Михаил Русаков - Записки гитарного хардгейнера

• Название: Записки гитарного хардгейнера
• Автор: Михаил Русаков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Есть в бодибилдинге (не удивляйтесь) весьма популярный и обсуждаемый термин — «хардгейнер». И он не имеет ничего общего ни с «гейном» на «примочке», ни с хард-роком, или хардкором (ни к ночи будет сказано).

Хардгейнер. В буквальном смысле это слово означает — «тот, кому результат дается тяжело».

То есть — «не счастливчик». Сейчас, оглядываясь на свою жизнь (на этот момент мне 45), я понимаю — все, что я сейчас умею делать с гитарой, получилось не «благодаря»», а скорее «вопреки».

Я — гитарный хардгейнер. И я могу сказать другим, таким же хардгейнерам, как и я:

— Ребята! Не все потеряно! У каждого из нас есть все шансы. Особенно у тех, кто дочитает эту маленькую книгу до конца.

В ней сосредоточен весь мой опыт, и описаны, пожалуй, все шишки, которые можно набить, пытаясь научиться играть на гитаре. Пройдите мой путь по кратчайшей траектории, не наступая на те же грабли.

---

Однако все знаки померкли перед настоящим крахом. Случилась трагедия.

Андрея убили.

Обстоятельства его гибели были жуткими и загадочными. Особенно непонятен был мотив убийц. Андрей жил скромно, но денег не занимал — вряд ли он был должен кому-то сумму, из-за которой можно убить. Совершенно не пил, не водил сомнительных друзей. Более всего походило, что он просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте.

Но это неподходящее место оказалось его собственной квартирой. Я был там, непосредственно после того, как его тело увезли. Картина — страшная. Кровь была повсюду — на стенах, мебели, гитарах. Даже на потолке.

Андрей был мужественным человеком. Он до последнего защищался — по видимому, голыми руками. Руки были изрезаны до костей. Острая кровопотеря и стала причиной смерти.

Убийц не нашли.

А история группы «Моби Дик» на этом закончилась. Сказать, что участники и последователи группы были в шоке — не сказать ничего. После Андрея осталась стопка толстых тетрадей — стихи, тексты и заготовки песен. Их хватило бы на солидную дискографию. Мы не успели освоить и двадцатую часть.

На поминках, основательно выпив, со слезами на глазах, мы клялись продолжить начатое дело, записать диск памяти Андрея и т. д. и т. п. Слова, слова.

Я до сих пор вспоминаю это со стыдом. Я мог бы взять дело в свои руки. В конце концов, мы с Андреем были старше остальных, и даже успели подружиться. Но видно, духу у меня не хватило.

Обезглавленная группа еще несколько раз собиралась на репетиции. Но это был конец. Исчезла движущая сила, то, что нас объединяло. У каждого вперед вышли свои интересы. Что касается меня, то я еще при жизни лидера начал отходить от дел.

А гитаристов там хватало — второй, третьей, четвертой очереди не лень же было сидеть и разучивать наш репертуар. Годы спустя я с удивлением от нескольких малознакомых мне людей узнавал, что они-де играли в этой группе.

Теперь о практическом значении этого опыта.

Не скрою, я достиг многого. И пусть это не относится напрямую к мастерству импровизации — скорее к подходу к любому делу, чем бы ты не занимался.

Да, импровизации практически не было. Каждая нота бы продумана, выучена, отработана и повторена множество раз.

Но зато я научился дозировать свою игру, планировать и рассчитывать свою партию. Соотносить ее с партиями других инструментов.

Я научился сочинять соло — не валять его, как бог на душу положит, а потом попытаться повторить сыгранное с попаданием плюс-минус. Напротив, в каждой песне, в зависимости от ее характера, настроения, даже текста, я старался выдать наиболее соответствующее соло. И сделать его как можно лучше — to do my best, как говорят англоязычники.

Мне далось это нелегко. Мне понадобился весь мой Пейдж, весь мой Гилмор, весь Малмстин, да и Вай с Сатриани в придачу. Я тогда еще не знал принципы построения выразительного соло, и шел в слепую — по способу «так звучит, а так не звучит».

Впрочем, для импровизации тоже была польза. Поскольку Андрей не учился теории музыке и гармонии, то он не думал о том, что аккорды по идее должны находиться в диатонической последовательности (хотя вообще то — необязательно). И смело ставил в Ля-минорной тональности Фа-диез после Ля. И это нужно было уметь обыгрывать.

Это было непривычно, не укладывалось в простую схему, но в итоге все звучало и все работало.

Но главное, что я получил — это системный подход к наработке новых навыков, и эффект от их немедленного практического применения. Планирование, постановка цели и ее достижение — вот что важно.

Андрей, как будто чувствовал, что времени отпущено мало. Это было и в текстах его песен, и в том, что он сам старался успеть как можно больше, и подстегивал всю группу.

Может быть, это происходило от того, что на тот момент, когда мы познакомились, ему было уже 35. Возраст критический для начинающего рок-музыканта. Сейчас я уже на 10 лет старше, чем он тогда. Знаете что? Жизнь человека не просто коротка. Она КАТАСТРОФИЧЕСКИ коротка!

