Леонид Платов - Каменный холм

• Название: Каменный холм
• Автор: Леонид Платов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Царь боится его, - таинственно шептал он гостям в пушистых малахаях. Поэтому держит далеко от себя.

- А почему боится царь?

- Потому, что род Петлукина желает людям добра...

Гости оживленно поворачивались в сторону Ветлугина.

- А чего желает нам Петлукин?

Ветлугину переводили вопрос. Он с доброй улыбкой смотрел на обращенные к нему заинтересованные лица. Кое-где из-за спины взрослого выглядывал ребенок в пестрой тюбетейке, поблескивая черными, как бусы, глазенками. Дети любили Ветлугина и не боялись его.

"Такой вот, - думал Ветлугин, - когда-нибудь будет управлять погодой в казахской степи, останавливать ветер на всем скаку, как коня, и на невидимом аркане притягивать тучу с дождем к земле..."

Одним простым словом можно было ответить на заданный Ветлугину вопрос. Было такое слово, почти синоним счастья в Средней Азии.

Ветлугин прислушался. Вдали поскрипывал чигирь. Донеслась однообразная песня, на единой ноте, печально-тягучая.

- Мы хотим, - ответил он казахам, - чтобы вода была в степи, много воды!

И пушистые малахаи удовлетворенно кивали.

Той весной у жилища Сабира иногда останавливались всадники, сидевшие чуть боком в седле. Свесившись с коня и поигрывая нагайкой, они сообщали новость, передававшуюся по степи от юрты к юрте:

- Начальник едет из Акмолинска. Спешит, ух! Хочет Петлукина накрыть. Скажешь Петлукину?..

В Акмолинске нервничали.

Доподлинно известно было, что ссыльный большевик Ветлугин занимается опытами во вред государственному престижу. Но что за опыты? О каких приборах идет речь?

Простирали в степь карающую десницу, - та захватывала пустоту, воздух! Ни разу не удавалось посланному в Дозорный нагрянуть врасплох. Неизменно встречали его презрительной усмешкой, отмалчивались, отворачивались, пока он, ругаясь, обшаривал углы.

А когда жандармская таратайка и выгоревший на солнце просаленный верх фуражки скрывались за кустами спиреантуса, Ветлугин доставал из тайника свою самодельную метеостанцию.

Лицо его принимало озабоченное выражение. Показания приборов были неутешительны.

Он переводил взгляд на небо, но и небо не радовало. Оно было прекрасного изумрудного цвета.

"В верхних слоях атмосферы, - соображал Ветлугин, - очень мало влаги. Такое небо предвещает засуху".

Закаты также были тревожны. В тот самый момент, когда солнце скрывалось за горизонтом, вдруг, будто меч, выхваченный из ножен, вырывался вверх ярко-зеленый луч.

Зрелище было эффектным, но Ветлугин знал, что означает этот зловещий признак.

- Плохое лето будет, - говорил он Сабиру, и тот мрачно кивал головой. Меч засухи был занесен над степью.

Летом казахи, зимовавшие у Дозорного, откочевывали южнее, к берегам небольшой реки, где пастбища лучше. Но река пересохла.

И в обычные годы она превращалась летом в цепь мелких плесов, а сейчас и тех не осталось. Колодец же в урочище с каждым днем давал воды все меньше. Введена была строгая норма. Сначала воду, - она была еще прозрачна, - получали дети. Взрослым доставалась мутная, глинистого оттенка вода, которую кипятили и пили в виде чая; горячая вода лучше утоляет жажду. Наконец к желобам подводили жалобно блеющих овец и вытягивавших шеи лошадей.

А ведь был лишь июнь. Что ждало степь в июле и в августе?

Ветлугин, живший летом в юрте Сабира, обнаружил, что стал центром внимания в урочище. За ним ходили неотступно, ловили его взгляды, будто ждали чего-то.

Однажды вечером, выпроводив из юрты жену и детей, Сабир подсел к Ветлугину.

- На, - сказал он и, оглянувшись, протянул на ладони две соломинки и свежевыструганную дощечку.

- Зачем это, Сабир?

- Сделай так, как ты делал весной. Людям нужен дождь, Петлукин. Ничего, если это будет маленький дождь.

Ветлугин промолчал. Сабир сказал, заглядывая в лицо:

- Почему молчишь, Петлукин?

Ветлугин продолжал молчать.

Рассердившись, Сабир вскочил на ноги. Тень в широкополой шляпе метнулась по стене.

- Я видел: ты смотрел на соломинки и шептал над ними - они сходились. Тогда шел дождь. Иногда дождь шел целый день. Почему ты не хочешь вызвать дождь сейчас?

Ветлугин сделал движение, чтобы ответить, но Сабир остановил его. Он отбросил войлочную дверь юрты. Ночь была звездной и ясной, без облачка. Над урочищем стоял жалобный рев, слышны были ржанье, блеянье, плач детей.

