Эндель Пусэп - Тревожное небо

• Название: Тревожное небо
• Автор: Эндель Пусэп
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Обождав, пока не стало слышно стука копыт, капитан осторожно подкрался к избушке. Как он и предполагал, она оказалась пустой: дверь снаружи была подперта колом. Откинув кол, капитан забрался в избушку. Быстро обшарил печь, полки и небольшой шкафчик. Нашел початый каравай черного хлеба, полчугунка вареной в мундире картошки, горсть соли в деревянной плошке и целую коробку спичек. Распихав все эти драгоценности по карманам и за пазуху, быстро ретировался. Забрался в кусты, закусил картошкой и снова уснул. К вечеру, выспавшись и подкрепившись хлебом, капитан снова подбирался к полустанку.

Когда подкатил эшелон, Вихорев забрался «а загруженную лесом платформу, спрятался за ее бортом и продолжал свой нелегкий путь на восток, к своим.

Так в течение 19 дней, днем отдыхая и добывая всеми возможными способами пищу, Вихорев по ночам мчался на попутных эшелонах к линии фронта. Он так освоился со своим положением, что рискнул прокатиться сперва через Киев, а затем и Харьков, не задумываясь над тем, что эшелон может быть расформирован, и ему придется укрываться в большом городе, где оставаться незамеченным гораздо труднее, чем в кустах у глухих полустанков.

Рано утром на девятнадцатые сутки капитан слез с очередной платформы на небольшой станции невдалеке от городка Коротояк. Впереди оставалась короткая, но самая трудная часть пути — переход через линию фронта. Кругом кишмя кишели вражеские солдаты: немецкие, итальянские, румынские, венгерские. Те немногие русские, которые по милости завоевателей были облечены «высоким доверием» и оставались вблизи передовых позиций, чуть не предали беглеца в руки врага. Первый же из них, когда Вихорев просил указать, где легче перейти к своим, сделал энергичную попытку арестовать его. Но капитан оказался проворнее предателя, и эта попытка осталась для того и последней…

После этого летчик решил полагаться лишь на самого себя. Несмотря на то, что все дороги и тропинки контролировались вражескими солдатами, он все же благополучно пробрался через передовые позиции фашистов, добрался до Дона и, переплыв реку под покровом ночи, очутился на первой линии обороны Воронежского фронта.

— Товарищ подполковник, подпишите, пожалуйста, — прервал мои воспоминания голос начальника штаба. Я взял от него итоговое донесение. Взрывы, пожары, точки ПВО… и в конце лаконичная фраза: «Два самолета не вернулись на свой аэродром…»

Подписав донесение, побрел домой.

— Пойду сосну часок, — козырнул я начальнику штаба, вышедшему меня провожать.

«Придут», — уверял я себя, шагая к даче, отведенной под жилье. «Не может быть, чтобы все погибли».

Несколько дней спустя, я сидел за разбором ежедневных текущих дел. Рядом стоял адъютант и докладывал суть документов.

Раздался робкий стук в дверь, и через порог переступил босой, без головного убора, в грязных брюках и гимнастерке, небритый и улыбающийся Вихорев.

Вскочив со стула, я рассыпал папку с бумагами, схватил его за плечи и крепко обнял.

— Вихорев! Черт этакий! Вернулся!.. А я ведь знал… знал точно, что вернешься!

Усадив майора на стул, спросил:

— Голодный?

— Нет, я уже поел. Хотел привести себя в порядок, а начальник штаба говорит, иди покажись командиру, какой ты есть, — вставая, проговорил Вихорев.

— Сиди! Сиди и рассказывай, — заставил я его снова сесть.

— Товарищ подполковник! Разрешите доложить! Не уберег я корабль, — снова вскочил со стула майор.

— Да успокойтесь вы, — перебиваясь с «вы» на «ты» я насильно посадил Вихорева обратно на стул. — Корабль потерян в бою, его не вернешь… Зато людей сберегли. Ведь экипаж ваш вернулся. Это дороже любого корабля. Рассказывайте все, как было.

Наконец немного успокоившись, майор начал обстоятельно рассказывать.

Рассказ Вихорева

— Взлетел я, сами видели, точно вдоль левой кромки бетонной полосы, как по ниточке. Настроение хорошее: вчера приехала жена, а такое редкое счастье выпадает на долю далеко не каждому. Война ведь. Лечу себе и думаю, как бы перехитрить вражеские зенитки и прожектора. Уж очень много расставил их чертов фриц вокруг Орла.

Подходя к цели вижу, что там кто-то уже крушит находившиеся на путях эшелоны и паровозы, а вокруг, как языки гигантских хамелеонов, тянутся вверх лучи прожекторов. Поймали в вышине корабль и набросились на него скопом. Через несколько секунд вокруг самолета засверкали разрывы зенитных снарядов. Разве мыслимо потерять такой корабль? Смотрю, огоньки-то из глушителей ярковаты, того и гляди, истребители прицепятся.