Пора делать

Вывод 18.

Лучшее обучение — это постановка конкретных целей и сроков их достижения. Цель должна быть именно конкретной. То есть не «научиться хорошо играть металл», а например «обыграть переход из Ля в Фа-диез», или «использовать движение интервалами по диатонике». И практическое применение — «в песне, которую будем играть в четверг».

Времени на все про все отпущено мало. Не теряйте его.

Самодисциплина — это отлично. А дисциплина, которую обеспечивает учитель и наставник — еще лучше. В моем случае, его роль сыграл Андрей. Без его участия, его требовательности ничего бы не получилось. Я скорее бросил бы, или стал бы играть так, как легче (и хуже).

Найдите себе учителя. Главное, чтоб он сам понимал — что нужно делать, и куда идти. Это поможет вам не терять время.

Глава пятая

1. Настали годы «нулевые». Странное название, не так ли? Как будто бы «никакие». Я давным-давно думал: вот наступит 2000-ый год, и будет мне 33. Каким я буду? Что будет меня окружать?

Знаете, нет такого, что вот я жил-жил, и вот я вырос и поумнел, и стал другим человеком. Время не прерывается. Внешне мы меняемся, стараемся соответствовать возрасту и обстоятельствам, вернее представлениям о них. А внутри — все те же мальчики и девочки, которых мама поутру будила в детский сад.

«Нулевые годы». Для меня где то так и было. Ни новой группы, ни особого гитарного творчества. Снова джемы, две пробы в качестве вокалиста, редкие и непродолжительные сессионные проекты.

Но кое-что изменилось. К моему удивлению, многие мои знакомые считали меня опытным гитаристом. И действительно — я играл уже более 20 лет! Начинающие советовались со мной. Я время от времени стал давать уроки. И вдруг начал наталкиваться на пробелы в собственных знаниях.

Как говорится в Библии — «время разбрасывать камни». Что ж, за предыдущие 20 лет, я набросал их немало. Пришло «время собирать камни». А от себя добавлю — и мозги.

Понимание этого пришло не сразу. Вначале опять был серьезный откат назад. Я просто повторял пройденное, снова наступая на старые грабли. Механические занятия, отсутствие осознанности, нагромождение игровых штампов. И только необходимость кому-то объяснять заставила меня осмыслить то, что я делал, и делаю сейчас. Кратенький —

Вывод 19.

Хотите найти свои недостатки, требующие устранения? Найдите себе талантливого, смышленого ученика!

Бывает так, что себе мы не объясняем ничего. Нам что-то кажется и так понятным. Но вот начинаем объяснять, и оп!..

А если ученик еще и способный, задает вопросы, схватывает на лету, и на практике у него быстро все получается — это и учителя заставляет «держать марку» и находиться в форме.

2. Снова, да ладом. Пришлось сесть за теорию музыки. Нагромождение терминов с трудом пролезало в мое сознание. Почему то в качестве наглядного примера там принято все показывать на клавишных. Но я то — гитарист. По крайней мере, считаю себя таковым.

И я начал разбираться с гитарой в руках. И переводить «с музыкального на русский». Краткий перевод можно найти в главе «Теория» моей книги «Секреты импровизатора».

Я нашел кратчайшие пути для понимания и применения старых, но работающих истин. Заново «открыл Америку». И не одну, а десяток.

Помните, что я говорил про пути научного познания? Анализ и синтез. Я стал не просто слушать и «снимать» игру великих гитаристов. Я стал разбирать по кирпичикам, стараясь понять «почему» играется именно это.

Конечно, в музыке не все поддается рациональному объяснению. В конце концов, музыка есть прямое, бессловесное выражение эмоций. А эмоции и разум настолько не параллельны, что иногда перпендикулярны.

Но общие законы, соотносящиеся с законами восприятия человеком тех или иных эмоциональных состояний — есть.

На этом этапе мне, конечно же, помог Интернет. За ответами на вопросы я заходил туда, искал их, но готовые ответы попадались редко. В-основном, объяснения, как импровизировать, касались строения лада, и описания каких то технических приемов. Это я знал и так.

«Хорошо», — подумал я. Если не знают наши, полезу в Буржунет. Перевод англоязычных авторов показал примерно то же самое. Какие то крупицы, проблески идей все же постепенно отсеивались.

Самая «продвинутая» школа импровизации — конечно же, джазовая. В джазе импровизационная музыка — отличительная особенность, характеризующая это направление музыки вообще.

Но в джазовых школах я стал «тонуть». Сложные гармонии и несколько другая основа импровизации. В конце концов, я не собирался становиться джазменом.

Требовалось что-то простое, прямое и эффективное.

На этом этапе я намеренно рационализировал музыку, отжал из нее «необъяснимое». И слушал уже по другому. Я слышал не напряженное и тревожное соло, а фригийский лад, не «неуютный, кричащий» бэнд, а седьмую ступень гаммы, стремящуюся к разрешению в тонику.