Сергей Лукьяненко - Бхеда

• Название: Бхеда
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Жанр: Фэнтези

Играл на праздниках в широко известный литературный конкурс «Рваная грелка». Грелочку не порвал, в итоге даже не проголосовал в первом туре — времени не хватило. Да и рассказ «не дотянул».

Но что-то мне в нем нравится. Я его чуть-чуть почистил, сместил акценты и, пожалуй, выложу здесь. Сразу предупреждаю — это для любителей классического фэнтези, варваров с двуручными мечами на поясе, магов и демонов.

---

Сергей Лукьяненко Бхеда

В рукаве той руки, что дальше от сердца, бог предательства Бхеда прячет короткий кинжал, которым удобно бить друга в спину.

В ладони той руки, что ближе к сердцу, бог предательства Бхеда держит фальшивую золотую монету, которой платит и за зло, и за добро.

Рукава одежд у Бхеда длинны, ладони крепко сжаты. Никто не знает, с какой стороны груди у бога предательства сердце.

И никто не знает, в какой руке — фальшивая монета, а в какой — нож.

…Ночь упала на Фрейдинг, город-в-основании-мира вместе с дождем, звоном колоколов на храмах и хлопаньем ставней и дверей. На тех улицах, где жили богатые, зажгли фонари и прогуливались люди, на те улицы, где жили бедные, нехотя вышла ночная стража. На тех улицах, где жили нищие, было темно и безлюдно, только у трактирных дверей горели факелы и стояли, закутавшись в меха, угрюмые охранники.

Гильнар прошел мимо охранников, кивнув левому — тот казался поживее и, похоже, был старшим в карауле. Охранник скользнул взглядом по треугольной шляпе, кожаной куртке, широкой сабле у пояса. Гильнар почти слышал, как ворочаются в голове охранника мысли. «Треугольная шляпа — итаманский моряк… кожаная куртка с медными набойками — разрешенная замена легкой кольчуги… сабля все-таки длинновата…»

— Постой, — сказал охранник. — Сабля.

Гильнар молча извлек абордажную саблю (второй охранник шевельнулся, его рука легла на рукоять боевого топора), приложил к деревянной мерке, приколоченной к дверному косяку. Охранник прищурился. Сабля уложилась в разрешенную длину, едва-едва, но уложилась.

— Иди, — кивнул охранник.

Гильнар вложил саблю в ножны, пригнулся (притолока была низкая, скорее всего — специально, чтобы в трактир было труднее ворваться или убежать) и вошел в «Снег и песок». Его поражали названия питейных заведений во Фрейдинге, казалось, трактирщики соревнуются, кто выдумает более нелепое. За две недели скитаний по огромному городу Гильнар успел побывать в «Драконе и вереске», «Прибрежном щенке», «Мокром очаге», «Трех калеках». Но лидировали, конечно, верноподданнические названия, Фрейдинг сотни лет был столицей королевства и искренне этим гордился. «Голова короля», «Рука короля», «Нога короля», «Знамя короля» и, даже, «Основание короля». Удивительно, что не было «Королевских яиц» или «Мужского достоинства короля».

А откуда взялся «Снег и песок»? До раскаленных песков Итамана — недели пути на корабле. До снежных равнин Доргана — недели и месяцы на резвых лошадях. Фрейдинг не знал ни песка, ни снега, даже сейчас, в середине зимы, с неба лил лишь холодный дождь, а под ногами чавкала грязь, грозившая поглотить каменные мостовые.

Гильнар окинул взглядом таверну. Было довольно тихо для позднего вечера. За двумя столами ссорились, но не всерьез, драки не будет. Полтаверны оккупировала компания нищих — безногие и безрукие, слепые и усыпанные язвами, весь день они попрошайничали у храмов и рынков, чтобы к вечеру, отдав гильдии ее долю, собраться на свой нищенский ужин. Не такой уж и плохой — перед каждым калекой стояла миска с горячей похлебкой и кружка пива, а старичок с обожженным, покрытым струпьями лицом отрезал ломти мяса от бараньего бока. Значит, сегодня будет спокойно. Нищие не станут буянить сами, не дадут и другим. Нет ничего страшнее, чем ввязаться в драку с толпой калек, которые не жалеют ни себя, ни других. У каждого из них припрятан нож, а костыли и палки зачастую скрывают в себе клинки. Фрейдинг — город нищих и богачей, труднее всего в нем живется обычным людям.

Гильнар бросил на стойку мелкую монету, румяный щекастый парень (не хозяин, слишком молод, но родственник — слишком нагл) не спрашивая налил ему пива.

— Мяса и еще кружку, — сказал Гильнар.

— Пять, — коротко ответил парень.

Гильнар приподнял бровь, но спорить не стал. В качестве мелкой мести выложил на стойку четыре дорганские монеты, они шли чуть дешевле местных или итаманских.

— Еще пять, а не всего пять, — сказал парень. — Тем более таких.

