Роузи Кукла - Трах-тебе-дох. Рассказ третий. Мистер, купите живую куклу

• Название: Трах-тебе-дох. Рассказ третий. Мистер, купите живую куклу
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика

---

Она глубоко затягивается, а потом.

— Знаешь что? Иди туда к ним и устрой ему. Как следует, устрой! Что бы он запомнил, что бы ее оставил в покое. Не его она, моя! Я ее люблю!

Смотрю ей в глаза и вижу, как в них начинают блестеть слезы. Она еще несколько раз затягивается сигатерой, а потом продолжает с упреком.

— Ему она только для епи-пили! Только для епили!!! Ему наплевать на душу, на ее внутреннюю красоту! Это только я могу оценить! Это же надо понимать! В конце-то концов! Она не его, моя! Я ее не отдам!

Она нервно курит, я отмалчиваюсь. Потом она продолжает.

— Я ей говорю, что он поепи-пит тебя и бросит! У него, знаешь, сколько таких, как ты. И моложе и красивее. Хоть бы быстрее он ее бросил! Я уже за ним, как ищейка хожу. И когда он у тебя стал оставаться, я уже успокаиваться стала. Все, думаю. Нашел малолетку, и успокоится и оставит, наконец, ее в покое. Ничего подобного! Его только на пять дней хватило с тобой. Опять полез к ней! Я же ее умоляла, я просила! Тебя в пример приводила. Все бесполезно! Опять он с ней!

— Что ты молчишь? Скажи мне хотя бы что-то. Ты думаешь его возвращать? Или так ему все и простишь? И пусть он между вашими пи-пидами так и будет сновать! Туда, сюда! Туда, сюда! То в ее, то в твоей, то в ее то, в твоей! Ты этого хочешь?

— Я зачем к тебе пришла? Я хочу с тобой союз заключить. Союз против него. Вернее сказать, за его возращение к тебе. Ты еще молода и он опять к тебе вернется. Это я знаю, и ты за это не волнуйся. Он всегда к таким возвращается. И хоть ты и молода, но судя по тому, что я о тебе узнала, мне с тобой выгодно союз заключить. В итоге, ты его получишь, а я получу свое. То, что он у меня украл.

Наконец я открываю рот.

— Я согласна. А теперь, скажи, откуда ты обо мне что-то знаешь?

— Да есть еще один человек. Но ненадежный. Такой же и вашим и нашим.

— Кто это? Я его знаю?

— А ты не догадываешься?

— Что? Неужели Нинка?

— Догадливая. Это хорошо. Это Нинка первая подняла тревогу, по поводу того, что Левка с тобой спутался. Она, видите ли, на вас обоих виды имела. А ты, что же не знала? Спала с ней и не знала?

— И вовсе нет! Я с ней не спала. Никогда не спала. Это она так говорит? Что я с ней спала?

— Да! Она так всем разболтала. А еще, что ты хоть и малая еще, а уже не девочка. И про какую-то темную историю с тобой рассказывала. Кстати, что это за история с тобой произошла? Тебя, что же, изнасиловали? Или что?

— Да, какое вам всем дело! Что, да как! А Нинка та еще, б…дь! Точно и вашим и нашим. А кому еще?

— Насчет Нинки, ты права. Она так себя по жизни ведет. То с нами, то с остальными, а то сама по себе. Точно, ведет себя, как самая настоящая …

— А с кем это с нами?

— А ты, что же не понимаешь, кто и с кем я?

— Ну, не знаю? Я не бог и определения людям стараюсь не давать. И потом, кому, что выпадает по жизни.

— Слушай! А ты мне все больше нравишься. Ты не против, еще раз встретиться? Нам надо с тобой план действий наметить и детали обсудить. Сегодня у меня уже больше нет времени. Давай завтра. Часиков в пять? Устроит?

А дальше она рассказала, как и где ее найти. Я пробовала отказаться, но она настояла, что бы я непременно к ним заглянула. С девчонками ее познакомилась. Так она сказала.

Расстались мы друзьями. Друзьями по несчастью.

