Роман Сенчин - Русские (сборник)

• Название: Русские (сборник)
• Автор: Роман Сенчин
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-43709-0

Лучшие отечественные писатели — фантасты и реалисты отвечают на главный вопрос: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?» Интересно, у кого лучше получится…

---

— А тебе кто-нибудь нравится? — спросила Рита, многозначительно подняв брови.

— Нравится? — Митя заёрзал на стуле. — Внешне — да, но знаешь, Марго… Поговоришь с ними, и такое разочарование…

— Почему это?

— Да как сказать… Вот есть у нас Ленка Засыпкина — яркая девушка. Так у неё любовник — какая-то газпромовская шишка. Женат, конечно. В институт за ней на «Лексусе» приезжает, квартиру ей на Пушечной купил, на Бали и Сейшелы возит, каждый день — новые брюлики…

Рита перестала улыбаться и осторожно спросила:

— Ну и что?

— Как что?! — рассердился Митя и от возмущения даже встал со стула. — Ведь если бы он ей ни копейки не давал, она бы никогда с ним жить не стала! Ты бы этого урода видела! Он старый, толстый и некрасивый!

— Может, он человек хороший, — пробормотала Рита и почувствовала, что начинает злиться.

— Марго! Ну что тут непонятного? Она телом приторговывает, понимаешь? И ведь не от нужды, вот что самое интересное: москвичка, родители обеспеченные… Это тебе не какая-нибудь Сонечка Мармеладова… Ну как, скажи, как таких можно любить, когда у них одно на уме: что с тебя поиметь можно и как не продешевить?

— Газпромовская шишка, видно, любит… — вяло возразила Рита. Взгляд её становился всё более отстранённым.

— А я не шишка. Я — человек, — с укором, как показалось Рите, сказал Митя и ушёл в свою комнату.

Рита же, посидев на кухне какое-то время одна, оделась и, ничего не сказав Мите, ушла из дома. Вернулась за полночь, распространяя явственный алкогольный душок и едва держась на ногах, — Митя еле успел подхватить на входе её обмякшее тело. Он снял с неё обувь и, придерживая за талию, провёл к себе в комнату и посадил на диван, где Рита начала нести какую-то чушь, обливаясь горючими слезами:

— Митя, если бы ты знал, какая я тварь… Я так виновата перед тобой…

— Что за ерунда? В чём ты виновата? — то тряс её за плечи, то обнимал недоумевающий Митя.

— Какая я гадина! — не унималась Рита.

— Ты не гадина, ты хорошая…

Рита упрямо продолжала всхлипывать.

— Да пойми ты, Марго: ты передо мной ни в чём не виновата и не можешь быть виновата! Я (Митя ткнул себя пальцем в грудь) тебя осуждать не буду, даже если ты человека убьёшь!

Рита на секунду затихла, подняла голову и испуганно спросила:

— Ты совсем ошалел?

— Ничего не ошалел! Я всегда буду с тобой — на твоей стороне, что бы ни случилось, поняла? — уверенно заявил Митя и встряхнул Риту за плечи.

После паузы заплаканные глаза Риты наполнились иными слезами — немой благодарности. Потом они долго пили чай на кухне и разговаривали обо всём подряд, вспоминали детство, родителей, школьные походы… Только к четырём часам утра Митя смог уложить Риту спать и с чувством выполненного долга включил спортивный канал.

Сначала Рите сказали, что у неё ослаблен иммунитет. Она стала часто болеть: то грипп, то ангина, то воспаление лёгких. Врачи прописали ей кучу лекарств и курс уколов, рассчитанный на две недели. Олег неожиданно проявил такое понимание и заботу, что Рита даже задумалась, так ли уж она, собственно, хорошо знает этого человека. Он каждый день забирал её с работы и вёз на укол, ждал, отвозил домой на другой конец Москвы. Рита всю дорогу молчала и слегка морщилась — уколы были болезненные. «Больно, да?» — сочувственно спрашивал Олег и озабоченно рассматривал её печальное лицо в зеркале заднего вида. Когда курс уколов закончился, то зад у Риты был почти сплошь синим от кровоподтёков, и Олегу нравилось, внимательно рассматривая этот выдающийся синяк, нежно поглаживать и целовать его. «Наверное, его возбуждают калеки», — с тоской думалось Рите.

Но уколы не помогли: у Риты начался бронхит, снова перетёкший в крупозную пневмонию. Рите пришлось заново сдавать все анализы, среди которых на этот раз были и рентген, и онкомаркер. Диагноз оглушил Риту: рак лёгких, метастазный плеврит.

Не могло быть и речи, чтобы сказать об этом Мите. Рита держала в курсе только Олега, который как-то совсем растерялся от этой новости, перестал сыпать нравоучениями и неотступно следовал за Ритой поникшей тенью. Он забросил все свои дела и ездил с ней по клиникам и светилам онкологии, выясняя, где и как её могут вылечить. За операцию никто не брался, а всё остальное было лишь отсрочкой неминуемого исхода. Тогда Олег связался со своим партнёром по бизнесу в Израиле, который нашёл и клинику, и хирурга, готового за баснословные деньги, которые Олег без разговоров согласился дать, оперировать Ритину опухоль. Времени на раздумья не было: состояние стремительно ухудшалось.