Гильнар добавил монету и, с кружкой в руке, стал пробираться в конец зала. Нищие шумно веселились, делясь воспоминаниями о сегодняшнем дне. Маленький слепой мальчик, у ног которого сидела здоровенная собака-поводырь, тонким голоском пел песню о своем бесприютном детстве. Его не слушали, но мальчику, похоже, было все равно — он уже допил свою кружку.

Дальний от стойки угол трактира был почти пуст — за большим столом сидели лишь три человека. Гильнар не удивился, он бы тоже не стал садиться рядом с такой компанией — если бы не знал всех троих.

Первым был дорганец. Несмотря на холод в его одежде не было ни клочка меха — то ли он презирал местную зиму, так непохожую на стужу его родины, то ли просто рисовался… а может быть и то, и другое сразу. Дорогая рубаха из багрового шелка была расстегнута, демонстрируя всем желающим оправленный в серебро алмазный клык тролля. Это был совершенно явный и неприкрытый знак — только на теле человека, убившего тролля, драгоценный алмаз не превращался в обычный уголек. Зубы тролля были поистине бесценны — и потому, что тролля нелегко убить, и потому, что их невозможно продать. Парень был молод, чуть за двадцать, но сложен так, что любой скульптор стал бы ваять с него бога. На поясе вызывающе висел огромный двуручный меч — Гильнар усмехнулся, представив, как охранники у входа смотрели на это запрещенное в трактире оружие, но не посмели сказать ни слова.

— Гильнар! — приветствовал его дорганец, отсалютовав кружкой. Кружка соответствовала его габаритам и явно была не первой, но на парне это никак не сказывалось. В другой руке варвар сжимал здоровенный мосёл с остатками мяса.

— Рехард, друг мой, — сказал Гильнар, прижимая руку к сердцу.

Второй человек за столом был немолод, на грани между зрелость и старостью. Он был толст, бородат и потен. Вместо пива он пил вино из изящного хрустального бокала, невесть откуда взявшегося в этой таверне. Выглядел человек как законная добыча любого встречного бандита… если бы не знак гильдии магов, затейливым вензелем светящийся на лбу человека. Свет был красный — маг огня. Можно долго спорить, какая ветвь магии сильнее — голубая вода, зеленая земля, белый воздух или красный огонь. Но смерть от огня наиболее зрелищна и поэтому кажется толпе самой мучительной.

— Рад новой встрече, Эглис, — пожимая волшебнику руку сказал Гильнар.

— Счастлив видеть тебя в добром здравии, — ответил маг.

Волшебники любят простые человеческие отношения, потому что на самом деле не являются ни простыми, ни людьми.

Третьей за столом сидела женщина — некрасивая, немолодая, неопрятная. Таких легко можно увидеть на поле или, в лучшем случае, с тряпкой в руках оттирающими от грязи стену богатого дома (наружную стену, внутрь не пустят). Даже в бедной таверне она казалась случайной гостьей. Серое платье, деревянные башмаки, дырявые чулки, обломанные ногти с черной каймой грязи — даже из-за соседнего стола с нищими калеками ее бы прогнали за неопрятность.

— Владычица Бертиль… — Гильнар склонил перед женщиной голову.

— Садись, итаманец, — сказала женщина сонным, невыразительным голосом.

Гильнар опустился на стул так, чтобы все время видеть женщину. Из всей троицы Бертиль была наиболее сильна, опасна и непредсказуема.

Как и полагается Владычице душ.

— Ты говорил, нас будет пятеро, — продолжила Бертиль.

— Да, кстати! — оживился маг. — Где пятый?

— Где вор? — с любопытством спросил варвар и взмахнул обглоданной костью. — Я и сам немного вор, я хочу увидеть собрата.

— И впрямь! — подхватил слепой мальчик. — Где же вор?

— Если не будет вора, то я не… — Владычица Бертиль вздрогнула и уставилась на мальчика. — Что ты… как ты здесь оказался?

— Я пятый, — сказал слепой мальчик. Собака-поводырь у его ног жадно следила за костью в руках варвара.

— Ты ребенок, — сказал маг.

— Я вор. Я пил с нищими, которые подозрительнее стражников в храме Бхеда. Я сел за стол с вами, а вы не заметили, пока я этого не захотел. Что вам еще надо?

Маг прищурился, глядя на слепого мальчика. Тот был одет ярко, даже вызывающе для нищего побирушки: грубый свитер из желтой шерсти, голубой шарф на горле — и тем более странным было то, что никто не увидел его приближения. Белые слепые глаза мальчика слезились, нечесаные волосы патлами лежали на лбу.

— Ну да, — сказал вдруг маг. — Конечно. У тебя аура взрослого.

— Разумеется, — расхохотался варвар и бросил собаке кость. Устрашающего размера челюсти щелкнули, перекусывая подачку. — Он пахнет не как ребенок. Да и вообще не как человек!

— Твоя душа стара, — сказала Владычица Бертиль. — Почти как моя.

— Отец рассказал мне как найти Атарда, — пояснил Гильнар. — Лучшего вора королевства… еще со времен северных войн.