Густаво Беккер - Гном

• Название: Гном
• Автор: Густаво Беккер
• Жанр: Классическая проза

Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.

Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно. Друзья выпустили сборник его «Стихов» (1871) по неполному черновому варианту, единственно сохранившемуся после того, как во время сентябрьской революции 1868 года оригинал подготовленной поэтом книги погиб. Тогда же были собраны воедино его прозаические «Легенды».

Продолжая традиции романтического искусства, Беккер, однако, уже лишен революционной активности, свойственной ранним испанским романтикам. Мироощущение писателя глубоко трагично, а его романтическое бунтарство находит выражение преимущественно в самоизоляции от неприемлемой действительности и в погружении в мир интимных чувств, прежде всего любви.

Любовь, в сущности говоря, — центральный персонаж и стихотворений Беккера, и его прозаических «Легенд». Если в стихах поэт отгораживается от реальности, погружаясь в субъективные переживания, то в «Легендах» это осуществляется перенесением действия в далекое, главным образом средневековое, прошлое. В испанском романтизме жанр легенды получил распространение до Беккера. Но, как писал испанский исследователь Анхель дель Рио, в прежних романтических преданиях «господствовал, наряду с описательным элементом, дух приключений, интриги; это искусство новеллистическое. В легенде Беккера, напротив, царит таинственное, сверхъестественное и магическое; это искусство лирическое». Содержание этих легенд разно-образно, оно нередко заимствовано писателем из народных сказок, но почти всегда в основе трагического конфликта, определяющего развитие их сюжета, лежит тяга к недостижимому, невозможному, ускользающему. Легенда «Зеленые глаза» впервые переведена Ек. Бекетовой и опубликована в 1895 году; в заново отредактированном виде она вошла в сборник: Г. А. Беккер. Избранное. М., 1986. Там же впервые напечатан перевод легенды «Лунный луч».

З. Плавскин

---

Тутъ старикъ остановился на минуту. Дѣвушки, которыя начали слушать его повѣствованіе съ насмѣшливой улыбкой, теперь хранили глубокое молчаніе и ждали продолженія разсказа съ раскрытымъ ртомъ и вытаращенными глазами, сгорая отъ нетерпѣнія и любопытства…

Наконецъ, одна изъ нихъ прервала молчаніе; восхищенная описаніемъ несмѣтныхъ богатствъ, видѣнныхъ пастухомъ, она не выдержала и воскликнула:

— Неужели онъ ничего себѣ не взялъ?

— Ничего, отвѣчалъ дѣдушка.

— Экій дуракъ! закричали дѣвушки хоромъ.

— Господь помотъ ему въ этомъ испытаніи, продолжаль старичекъ, — и какъ-разъ въ ту минуту, когда все превозмогающая алчность чуть было не побѣдила его страха, и ослѣпленный видомъ всѣхъ этихъ драгоцѣнныхъ каыней, изъ которыхъ одного было бы довольно, чтобы сдѣлать его могущественнымъ человѣкомъ, пастухъ уже собирался взять себѣ одну изъ драгоцѣнностей, — онъ явственно услышалъ звонъ колокола, того самаго, что находится въ обители Монкайской Богоматери. Ну, не чудо ли это? Въ этой подземной глубинѣ, несмотря на хохотъ и крики гномовъ, несмотря на шипѣнье подземнаго огня, на журчанье текущей воды и завыванье вѣтра, онъ ясно, отчетливо услыхалъ этотъ колоколъ, точно былъ у подножія той горы, гдѣ стоитъ монастырь! Когда онъ услыхалъ, что звонятъ Ave Maria, онъ припалъ къ землѣ, призывая Матерь Божію, и самъ не зная какъ, очутился на дорогѣ, что ведетъ въ село, въ какомъ-то оцѣпенѣніи, точно очнулся отъ глубокаго сна. Съ тѣхъ поръ всѣмъ стало ясно, почему въ нашемъ ручьѣ находятъ мелкій, какъ будто золотой порошокъ, а когда наступитъ ночь, въ его журчаньи явственно слышны шопотъ и рѣчи — обманчиныя рѣчи, которыми злые гномы, вселившіеся въ ручей съ самаго истока, стараются прельстить неосторожныхъ людей, обѣщая имъ сокровища и богатства, долженствующія служить имъ на погибель.

