Алексей Борисов - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

• Название: Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников
• Автор: Алексей Борисов
• Жанр: История

Сборник содержит материалы ЧГК по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. В него включены: сообщения комиссии, акты, и отчеты о инициированных ЧГК судебных процессах.

---

Янчи. — Да, и очень часто.

Прокурор. — И что же после этого режим лагеря улучшался?

Янчи. — Нет, положение не изменялось.

Прокурор. — Следовательно, об этих ужасах, которые творились в лагерях, знало высшее командование?

Янчи. — Да, высшее командование безусловно было осведомлено о положении в лагерях, так как в тот же лагерь, в Евдаково, прибыл полковник Рит, который заявил, что прибыл прямо от Адольфа Гитлера. Верховное командование не только было осведомлено о порядках, царивших в лагерях, но и само их организовывало. Эти лагеря были по существу не лагерями для военнопленных, а лагерями, где истреблялись военнопленные и гражданское население Советского Союза,

Прокурор. — Скажите, свидетель, кто является непосредственным виновником гибели советских военнопленных и гражданских лиц в 231 лагере?

Янчи. — Непосредственными виновниками гибели заключённых в 231 лагере являются в первую очередь комендант лагеря 231, работавший с начала советско-германской войны до декабря 1941 года, майор Фонст, затем сменивший его подполковник Гутшмидт, офицер контрразведки, доктор Гжеван, лагерный врач доктор Рабензонфнер и адъютант, он же заместитель коменданта лагеря, лейтенант Кирис. Это основные виновники.

Прокурор. — Вы жили в гор. Харькове?

Янчи. — Да, я был в Харькове.

Прокурор. — Расскажите, что вам известно о военнопленных и гражданских лицах, находившихся в лагере 364, который был расположен на Холодной Горе?

Янчи. — В лагере на Холодной Горе в гор. Харькове я жил всего четыре дня. Я приехал туда, чтобы взять оттуда заключённых на работу. То, что я там видел, нисколько не отличается от того, что было в лагере 231. Кроме того, мне об этом лагере много рассказывал офицер Хельгеман.

Прокурор. — В этом лагере на Холодной Горе также содержались лица из гражданского населения?

Янчи. — Да, я сам видел гражданских лиц в этом лагере.

Прокурор. — Расскажите подробно об этом лагере.

Янчи. — Этот лагерь был размещён в здании бывшей тюрьмы. В помещение я не входил, но был во дворе лагеря. Там также лежали трупы умерших и умирающие, которым никто не оказывал помощи. Все они были истощены, оборваны, многие из них не имели обуви. Охранные посты ударами палок гнали этих заключённых на работу. За эти 4 дня, которые я был в лагере, пришёл приказ об отправке пешим порядком в Полтаву. Этапирование проходило так же, как из Вязьмы в Смоленск. Люди были так истощены, что большинство из них до места назначения не дошло. Через несколько дней мне довелось ехать в автомашине в Коломак, и я увидел, что дорога была усеяна трупами пленных и лиц из гражданского населения. Среди них были женщины и дети. Несколько сот военнопленных оставалось в лагере на Холодной Горе. Они были уже настолько истощены, что не могли стоять. Как я позднее слышал от солдат, которые оставались там в лагере, незадолго до прихода советских войск военнопленные, оставшиеся в лагере, были расстреляны.

Следующим допрашивается свидетель Бойко.

Председатель. — Пригласите в зал судебного заседания свидетеля Бойко.

(В зал судебного заседания входит свидетель Бойко).

Председатель. — Ваша фамилия?

(Обвиняемым вначале переводят допрос на немецкий язык переводчик Стеснова, затем переводчик Иванова).

Свидетель. — Бойко.

Председатель. — Имя и отчество?

Бойко. — Иван Семёнович.

Председатель. — Год рождения?

Бойко. — 1900.

Прокурор. — Расскажите, как вы попали на службу к немцам?

Бойко. — В октябре 1941 года в г. Киеве я пошёл работать шофёром, а также переводчиком в карательный отряд при гестапо.

Прокурор. — Потом вы вместе с командой переехали в Харьков?

Бойко. — Через некоторое время отряд переехал из Киева в Харьков, куда мы приехали 16 ноября 1941 года.

Прокурор. — Расскажите, как переселялись по приказу германского командования граждане города Харькова из городских квартир в бараки. Вы знаете об этом?

Бойко. — Через некоторое время был приказ начальника СД о выселении жителей города Харькова за город, в бараки, находящиеся вблизи Харьковского тракторного завода.

