Андрэ Нортон - Дракон в серебряной чешуе

• Название: Дракон в серебряной чешуе
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: Флокс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992
• ISBN: 5-87198-016-3

Сборник произведений знаменитой американской писательницы о загадочном Колдовском мире, полном захватывающих приключений, где властвует магия.

Художник: В.Васильева

На обложке и форзацах использованы работы Габриэлы Берндт (ФРГ) (воспроизводится с любезного разрешения автора)

---

Я слегка откинулась назад и возложила стрелу на тетиву:

— Стоять!

На приказ, раздавшийся ниоткуда, всадник в шлеме поднял голову. Лица его под забралом я не видела, зато заметила, как рука привычным движением легла на рукоять меча. Но меча он не вынул, поняв, вероятно, что этим себе не поможет.

— Сам выходи из засады!

Голос его был низким и хриплым, но твердым; голос человека, привыкшего идти навстречу опасности.

— Нет, — отвечала я. — Твоя смерть в моих руках, наглец! Прочь с коня и бросай оружие!

Он рассмеялся.

— Если хочешь, убей меня, ты, таящийся в скалах, но меча своего я не брошу. Тебе нужен мой меч — попробуй взять его!

Он вызывающе вырвал меч из ножен и изготовился к бою. Его спутник пошевелился и застонал. Человек в шлеме мгновенно развернул коня и загородил своего товарища от того места, откуда по его расчетам я могла выстрелить.

— Зачем вы сюда явились?

Я вспомнила, как он озирался, и предположила — не ведет ли он кого за собой. С этими двумя мы управимся, но если за ними придут другие…

— Нам больше некуда идти, — невыразимая усталость послышалась в его голосе. — Мы пытаемся уйти от погони. Ты и сам мог бы догадаться, если только не спал. Трое суток назад армия Хефордейла стояла у переправы на Вегре. От нее остались считанные бойцы. Мы прикрывали отступавших сколько могли, но… — он сделал неопределенный жест. — Судя по выговору, ты — из народа Долин, а не из Псов Ализона. Я — Джервон, в прошлом — офицер меченосцев, со мной — Пэл, младший брат моего лорда.

Мрачная враждебность его исчезла, побежденная тяжким бременем усталости, и я совсем ясно, словно по гадательным рунам, читала, что от этих людей моему народу беды не будет, поэтому покинула укрытие.

В кольчуге он счел меня за мужчину, а я не стала его разубеждать и отвела их в поселок, перепоручив попечению Эфрины.

Оманд и все остальные поначалу осуждали меня, твердя, что чужие принесут нам несчастье, но когда я спросила, что должна была сделать — убить их? — они устыдились. Хотя они огрубели и ожесточились от тягот лихолетья, но не забыли еще прежних добрых времен, когда дома не запирались и каждого путника ждали хлеб и вино.

Рана Пэла была тяжела, и все мастерство Эфрины не могло отпугнуть гонца смерти, как отчаянно ни билась она за его жизнь. Джервон же, хоть и старался выглядеть сильным и готовым к бою, свалился в лихорадке из-за воспаления в ране и несколько дней пролежал в сильном жару, блуждая сознанием.

Пэл умер еще до того, как Джервон вошел в разум, и был погребен на маленьком кладбище, где уже лежало четверо наших умерших.

Я сидела у постели Джервона, с жалостью гадая, не унесет ли и его жестокая горячка, когда он открыл глаза и взглянул на меня. Потом он нахмурился и сказал:

— Я тебя помню.

Приветствие, конечно, странное, но что требовать от человека, не оправившегося от тяжелой болезни, чьи бредовые видения помрачают разум? Я обхватила его за плечи, приподняла и поднесла питье.

— Ты должен меня помнить, — ответила я, когда он напился. — Это я привела вас сюда.

Он ничего не ответил, продолжая угрюмо разглядывать меня, а потом спросил:

— А где лорд Пэл?

— Ушел вперед, — ответила я сообразно обычаю Долин.

Рот его сжался, глаза закрылись. Мне было неизвестно, что для него значил Пэл, но они были, по меньшей мере, товарищами по оружию, и я видела, что Джервон сделал все для спасения его жизни, поэтому не знала, что ему сказать. Есть люди, которые ни с кем не хотят делить своего горя, предпочитая бороться с ним молча и в одиночестве. Мне показалось, что к таким людям принадлежит и Джервон.

Я выхаживала его, пока он был прикован к постели. Хотя от лихорадки и от предшествующих ей испытаний Джервон сильно исхудал, но это не испортило его приятной наружности — красивое лицо, крепкое сложение, прирожденный боец, подобно моему отцу. Судя по цвету волос, которые были гораздо светлее, чем обожженная солнцем кожа, он был уроженцем Долин. Он нравился мне, но на таких мыслях задерживаться не стоило. При дальнейшем знакомстве это могло перерасти в нечто большее, а он, как только поправится, уйдет, как ушли отец и Эйнин.

