Н. Яковлев - Ингуши

• Название: Ингуши
• Автор: Н. Яковлев
• Издательство: Красный пролетарий
• Жанр: История
• Год: 1925

---

— „Я много слышала о тебе и, полюбив, пришла жить с тобой“, отвечала она. „Я не люблю тебя, и жизнь с тобой мне в тягость“, сказал он и отослал ее обратно. С тех пор и повелся обычай: по прошествии трех дней гость лишается права гостеприимства. Тогда грузины подослали к богатырю девушку, не рабыню, но и не княжеского рода. И с ней богатырь поступил точно так же. Наконец, грузинский князь послал к нему свою собственную дочь. Эта сразу пришлась богатырю по-сердцу, и по прошествии трех ночей он стал жить с нею, как с женой. Тогда грузины подговорили ее опоить мужа сонным питьем, связали его и вместе со всеми стадами отправили в Грузию. Здесь собрались князья на совет и стали решать, что делать с пленником. Одни предлагали застрелить его из ружья, другие — заколотить в бочку и бросить в воду. Но дочь прислала сказать отцу-князю: „Телом ты, как бык, а умом глупее, чем теленок. Я беременна. Хорошо еще, если родится девочка, — если же родится мальчик, мне с ним не справиться. Близко к сердцу примет он смерть своего отца и отомстит вам за его кровь“. Отец и все князья принуждены были согласиться с этими доводами, выделили часть имущества, приходившуюся на долю княжны, и опять поселили богатыря с женой на старом месте; Здесь родила она ему сына, державшего в руке лист, и назвали его Листом (Га). Второй сын родился с сыром (нэхч) в руке, и назвали его Но́хчуо (т.-е. чеченец). Он поселился в месте называемом Наша́х (откуда по преданиям выселились на плоскость соседи ингушей — чеченцы). Третий сын назван был Арстхуо, т.-е. арстхоец, и поселился в месте называемом Мерж (где рядом на плоскости жило родственное ингушам и чеченцам племя арстхойцев, или карабулаков, позже выселившихся в Турцию). Старший сын Га остался жить в мест Маг (в теперешней нагорной Ингушии). У него был сын Галга́, т.-е. Ингуш. У Галгая был сын Га́лмет. У Галмета был сын по имени Эндрий (Андрей). У Эндрия было четыре сына: Цикма, Гюй, Чо́па, Чекь. От Цикмы произошли: Ко́рбынхуо, Ма́шхуо, Эзди. У Корбынхуо был сын Бискь. У Биски — сын Эти, у Эти — Эшкь (Железо), у Эшки — Бо́чал, у Бочала — Ко́ртыж, у Кортыжа было четыре сына: Шо́лдаг, Умыр. Ша́хмырзы, Фа́ттыгангь; Шолдага сын был наш отец Га́ныж. У Ганцжа сын — я Суле́йма».

Так на пятнадцатом поколении добирается до самого себя наш собеседник, старик Бочалов, объясняя, кстати, и происхождение трех родственных народов: ингушей, чеченцев и карабулаков. Надо видеть оживление и горячность его слушателей, других ингушей, когда разговор заходит о том, чей род древнее и почетнее. Бочалов утверждает, что первоначально возвысились в горах 4 рода: Беркинхо́евы, род Ке́кеалы, т.-е. «Трех селений», Евло́евы и Цикмыхо́евы. К последним, происходящим от предка Цикмы, как мы видим, относит себя и сам старик-рассказчик. Однако, его слушатели ни за что не хотят согласиться с этим восхвалением потомков Цикмы. Разгорается жаркий спор, и, глядя на лица собеседников, нетрудно понять, что в таких спорах о древности и славе предков дело может дойти и до кинжалов.

Однако, не только в глубь времен уходит род ингуша. Родственными связями окружен он и в настоящем. Если мы с вами, читатель, постараемся сравнить в этом смысле наше положение с положением ингуша, разница получится очень наглядная. Русский — житель города, рабочий или служащий — в переездах, в погоне за заработком, быстро теряет из виду своих родственников. Дальше дядей, теток, племянников и двоюродных братьев-сестер, точного счета родства он не ведет да и их-то он часто годами не видит и не испытывает от этого особых неудобств. Более дальнюю родню он просто считает «десятой водой на киселе» и больше ворчит, чем радуется, когда такой непрошенный чудак вдруг вздумает навязаться ему в родственники.

Больше помнит и ценит своих родичей наше сельское население. Крестьянин неподвижнее, он обычно всю жизнь сидит в своей деревне, привязанный к своему хозяйству, к своей земле. Ему легче сохранить в целости свои родственные связи, и за семейными торжествами: свадьбой, крестинами и на похоронах нередко собирается в его доме десяток-другой близких и дальних родственников, приезжающих иногда из далеких деревень. Здесь за одним столом делят они хлеб-соль, обмениваются подарками и ведут счет родству по семьям матери и отца, по свойству и кумовству. Но и крестьянин не может сравниться в почитании родственников с ингушом. Насчитав восемь-десять поколений своих «отцов» и дойдя до своего «фамильного» предка, ингуш сообщит, что кроме одного сына, от которого по прямой линии происходит он сам, у родоначальника было еще несколько сыновей. От многих из них идет свое отдельное потомство. По нашему счету это выходят «семиюродные»-«девятиюродные» братья рассказчика, но он считает их своими настоящими родственниками, «однофамильцами». От более поздних предков точно так же отходят новые ветви, и некоторые теперешние ингушские роды, или «фамилии», так разрослись, что насчитывают по нескольку сот дворов и одну-две тысячи человек, большею частью рассеянных по разным селениям. Но все они держатся дружно и составляют один род, одну «тэйпы», как говорят ингуши, или одну «фамилию», как переведут они по-русски. Фамильные прозвища их — Котиевы, Мальсаговы и др. — переделаны уже на русский лад. Сами ингуши называют себя просто «сынами» или «потомками Котия», «потомками Малсэга» и так далее. И крупная фамилия, например, теперешних «сынов Малсэга» насчитывает больше 200 дворов и могла бы выставить в случае нужды целый эскадрон конницы. Таковы же по численности фамилии Плиевых, Аскановых, Бузургановых, Дедиговых и других.