Когда дѣдушка произносилъ эти слова, ночь уже наступила, и церковный колоколъ началъ звонить, призывая къ молитвѣ. Дѣвушки набожно перекрестились, тихо прошептали молитву Богородицѣ и, простившись съ дѣдушкой, который еще разъ посовѣтовалъ имъ не терять времени у источника, взяли свои кувшины и спустились всей гурьбой къ церковной паперти, молчаливыя и озабоченныя. Только далеко отъ того мѣста, гдѣ онѣ встрѣтились со старикомъ, на той площади, гдѣ онѣ обыкновенно расходились въ разныя стороны, самая бойкая и рѣшительная изъ нихъ вдругъ спросила:

— Развѣ вы вѣрите тѣмъ глупостямъ, про которыя намъ разсказывалъ дѣдушка?

— Я не вѣрю! объявила одна.

— И я тоже! подхватила другая.

— Я тоже! Я тоже! закричали остальныя и начали смѣяться сами надъ собой и надъ своей довѣрчивостью.

Дѣвушки разстались и каждая пошла своей дорогой. Повернувши за уголъ одной изъ улицъ, выходившихъ на илощадь, двѣ дѣвушки, единственныя, которыя ни разу не усомнились въ достовѣрности слышаннаго разсказа и не посмѣялись надъ старикомъ, пошли вмѣстѣ. Раздумывая объ этомъ чудномъ разсказѣ, глубоко погруженныя въ свои размышленія, онѣ разсѣянно и лѣниво поднимались вверхъ по узкой, мрачной, бѣдной улицѣ. Старшая изъ нихъ, которой было около двадцати лѣтъ, звалась Мартой; младшая, которой еще не минуло и шестнадцати, — Магдаленой.

Во всю дорогу обѣ хранили глубокое молчаніе, но когда пришли довюй и поставили свои кувшины у порога, Марта спросила Магдалену:

— Ты вѣришь въ чудеса Монкайской горы и въ злыхъ духовъ, обитающихъ въ источникѣ?

— Я вѣрю всему рѣшительно, откровенно призналасьМагдалена. — А ты развѣ соынѣваешься?..

— О, нѣтъ! поспѣшно сказала Марта:- я также вѣрю всему… Всему, чему мнѣ хочется вѣрить…

II.

Марта и Магдалена были сестры. Осиротѣвши съ ранняго дѣтства, онѣ вели самую несчастную жизнь у одной дальней родственницы своей матери, которая взяла ихъ изъ милости и постоянно давала имъ чувствовать самымъ унизительнымъ образомъ всю тяжесть своего благодѣянія. Казалось, все способствовало къ тому, чтобы закрѣпить дружескую связь между двумя сестрами, соединенными не только узами кровнаго родства, но также нуждой и страданіями, которыя онѣ терпѣли вмѣстѣ.

А между тѣмъ, между Мартой и Магдаленой существовала вражда и антипатія, которая становилась понятной только при изученіи ихъ характеровъ, столь-же противоположныхъ, какъ и внѣшность той и другой дѣвушки.

Марта была высокомѣрна, необузданна въ своихъ наклонностяхъ, и выражала свои чувства рѣзко и грубо. Она не умѣла ни смѣяться, ни плакать, и потому никогда не смѣялась и не плакала. Магдалена, напротивъ того, была смирна и кротка, съ любящимъ, добрымъ сердцемъ, и не разъ видали, какъ она смѣется и плачетъ вмѣстѣ, точно маленькій ребенокъ.

У Марты глаза были черные, какъ ночь, и часто они метали искры изъ-подъ темныхъ рѣсницъ, сверкая точно раскаленные угли. Голубыя очи Магдалены свѣтились кроткимъ свѣтомъ въ сіяніи золотыхъ рѣсницъ; и вся остальная внѣшность обѣихъ сестеръ соотвѣтствовала различному цвѣту и выраженію ихъ глазъ. Худощавая, блѣдная, стройная, съ рѣзкими, строгими движеніями и черными, волнистыми волосамы, которые безпорядочно вились надо лбомъ и спадали роскошной мантіей на ея плечи, Марта составляла странный, поразительный контрастъ съ маленькой, бѣло-розовой Магдаленой, съ ея дѣтскимъ личикомъ и младенческой округлостью формъ, съ ея длннными золотистыми косами, которыя обвивали ея головку, точно сіяющій вѣнецъ чело бѣлокураго ангела. Несмотря на то непонятное, непреодолимое отвращеніе, которое сестры питали другъ къ другу, до сихъ поръ онѣ жили совершенно мирно: имъ нечего было дѣлить между собой, не въ чемъ завидовать другъ другу. Обѣ одинаково несчастныя и заброшенныя, онѣ только разно переносили свою горькую долю: Марта замкнулась въ самой себѣ и страдала, сохраняя высокомѣрное, недоброе молчаніе, а Магдалена, не находя никакого сочувствія въ сердцѣ своей сестры, плакала втихомолку одна одинешенька, когда не могла удержаться отъ слезъ.