Рита предупредила Митю, что через несколько дней уедет на корпоратив в Израиль, а потом останется там ещё на некоторое время — просто отдохнуть. Митя отреагировал спокойно, даже обрадовался: ему казалось, что Рита здорово измотана и ей действительно нужен перерыв.

— Слушай, а давай сходим куда-нибудь перед моим отъездом? Мы сто лет никуда не выбирались… — предложила Рита.

Митя на следующий же день купил билеты на концерт «БИ-2» в одном из ночных заведений, позвонил Рите, и они договорились о встрече в восемь часов прямо у клуба. Олег довёз Риту до Белорусского вокзала, где она попросила остановить машину, потому что захотела немного пройтись пешком. Олег недоверчиво и тревожно следил за её удаляющейся хрупкой фигурой, пока она не скрылась в переулке.

У клуба Рита без труда отыскала своего рослого Митю, оживлённо разговаривающего с какой-то девушкой. Митя, увидев Риту, радостно заключил её в объятия, а потом, как куклу, повернул лицом к девушке:

— Марго, знакомься: это Наташа, фанатка «БИ-2» и будущий медицинский физик в одном лице! Вот, напросилась.

Девушка засмеялась:

— Да, вот такая я навязчивая!

Рита улыбнулась одним уголком рта и приветственно кивнула:

— Вы вместе учитесь?

— Нет, я только на первом курсе, — необычайно дружелюбно ответила девушка.

— Ладно, наболтаетесь ещё, — прервал их Митя и, приобняв обеих девушек за плечи, направил их к входной двери.

Внутри было шумно и душно, слышались пьяные вскрики и неприличный гогот, на сцене сновали какие-то люди, устанавливающие и настраивающие аппаратуру. Рите было обидно: она хотела провести этот вечер с Митей наедине. Украдкой она ревниво оглядывала худые Наташины ноги в массивных ботинках, испещрённые пирсингом брови и губы, неухоженные руки в безвкусных перстнях с какими-то черепами и ящерами. Наташа смеялась буквально каждой Митиной реплике и восторженно лепетала какие-то глупости про фан-клубы и чаты. «Дурочка с переулочка, — с раздражением думала Рита. — Неужели Митьке нравятся такие пустышки?» Митя же вёл себя как школяр: носил на плече её сумку, бегал для неё за коктейлями, смотрел ей в рот, смеялся её дурацким шуткам. Вечер был окончательно испорчен, когда Наташа вдруг спросила у Риты, сколько ей лет. Рита враждебно глянула на неё:

— Пятьсот.

На сцену вышли участники группы, поприветствовали зал, и из мощных динамиков грянули первые аккорды:

Я больше не играю со своей душой.
Какая есть, кому-нибудь сгодится.
Но медь — не золото, и твой герой —
Последний, кем бы ты могла гордиться…

Наташа вскочила с места и бросилась к сцене с вытянутыми вверх руками, подпрыгивая и пританцовывая. Митя счастливо улыбался, наблюдая за ней, и кивал головой в такт музыке. Потом извиняющимся тоном сказал Рите: «Я сейчас», — и стал протискиваться к Наташе.

Рита еле дождалась окончания концерта.

Когда они уже ехали с Митей в пустом автобусе от метро, сидя рядом на продавленном остывшем сиденье, Митя спросил:

— Как тебе Наташа? Совсем не понравилась?

— С чего ты взял?

Митя захохотал:

— Ты бы видела своё лицо!

Помолчав, Рита очень серьёзно ответила брату:

— Знаешь, Митко, по-моему, она на маму чем-то похожа.

— На тебя она похожа, любезная сестрица, вот что! — весело сказал Митя и легонько боднул её головой в висок.

Риту от этих слов бросило в озноб:

— Митя… Знаешь, я…

Она осеклась и молча отвернулась к окну. Там проплывал безрадостный ландшафт, усеянный коробками однотипных многоэтажек и бетонными заборами.

В горле стоял ком, и чтобы не расплакаться вот так, на пустом месте, она жадно цеплялась взглядом за горящие окна, за ускользающие фонари и редких людей, бредущих куда-то или стоящих на остановке. Митя повернул голову к окну и увидел в нём Ритино отражение: на её губах дрожала едва заметная улыбка.

Витёк Захар Прилепин

— Москва поехала! Собирай обедать, мать! — говорил отец, заходя в дом.

Пацан улыбался ему. У отца всё время был такой вид, словно он поймал большую рыбу, которая у него в мешке за спиной щекочется хвостом.

Бабушка выглядывала в окошко. По насыпи мимо деревни пролетал сияющий состав.

В книжках шум поездов описывался странным «тук-тук-тук-тук, ты-тых-ты-тых» — но звучанье состава скорей напоминало тот быстрый и приятный звук, с которым бабушка выплёскивала грязную воду из ведра на дорогу. Состав будто бы сносило стремительным водным потоком. Казалось, зажмуришься в солнечный день, глядя составу в след, — и разглядишь воздушные брызги и мыльные пузыри, летающие над насыпью.