Гульельмо Ферреро - Юлий Цезарь

• Название: Юлий Цезарь
• Автор: Гульельмо Ферреро
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-85880-344-Х

Предлагаемая вниманию читателя биография Юлия Цезаря принадлежит перу итальянского историка и психолога Гульельмо Ферреро. Написанная блестящим стилистом и оригинальным мыслителем, книга будет интересна не только специалистам, но и всем любителям истории. Взгляд Ферреро на жизнь и деятельность Цезаря заметно отличается от трактовок Т. Моммзена, С. Л. Утченко и других биографов знаменитого диктатора. Книга снабжена словарем основных понятий и хронологическим указателем.

Публикация русского перевода текста Ферреро (переводчик А. Захаров) была осуществлена в 1916 году издательством М. и С. Сабашниковых.

---

Кассий тотчас понял мудрость этого совета, но Красc, которого годы, усталость, беспокойство сделали раздражительным и которого судьба выбрала первым для искупления мании величия своей эпохи, рассердился на царя, давшего хороший совет. Он отпустил послов, пригрозив, что по окончании войны по заслугам накажет армянского царя,[281] и продолжал идти вперед, все еще не видя врага и не имея никаких известий. Наконец, после долгих дней утомительного перехода[282] в конце мая или в первых числах июня, когда армия только что прошла Карры и подходила к берегу Велика, несколько разведчиков возвратились, с трудом переводя дыхание. Они говорили, что недалеко встретили огромную неприятельскую армию, быстро двигавшуюся вперед в надежде захватить врасплох римлян и убившую почти всех разведчиков. Что побудило парфян таким образом напасть на него? Возможно, что они тайно были уведомлены Абгаром Эдесским, что римская армия пала духом и измучилась. Смущенные этим известием солдаты и многие офицеры желали расположиться лагерем на берегу реки, чтобы ожидать здесь неприятеля и изучить его способ сражаться раньше, чем вступить в битву. Но Красc после минутного колебания решил тотчас начать сражение, опасаясь, что враг снова ускользнет от него.

Тактика Красса

Он начал с приказа семидесяти когортам расположиться по фронту, глубиной в десять рядов. Этот маневр римские специалисты по тактике советовали делать, когда армия была атакована большими массами кавалерии. Но построиться на расстоянии двенадцати километров по фронту (такое пространство занимали бы семьдесят когорт, поставленных друг около друга)[283] армии, растянутой при походе приблизительно на 21 километр, нельзя было в одно мгновение. Красc в самой середине маневра потерял терпение и, переменив намерение, хотел построить в каре четыре головных легиона, поставив по фронту 12 когорт, подкрепленных конницей, а на флангах — по 8 когорт.[284]

Командование одним крылом он поручил сыну, другим — Кассию, а сам поместился в центре, приказав солдатам наскоро подкрепиться. Потом он приказал когортам каре, сопровождаемому тремя легионами, переправиться через речку и броситься на неприятеля.[285]

Тактика парфян

Скоро увидали, что неприятельская армия, по виду немногочисленная, развертывается; на горизонте появляются группы всадников и медленно двигаются вперед. Мало-помалу их число увеличивалось; равнина начала оглашаться криками, воздух засверкал от блеска кирас; наконец, появилась и образовала авангард тяжелая кавалерия, которую Сурена скрывал за холмом, и огромная масса всадников, покрытых железом, бросилась на римское каре. Римские когорты выдержали удар и встретили следовавшие друг за другом нападения дротиками. Потом нападения приостановились. Всадники стягивались, как будто бы уже утомленные. Красc, думая, что битва скоро будет окончена, направил стрелков, пращников и легкую пехоту преследовать беглецов. Но они немедленно были осыпаны градом стрел, с удивительной силой пускаемых легкой парфянской кавалерией, составленной из лучников, которая двигалась теперь вперед, развертывалась по обеим сторонам тяжелой конницы наподобие огромного полукруга. Посланные вперед Крассом солдаты были вынуждены в беспорядке возвратиться к легионам. Легкая парфянская кавалерия приближалась, и стрелы летели через тяжелую конницу по параболической кривой,[286] сперва поражая первые ряды, а затем и центр римского каре. Красc и офицеры старались поддержать мужество солдат, говоря им, что враг скоро истратит все свои стрелы. Римский полководец пытался также бросить когорты на неприятеля. Но как только римляне двигались вперед, парфяне бежали и, обернувшись на своих лошадях, все продолжали пускать стрелы. Когорты вынуждены были снова спасаться в каре, которое опять находилось под безжалостным дождем стрел. Колчаны парфян казались неистощимыми. Офицеры наконец заметили на горизонте длинную цепь верблюдов, к которым время от времени приближалась группа всадников: это был огромный запас стрел, следовавший за армией.[287] Легионы, утомленные бездействием в качестве мишени для этого ужасного града, теряли мужество.