— Внимательней за воздухом! — командую стрелкам.

— Есть внимательней!

— Товарищ майор, захожу на цель. Двадцать градусов влево, — слышу голос штурмана, капитана В. М. Алексеева.

Корабль стал на боевой курс. Через пару секунд открылись бомболюки. Несколько раз дернулся корабль кверху: полетела бомбы. В тот самый момент, когда Алексеев доложил, что бомбы сброшены, нас ослепило ярким светом. Приказал закрыть люки и на полном газу, с разворотом и снижением выскочил из луча прожектора. Кругом сверкали разрывы зениток. Весь этот фейерверк оставался теперь левее и сзади. Довернув еще немного правее, взял курс на восток. Через несколько минут корабль снова попал в луч мощного прожектора. Разрывов кругом не было. Спокойно ведя корабль, спрашиваю второго летчика:

— Товарищ Бобов, что нужно сделать для того, чтобы уйти от прожекторов?

— Увеличить скорость, — так же спокойно, как у классной доски, ответил тот.

Я энергично повернул штурвал вправо и, когда самолет накренился градусов на сорок-сорок пять, резко толкнул левую педаль. Луч прожектора сразу отскочил влево.

— Видели? Вот так надо выходить.

Не успел я договорить фразу, как в правой плоскости раздался глухой взрыв, и тут же полыхнуло пламя.

«Снаряд», — думаю, — эх, еще бы хоть минут пять-шесть. Ведь вот-вот и линия фронта…»

Встречный поток воздуха, как меха в кузнице, раздувал пожар в правом крыле. Горящая плоскость, обливаемая еще и бензином с поврежденного бензопровода, оставляла за собой хвост искр и черного дыма. Листы обшивки горели, сворачиваясь, как береста на жару. Взрыв в плоскости выбросил в кабину удушливый дым и языки огня.

— Прыгать, всем прыгать на парашютах! — дал я команду, задыхаясь от смрада и дыма. — Прыгать, немедленно прыгать всем! — повторил еще раз и взглянул вниз. Там было полно дыму и огня. Языки пламени добирались уже до моих унтов. «Эх, дотянуть бы…» Но корабль резко повалился на нос и вправо. Ну, — думаю, — все! И сам тоже выбросился наружу. Вслед за мной в открытый фонарь метнулись языки огня.

Падаю, захлебываюсь воздухом. Высоты много, не спеша сосчитал до двадцати, дернул за кольцо. Тотчас же меня тряхнуло. Все в порядке. Кругом стояла могильная тишина. То справа, то слева усиленно рыскали лучи прожекторов. Где-то далеко то с одной, то с другой стороны сверкали на темном фоне ночного неба яркие вспышки разрывов. Я понял, что это наверняка цель, а с разных сторон она видится лишь потому, что я сам вращаюсь вместе с парашютом. Очутился спиной к прожекторам, перед глазами возник яркий клубок пламени. Он разлетелся на большие и маленькие огоньки, которые продолжали гореть еще и на земле. Это был, наварное, мой самолет. После этой яркой вспышки глаза уже ничего не различали. Землю увидел вовремя, подтянулся и подогнув ноги, повалился на вспаханное поле.

Услышал редкие выстрелы откуда-то справа. Изредка там же короткими очередями строчил пулемет или автомат. Прямо впереди шелестела высокая стена неубранной ржи. Хотел было укрыться во ржи, но тут где-то сверху, над самой головой услышал слабый стой. Смотрю — почти прямо надо мной белеет купол спускающегося парашюта.

«Это кто-то из моих», — подумал я и двинулся к предполагаемому месту спуска.

Приземлившийся со стоном повалился на землю.

— Кто здесь? — спросил я, стараясь освободить лежавшего от накрывшего его купола парашюта.

— Алексеев, — выдохнул парашютист.

— Что с тобой? Это я, Вихорев!

— Я ранен, в ногу. Не могу двигаться… и спина… — проговорил с трудом штурман, а затем, застонав тихо, добавил:

— Ты иди…

— Ну да! Так я и побежал, — рассердился я. Снял с него унты, комбинезон и перевязал кровоточащую рану на бедре. Затем нашел небольшую уже запекшуюся ранку на спине слева от позвоночника. Потом перетащил его в рожь.

— Полежи пока тут, я посмотрю, что кругом делается

Слева был небольшой перелесок, стрельба все усиливалась. В трескотню автоматных и пулеметных очередей то и дело врывался противный вой пролетающих мин. Издалека, с востока, доносились раскаты орудийных залпов. Подойдя вдоль ржи к перелеску, услышал знакомый звук. Где-то недалеко приглушенно работали моторы. Подобрался поближе и увидел группу танков с белыми крестами по бокам башен. На нескольких из них уже работали моторы, у других суетились и кричали по-немецки танкисты. По всему было видно, что танки собираются покинуть лесок. Вскоре один из них двинулся вперед, за ним второй, третий… Они шли так близко, что ясно видел даже выражение лиц высунувшихся из люка фрицев.