алексея и привел.

   Алексей Авдеев, вспомнил я утренние новости. Самый молодой претендент на звание чемпиона мира по шахматам...

   - Вам помогли китайцы, потому что Тао Ван - чемпион мира? - незнакомым голосом спросил я. - Они надеются устранить соперника через вас?

   - И поэтому я не стал их выгораживать, - кивнул Виктор. - Тао Хо, троюродный брат чемпиона... как нехорошо.

   - Так что произошло? - подала голос мать девочек. - Как у вас сына увели?

   "Увели". Все, Стокгольмский синдром. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша... Я тряхнул головой. Нет, все правильно, это я идиот. С преступником нужно говорить, его нужно убеждать, успокаивать, принимать его сторону.

   Виктор долго молчал. Прошло минуты три, прежде чем он открыл рот - и запищал зуммер.

   - Вы связались с Алексеем? - резко спросил Виктор у человека на экране.

   - Мы работаем над этим. - Голос седоватого человека звучал уверенно. - Виктор, мы пойдем на уступки, но нам нужно что-то и от вас.

   - Конечно. - Виктор щелкнул переключателем, и большой экран погас. - Я дам вам еще час. Целых шестьдесят минут, в течение которых вы сможете подумать о своей карьере и о том, что с ней будет, когда обломки этого здания накроют весь квартал. Я не требую вертолета, чемодана денег и созыва внеочередной сессии ООН. Я просто хочу поговорить с сыном.

   - Еще один такой щелчок, и с вами перестанут разговаривать, - заметила Светлана, когда Виктор отошел от ноутбука. - Если вы не начнете освобождать заложников, они пойдут на штурм.

   - Они даже не эвакуировали всех людей из здания, - поморщился Виктор. - Не пойдут.

   - Так расскажите про сына, пока есть время. Что с ним?

   - Замолчите. - Он вдруг поднял руки к голове, словно защищаясь от боли. - Замолчите!

   - Виктор, я пытаюсь вам помочь...

   На Светлану зашикали. Девушка опустила голову.

   - До него вот-вот дойдет, что он сотворил, - тихо проговорила блондинка рядом со мной. - И тогда он распояшется.

   Я посмотрел на нее. Ей было около сорока, может быть, даже больше. И ей было очень страшно.

   - Вы-то что здесь делаете? - Я перевел взгляд на ее туфли. - Играете в Золушку?

   - Я больше подхожу на роль злой мачехи, - грустно улыбнулась она. - Хотя для интернатских детей все мачехи добрые, лишь бы взяли в семью. Вам, например, хотелось найти родителей?

   Я моргнул.

   - Постойте. Как вас зовут?

   - Анжела.

   - Родион. - Я невольно посмотрел в сторону пальто, где остался именной пропуск. - Анжела, откуда вы знаете, где я вырос?