Глава третья. СЕРЕБРО ПОТЕМНЕЛО

Хотя Джервон и выздоравливал, но все же не так быстро, как бы ему хотелось, обессилев от лихорадки и не обретя еще возможности свободно действовать раненой рукой, пальцы на которой окостенели и не сгибались должным образом. Однако он упорно упражнялся, перебрасывая камень из одной руки в другую и пытаясь с силой обхватить его всеми пальцами.

Джервон трудился вместе с нами, обрабатывая наши скудные земельные наделы и неся стражу на высоте. Это всех устраивало, и ему была предоставлена полная свобода.

Вечерами мы собирались, чтобы послушать его рассказы о войне. В них мелькали названия долин, городов, переправ и трактов, которые нам никогда слышать не приходилось — ведь люди Варка со времен переселения всегда жили оседло. Из его слов выходило, что война складывается не в пользу народа Долин. На южном побережье все крепости пали, и разрозненные отряды из разбитых армий отступили на север и запад. При последнем отступлении погиб и клан Джервона.

— Однако лорды вошли в союз с теми, чья сила больше заключенной в мечах и стрелах, — говорил он. — Весной года Грифона заключен договор с Всадниками-Оборотнями, по которому они будут сражаться вместе с нами.

Кто-то тихонько свистнул. Воистину неслыханное известие — люди Долин обратились к Древним! Потому что Всадники-Оборотни принадлежали к Древним. Во время прихода переселенцев большинство Долин пустовало, но кое-кто из владевших этой страной от века остался. Некоторые из них были невидимы, подобно тем, с кем общалась моя мать, но были и сходные с людьми.

Такими были Всадники-Оборотни: отчасти — люди, отчасти — нечто совсем иное. Во множестве слухов, распространявшихся о них, отделить зерно правды от лжи казалось невозможным, потому что слухи никогда не исходили от прямых свидетелей. Но от их помощи никто не стал бы отказываться. Ненависть к захватчикам — Псам Ализона — была так сильна, что мы были рады любым чудовищам, лишь бы те приняли нашу сторону.

Долгое лето близилось к концу, а Джервон все еще восстанавливал силы и упражнялся, тренируя руку. Он бродил с арбалетом по холмам в поисках дичи, не считая себя, впрочем, настоящим охотником. Человек он был сдержанный, учтивый в обращении, но, подобно моему отцу, умел построить невидимую стену между собой и всем миром. У Эфрины он задержался ровно столько времени, чтобы стать в состоянии самому заботиться о себе, а потом поставил себе хижину поодаль от остальных. В нашу общину он так и не вошел. Виделись мы с ним теперь редко, потому что моя меткость в стрельбе со временем возросла, и я ходила бить дичь, мясо которой вялили и солили на зиму (нам удалось найти кристаллы соли — большая удача), поэтому постоянно покидала поселок.

Однажды я спустилась к ручью, чтобы напиться, и увидела лежащего у воды Джервона. Заслышав мои шаги, он вскочил, хватаясь за меч, а потом, вместо того, чтобы поздороваться, сказал:

— Я вспомнил, где тебя видел раньше, но этого не может быть! — Он покачал головой с явной растерянностью. — Разве ты могла сопровождать Франклина и одновременно находиться здесь? И все же я готов поклясться…

Я резко обернулась к нему. Если он встречался с Эйнином, то его действительно должно поразить наше сходство.

— Там был мой брат. Мы близнецы. Скажи мне, где и когда ты его видел?

Выражение растерянности исчезло с его лица.

— Это было на последнем воинском сборе в Айнкайре. Люди Франклина придумали вести бой по-новому. Они укрывались в засады, пропускали врагов вперед, а потом обрушивались на них с тыла. Это очень опасно, — Джервон смолк и посмотрел на меня, точно пожалев о своей откровенности.

Я ответила на невысказанную мысль.

— Эйнин — сын своего отца, опасность для него наслаждение, и я никогда не предполагала, что он будет ее избегать.

— Они одержали великую, славную победу, и твой брат оказался не в последних рядах. Несмотря на молодость, он был среди вождей. Он не обладал правом голоса на военном совете, однако занимал место за плечом Франклина. Я слышал, что Франклин обручил его со своей дочерью и наследницей леди Крунисендой.

То, что Эйнин стал замечательным воином, не удивило меня, ибо я всегда считала его таким, но весть о его помолвке меня потрясла. Я ведь все еще думала о нем, как о мальчике, не знавшем войны и ушедшем из Варка, стремясь увидеть блеск скрестившихся в схватке мечей. Потом я вспомнила, что с тех пор прошли годы, и мысли мои повернулись в другое русло. Если Эйнин теперь стал мужчиной, следовательно, я — женщина. Но меня не учили быть женщиной. Отец учил меня быть сыном, Эфрина — Мудрой, а собой я не была никогда. Теперь я — охотник, в случае необходимости — воин, но только не женщина.