Между ними не было ничего общаго; никогда не повѣряли онѣ другъ другу ни горя, ни радостей, а между тѣмъ каждая изъ нихъ, съ чутьемъ, свойственнымъ влюбленной и ревнивой женщинѣ; угадала безъ словъ и объясненій сокровенную тайну, которую каждая хотѣла бы скрыть на днѣ своей души: Марта и Магдалена полюбили обѣ одного и того же человѣка.

Одна любила страстно и необузданно, со всѣмъ пыломъ своей неукротимой натуры; другая привязалась къ любимому человѣку съ той непосредственной, наивной нѣжностью, которая просыпается въ ранней юности и такъ стремится найти себѣ примѣненіе, что дѣвушка привязывается къ первому встрѣчному. Обѣ скрывали свою любовь, потому что обѣ боялись, что человѣкъ, внушившій ее, можетъ насмѣяться надъ ихъ чувствомъ, и объяснить его безумнымъ честолюбіемъ бѣдныхъ, темныхъ дѣвушекъ. И обѣ, несмотря на ту пропасть, которая отдѣляла ихъ отъ любимаго человѣка, втайнѣ надѣялись обладать имъ.

Недалеко отъ села, на высокомъ холмѣ, возвышавшемся надъ всей окрестностью, стоялъ древній замокъ, покинутый своими владѣльцами. Старухи разсказывали по вечерамъ удивительныя вещи про основателей этого замка. Разсказывали онѣ, какъ когда-то въ давно прошедшія времена, воюя со своими недругами, нѣкій Аррагонскій король, истощившій свои средства и оставленный всѣми своими союзниками, чуть было не лишился трона, если бы къ нему не явилась маленькая пастушка, уроженка здѣшнихъ мѣстъ. Она научила его, какъ пройти подземными ходами подъ Монкайской горой и принесла ему драгоцѣнный кладъ, состоявшій изъ жемчуга, драгоцѣнныхъ камней и золотыхъ и серебряныхъ слитковъ, съ помощью которыхъ король заплатилъ своимъ дружинамъ и набралъ множество новыхъ могущественныхъ войскъ. Онъ спустился съ ними въ подземелье, цѣлую ночь велъ ихъ подземными ходами, и рано утромъ вышелъ на свѣтъ Божій, напалъ врасплохъ на своихъ враговъ, разбилъ ихъ и тѣмъ упрочилъ за собой корону. Одержавши такую блестящую побѣду, король сказалъ пастушкѣ:- Проси у меня, чего хочешь, и будь это половина моего царства, я съ радостью подарю ее тебѣ сію минуту!

— Я прошу только одного, — чтобы вы отпустили меня домой, гдѣ я буду какъ прежде любить и стеречь мое стадо! — отвѣчала маленькая пастушиа.

— Береги лучше границы моего государства, сказалъ король, и отдалъ ей всѣ свои пограничныя владѣнія. Онъ велѣлъ построить для нея укрѣпленный замокъ близь Кастильской границы, и въ этомъ замкѣ поселилась пастушка, которую король выдалъ замужъ за одного изъ своихъ любимцевъ, благороднаго, прекраснаго и доблестнаго рыцаря, властелина многочисленныхъ и богатыхъ земель и замковъ.

Удивительный разсказъ стараго дѣдушки про Монкайскихъ гномовъ, вселившихся въ ручей, снова пробудилъ безумныя мечты влюбленныхъ сестеръ, дополняя чудную исторію клада, найденнаго пастушкой въ сказкѣ; клада, который не разъ смущалъ ихъ обѣихъ въ мучительныя, безсонныя ночи, мелькая въ ихъ воображеніи, точно слабый лучъ надежды.