Смерть Публия Красса

Красc наконец решился сделать последнее усилие, чтобы разорвать это кольцо людей и железа, окружившее его армию. Он приказал своему сыну Публию взять 1300 всадников, в том числе 1000 галлов, 500 стрелков и восемь когорт, и напасть на врага. Последний, по-видимому, отступил. Он скоро исчез на горизонте в тучах пыли; страшный дождь стрел прекратился. Красc воспользовался этим моментом, чтобы занять холм, и, считая битву оконченной, более спокойно ожидал возвращения Публия. Но скоро поспешно прибыли разведчики: Публий просил помощи; парфяне бегством завлекли его слишком далеко, потом сразу развернулись и напали на маленький отряд. Началась ужасная схватка, и Публий должен был быть раздавлен, если не получит быстрой помощи. Красc готовился уже выступить со всей армией, но едва тронулись в путь, как увидели, что снова появилась густая туча пыли, сквозь которую сверкали кирасы и раздавались дикие крики. Парфяне в бешенстве возвращались во всю прыть; всадник, ехавший впереди, держал на конце копья черный предмет. Римляне остановились в ожидании, и, когда парфяне приблизились, острые глаза рассмотрели, что этот черный предмет, несомый на конце копья, был головой Публия Красса. Маленький отряд был уничтожен. Армия содрогнулась, но Красc, бодро сносивший до сих пор удары такой ужасной бури, и теперь не пал духом. Он проезжал по рядам солдат, говоря им, что смерть Публия касается его одного, а что до них, то они должны исполнить свой долг и отразить новый приступ. Действительно, враг снова развернул вокруг всей армии огромный полукруг стрелков, в то время как из центра массы кавалерии одна за другой устремлялись на каре. Но и на этот раз когорты держались стойко. Наконец, парфянская кавалерия, утомленная столькими яростными нападениями, опустошив свои колчаны и притупив сабли, отступила, когда солнце склонилось к горизонту.[288]

Деморализация римлян

Вечером парфяне, вероятно, думали, что потеряли весь день. Они надеялись захватить римскую армию врасплох и наголову разбить ее, а между тем, несмотря на значительные потери, нанесенные римлянам, битва не получила окончательного результата. Урон действительно не имел бы никакого влияния на исход кампании, если бы армия Красса была одной из тех старых и крепких армий, которые Рим умел когда-то выставлять.[289] Но тогда в империи была одна только сильная армия — армия Цезаря. В рядах Красса молодые рекруты были гораздо многочисленнее старых солдат. Офицеры почти все принадлежали к той мало серьезной золотой римской молодежи, которая не имела глубоких знаний о военном искусстве. Вождь был человек умный, но был стар и избалован слишком легким успехом в войне со Спартаком. Таким образом, значительные потери, необычный способ сражаться, отдаленность Сирии, смерть Публия Красса — всего этого было достаточно, чтобы до такой степени привести в уныние армию, что вечером все, солдаты и начальники, считали себя побежденными. Сам Красc, в течение дня командовавший с удивительной энергией, потерял мужество. Он боялся, что парфяне, ободренные своей победой, на следующий день нападут на его истощенную армию, и, как кажется, по совету Кассия, дал в ту же ночь приказ быстро отсутпать к Каррам.[290] Пришлось покинуть на поле битвы 4000 раненых, перебитых на следующий день парфянами, а ночью в темноте и беспорядке четыре когорты заблудились и также были перебиты врагом.[291]

Решение остаться в Каррах

Однако, достигнув Kapp, римская армия могла отдохнуть, спокойно реорганизоваться и без большой опасности возвратиться по уже пройденной дороге, где парфяне не могли бы их долго преследовать из-за недостатка воды и фуража. В этот момент парфянский главнокомандующий действительно сильно испугался, что враг ускользнет от него по прежней дороге.[292] К несчастью, совершенно деморализованные поспешным отступлением, оставлением раненых и уничтожением заблудившихся ночью когорт солдаты и офицеры не понимали, что главная опасность миновала. Ими овладел такой страх перед парфянами, что они не решались более выходить из города на равнину. Военный совет решил просить помощи у армянского царя и ждать в Каррах прибытия этой помощи, а затем отступить, вероятно, через Армению.[293]

Решение оставить Карры

Парфянский главнокомандующий, подошедший под самые стены Kapp, узнав, что армия так деморализована, постарался хитростью одержать окончательный успех, которого не одержал силой. Он дал знать римским солдатам, что позволит им свободно уйти, если они согласятся выдать ему Кассия и Красса. Ловушка была очень хитрой: если бы солдаты возмутились и захватили в свои руки двух наиболее способных вождей, Сурене легко было бы уничтожить всю армию. Но римская дисциплина была слишком прочной. Вероломный совет не был выслушан, и уловки Сурены не послужили бы ни к чему, если бы вожди римской армии сохранили более спокойствия и более доверия к своим солдатам. Узнав, что эмиссары Сурены стараются возмутить армию, они потеряли голову и не хотели ни минуты оставаться в Каррах, боясь, что измученное столькими испытаниями войско, наконец, позволит себя увлечь. Поколебленный просьбами офицеров, Красc изменил свое решение и дал приказ отступать, не дожидаясь помощи армянского царя, в получении которой, впрочем, он не был уверен.