Прокурор. — Расскажите, как вывозили из больницы города Волчанска больных людей и уничтожали их?

Бойко. — 12 июня 1942 г. был получен приказ о выделении 15 человек. В это число попал и я, и мне надо было выехать в город Волчанок. По приезде в Волчанск для размещения прибывших была избрана больница. Больница была переполнена, но Гельмрих дал приказ очистить больницу от людей и вывезти их оттуда. После этого стали выполнять приказ. Немецкие солдаты, войдя в больницу, приказали всем больным одеваться якобы для переезда в Харьков. Все начали одеваться, но ввиду того, что был отдан приказ не надевать на себя одежду, некоторые из них поняли, в чём дело, и здесь началась паника. Их гнали, они не хотели выходить. Больные рвались к дверям, но здесь кругом стояли гестаповцы и выходить не разрешали. В тех, которые пытались уйти, стреляли, и в результате этого много было ранено и убито. Затем началась погрузка в машину с применением палок и оружия.

Прокурор. — Сколько человек было уничтожено таким путём?

Бойко. — В первый раз они вывезли 50 человек, а потом остальных. Всего было уничтожено 90 человек, около 80 больных, а остальные — обслуживающий персонал больницы.

Прокурор. — Расскажите, что вам известно об уничтожении советских граждан — жителей города Воронежа, высланных по приказу фон Радецкого?

Бойко. — После того, как наш отряд закончил работу в Волчанске, мы выехали оттуда в город Воронеж. Когда мы проезжали Белгород, «газенваген» остался в Белгороде. Через Курск мы приехали в Воронеж.

Прокурор. — По дороге вы никого не арестовали?

Бойко. — По дороге из Волчанска в Курск, а затем в Воронеж всё время происходили аресты и расстрелы. По приезде в Воронеж фон Радецкий издал приказ, чтобы все жители, оставшиеся в городе, покинули его а тот, кто останется в городе, будет расстрелян или повешен. Приказано было идти по направлению к местечку Хохол. Запуганные жители с детьми из города направились к местечку Хохол. Часть жителей была оставлена на месте, а других направили в другую сторону для проверки документов.

Прокурор. — Сколько человек тогда уничтожили?

Бойко. — Около 2 000 человек.

Прокурор. — Расскажите, как производилось уничтожение?

Бойко. — Прибывших пешком в местечко Хохол заключённых я и другие шофёры повезли по направлению к селу Матрёновка. По прибытии на место мы получили приказ разгрузить машину. Среди приехавших на машинах началась паника. Тех, кто пытался бежать, немедленно расстреливали. Я помню, как одна женщина, плача, кричала: «Зачем вы нас убиваете, не убивайте». Помню, как одна девочка умоляла гестаповца не расстреливать её мать. Она просила: «Дяденька, не убивайте мою мйму». Но гестаповец расстрелял сначала мать, а потом и девочку.

Прокурор. — Потом куда вы поехали?

Бойко. — Так продолжалось здесь несколько дней, и было расстреляно около 2 000 человек. После мы поехали в город Курск. Когда мы находились при гараже в городе Курске, шофёр Ганс Хери рассказал мне, как расстреляли людей в Курске. Он говорил, что несколько машин подъехало к тюрьме. В них были погружены арестованные, которых по приказу Радецкого отвезли к баракам и расстреляли. Ввиду нехватки патронов осталось нерасстрелянных 25 человек. Радецкому посоветовали, чтобы их отвезли в тюрьму и расстреляли в следующий раз, но он отдал приказ — обратно в тюрьму не возить, а убить их лопатами, винтовками и другими предметами.

Прокурор. — Следовательно, 25 человек, для которых не хватило патронов, были убиты винтовками и лопатами?

Бойко. — Да, винтовками и лопатами.

Прокурор. — Потом куда вы поехали?

Бойко. — Потом отряд выехал в Киев. Отсюда отряд поехал в Чернигов для борьбы с партизанами, но я заболел и остался в Киеве при местной команде. Я оставался на Институтской улице №5 в главном штабе.

Прокурор. — Главный штаб чего?

Бойко. — Главный штаб гестапо.

Прокурор. — Расскажите, что вы делали в Киеве?

Бойко. — Я работал в гараже. Шофёры, которые давно работали здесь говорили, что в Киеве каждый день происходят аресты в расстрелы. Я видел газовую машину, которая стояла в гараже. Она уходила утром и возвращалась к вечеру.