Что мог на это ответить Ветлугин?

Как объяснить, что все, о чем он мечтал вслух при Сабире, было правдой, но правдой завтрашнего дня? Пока что метеорологические приборы умели лишь предсказывать, но не предотвращать несчастья.

Некуда было бежать от несчастья. Негде было спрятаться от зеленого меча, поднимавшегося над горизонтом...

Из-под Каркаралинска привезли старуху, умевшую заговаривать кровь, лечить травами и знавшую, по слухам, заклятье против засухи. Сын ее, дюжий, с одутловатым сонным лицом, растолкал толпу и провел мать к Сабиру.

Ветлугин ушел в степь, лег ничком в траву. Вскоре до него донесся топот множества ног и завывание.

Что делала сейчас каркаралинская колдунья? Развязывала узелки на веревке либо расплетала седые косы, что должно было, согласно колдовскому ритуалу, знаменовать освобождение стихии?

И что делал Сабир, его опора, друг, помощник? На четвереньках вместе со всеми полз за колдуньей, отбивал поклоны, кричал и кривлялся, вымаливая у скупого бога хоть каплю влаги?..

Шум затих, на небе высыпали звезды, а Ветлугин продолжал неподвижно лежать, не замечая холода.

Во всем теле была странная легкость.

Со вчерашнего дня он ничего не пил, днем очень мучился от жажды, но сейчас пить не хотелось. Так бывало с ним перед болезнью. Голова была ясна и свежа, он отчетливо представлял себе всю грозную реальность происходящего.

Степь на сотни километров вокруг была охвачена медленным пожаром засухи.

Чем помочь, что придумать для спасения?

- Людям нужен дождь, Петлукин, - сказал Сабир. - Дождь, дождь! Как вырвать его у равнодушного звездного неба?

Ночь неслышно текла над степью, над уснувшим стойбищем, над Ветлугиным, лежавшим ничком на земле, которая была изрезана зигзагами глубоких трещин.

Ему приснился сон. Ночью в пустыне он шел, бесконечно усталый, с трудом передвигая ноги, увязая в песке. Он знал, что это Египет, - на горизонте проступали смутные контуры пирамид.

Он споткнулся, поднял голову, увидел, что стоит у подножья статуи. То была фигура сидящего человека, высеченная могучим резцом из сплошного камня. Поодаль темнел другой силуэт. Огромные руки также сложены на коленях, лицо с грубыми чертами обращено на восток.

Оба колосса были схожи, как близнецы, только у первого верхняя часть туловища обвалилась, голова и плечи лежали у постамента. Теперь Ветлугин понял, что он вблизи Фив, а колосс, возвышавшийся над ним, носит имя Мемнона.

Быстро светлело на востоке. Зашуршали пески, подул предутренний ветер. Желтый диск показался над барханами. Тотчас над самым ухом Ветлугина раздался торжественный басовый звук. Он был протяжен и долго вибрировал затихая.

Ветлугин обернулся. Обезглавленная фигура колосса была позолочена лучами солнца.

Ветлугин помнил этот удивительный феномен, о котором упоминали в университете на лекциях по метеорологии.

При землетрясении 27 года до нашей эры верхняя часть статуи обвалилась, и на рассвете колосс начал издавать звук, напоминавший звук замирающей струны. Предполагалось, что Мемнон, бывший, согласно мифу, сыном Зари, приветствует так появление своей матери. Римский император Септимий Север приказал реставрировать статую, надеясь, что она будет петь еще лучше. Но после реставрации статуя онемела.

Почему это произошло? И какое отношение имело это к Голодной степи, к ждущим помощи казахам, о которых Ветлугин не мог забыть даже во сне?

Он не знал. Он знал только, что задачу надо решить, что надо сделать это во что бы то ни стало.

Перед ним замелькали какие-то цифры, вычисления. Потом на листе синей оберточной бумаги он увидел строчки, написанные его собственным упрямо разгонистым почерком.

"Воздух пустыни, - прочел Ветлугин, - проникая глубоко в трещины охлажденного камня, осаждал влагу. При первых лучах солнца происходило бурное испарение, камень распирало, разрывало изнутри, он звучал! Стоило закрыть трещины, исправить повреждения, и удивительный колосс Мемнона умолк..."

Откуда это?

А, ну конечно, - начало третьей главы его "Географии будущего", посвященной росе - дождю пустынь.

Ветлугин поднял голову, чтобы всмотреться в лицо колосса, но вместо желтых барханов увидел бурую гладь степи. Солнце было уже высоко над степью.

Ладонью он провел по щеке. Что это? Влага? Он плакал во сне? Нет. Как будто нет...

Он рассеянно следил за юрким тушканчиком, который, осмелев, подскочил к груде камней, заменявших Ветлугину изголовье, и принялся вылизывать расщелины.