Как видит читатель, «фамилией» называет ингуш совсем не то, что привыкли мы понимать под этим именем. Для ингуша «фамилия», это — круг людей, происходящих по преданию от одного предка в восьмом-десятом поколении. Всех этих однофамильцев ингуш и считает своими родственниками.

Как же называют ингуши такое фамильное родство? Все потомство «фамильного» предка считается сестрами и братьями между собой или, как говорят ингуши, «йиши-во́ши». Братом и сестрой будут для Мальсагова не только его родные братья и сестры, но и всякий взрослый мужчина или женщина из многочисленной фамилии Мальсаговых. Это странно для нас с вами, читатель, не правда ли? Но если поискать примеров, то не одни ингуши окажутся таким «братолюбивым» народом. Многие дикие племена считают родство точно таким же образом. Могли считать его так же и наши предки-славяне в те далекие времена, о которых сохранилось известие, что племена их жили отдельными родами.

Мы с вами, читатель, отлично понимаем, что значат слова «дядя», «тетка», «племянник», «внук», «дед» и «бабка», эти слова кажутся нам такими простыми и необходимыми в языке каждого народа, а вот ингушский язык, как оказывается, не знает этих название. Только слова: «отец» — «мать», «брат» — «сестра», «сын» — «дочь»[11] и могут помочь ингушу, если он хочет обозначить какую-нибудь степень родства. Но просто «брат» или «сестра» обозначают у него людей, принадлежащих к одной фамилии, которых на Кавказе по-русски называют «фамильными братьями». И вот чтобы сказать вам о своем родном брате, ингуш должен потратить много лишних слов: «отцу рожденный матерью брат» говорит он в таком случае, и это должно обозначать родного (происходящего от одного отца и от одной матери) брата. По-ингушски «брат отца» (или «сестра отца») будет вообще всякий дядя (или тетка) с отцовской стороны, но чтобы было понятно, что это — родной дядя, надо сказать «рожденный вместе с отцом брат отца»; «сын брата» обозначает племянника и т. д. Точно так же слово «отец» можно понять в смысле предка вообще, а слово «сын», вероятно, обозначало прежде всякого потомка и, если ингуш хочет сказать «внук» или «дед», он должен выразиться так: «сына сын» или «отца отец». Трудно приходится ингушу, плохо ворочается его древний язык, когда речь идет о семье и семейном родстве. Ведь семья народилась у него потом, первоначально был род («фамилия»), который сообща вел свое хозяйство, и в нем не было разделений на отдельные семьи. В те времена и зародились в языке ингуша эти названия родства. Но с тех пор протекло много времени. Общее родовое хозяйство раздробилось, и сам род распался, разделился на отдельные семьи, но память о прежних временах еще сохраняется в ингушском языке и счете родства.

Однако родство ингуша не ограничивается «фамилией», или родом отца, и там, где мы с вами, читатель, считаем отдельными родственниками или их семьями, ингуш считаем свою родню целыми «фамилиями»: в родстве числятся у него целиком вся «фамилия» матери и дальше фамилии «матеря матери» и «матери отца», т.-е. роды бабушек с материнской и отцовской стороны, — все они будут «сестры»-«братья» нашего собеседника. Родственники со стороны матери пользуются даже особым вниманием ингуша; о них он выражается так: «родственники по матери чувствительнее родственников по отцу» («ноаныхой деахойег буосеаг хет»). Чтобы закончить список родственников, укажем, что, кроме этих четырех фамилий, которые участвуют в родстве полностью, ингуш может иметь еще отдельных родственников, носящих фамилию чужого рода. Если одна из женщин отцовской фамилии т.-е. какая-нибудь «фамильная сестра», вышла замуж в другой род, то, дети ее, носящие родовую фамилию мужа, все же считаются по ингушскому обычаю «детьми сестры» или, как пояснит ингуш, «фамильными племянниками». Конечно, ближе всего приходятся они той семье, откуда происходит мать, но фамильный племянник потому так и называется, что вся фамилия целиком, иногда больше тысячи душ, приходится ему дядьями и тетками. Не правда ли, приятно иметь, читатель, такое количество дядюшек и тетушек! В ближайшем родстве между собой считаются, кроме того, те фамильные племянники, которые родились от двух родных сестер, хотя бы и вышедших замуж в две разные фамилии. Они называются особым именем «шу́чи», а дети их приходятся друг-другу также родственниками «мо́хчи». Наконец, чтобы закончить наш длинный перечень, добавив, что к родственникам причисляются еще фамилии свояков, т.-е. роды жены и мужа по отношению друг к другу.