Притащилась домой, как побитая собака. Только в комнату свою зашла, как на меня навалились воспоминания и тут же ревность. Я так расстроилась, что заплакала от бессилия и жалости к себе. Ужинала одна. Не хотела видеться с Нинкой. Но она, как чувствовала и сама заявилась. Выпившая, и, по-моему, изрядно.

— Что это? — Говорю ей. — Как только я ложусь и засыпаю, ты объявляешься. Что тебе надо? Опять пришла обо мне гадости собирать и трепаться обо мне налево и направо!

— Ты, что? Кто тебе такого наговорил?

— Да есть люди. Просветили, как ты обо мне на всех перекрестках трепишься, что я с тобой сплю.

— А, что, разве не так? Ты со мной не спишь, что ли? Или, как это называется? Я с тобой в дочки-матери играюсь? Так, что ли?

— Знаешь! Ну, ты и дура!

— Сама ты, дура!

— А, иди, ты! Знаешь, куда!

— Ну, скажи, куда? Что ты, язык проглотила?

— Да, нет! Я-то не проглотила. А вот некоторые, так его распустили, что уже каждая собака знает, с кем и как ты спишь. И даже не спишь, а просто людям голову морочишь! Ну, зачем ты своим подругам обо мне всякую ерунду наболтала? Что я с тобой сплю. Ты, что? Уже совсем голову потеряла от ревности? Тебе, что в голову ничего оригинальнее не приходит? Только гадости говорить? Так, что-ли?

В таком духе мы еще минут пять бранимся, а потом я не выдерживаю.

— Ну, все, Нина! Хватит! Иди спать! Дай мне одной хоть минуту, хотя бы во сне побыть. Устала я. Спокойной ночи.

И уже, когда она выходила, добавила.

— От кого, от кого, а вот от тебя я такого не ожидала! Обидела ты меня очень! Болтовней обидела.

Она остановилась в дверном проеме. Задержалась, постояла в нерешительности, а потом отвернулась, рукой махнула и вышла. Мне показалось, что она вышла от меня и заплакала. Полежала минут пятнадцать. Сон не идет. Какой там сон! Надо разбираться. Не годиться, думаю, вот так ругаться и потом, что она мне об этой Веронике может сказать. Надо поговорить. Все равно, спать уже не получится. Ладно, пойду к ней и поговорю. Не стану до утра ждать. Надо с ней налаживать хорошие отношения. И потом, уже скоро тетка вернется с мужем, и мне хочешь, не хочешь, а с ними еще жить и жить. Встаю и, накинув халатик, поднимаюсь к ней.

Краденое несчастье

Дом, как будто вымер. Свет включен. Никого на кухне и в комнатах. Я уже встревожилась, как услышала, ее тяжелый вздох, из ее комнаты. Тихо подошла к двери, свет не горит, но я присмотрелась. Нинка валялась на кровати, одетая и в обуви. В комнате настойчивый запах спиртного. Видимо она после нашего разговора еще добавила, подумала я.

И жалко ее и злая я на нее. Это надо же, что она обо мне наболтала? Причем здесь то, чем она со мной занимается по ночам! Это она сама. Не я, ведь. А она. Сама приходит и гладит, целует. А что? Что в этом плохого? Мне, например даже нравится, и я засыпаю. А может это то, о чем она говорит? Может это и есть лесбийская любовь? Нет! Не похоже. Любовь это когда вдвоем, вместе. Как у нас с Левкой.

Да, уж! Уже и не у нас.

Надо ее раздеть и уложить по-человечески. Такой я ее оставлять не буду. В конце, концов, у нее есть повод так вести себя. Ведь это я у нее украла кусочек счастья. Вспомнила о счастье, и сразу же заныло под ложечкой. Мое счастье, так же как и ее, уплыло. Я у нее украла, а у меня украла счастье, какая-то лесбиянка. А другая лесбиянка пришла и заморочила мне голову своими рассказами об украденных чувствах подруги своей лесбиянки. Вот же какая карусель получается! И все закрутилось вокруг одного его. Вот же, какие они? Мужики эти. Придется с ними дело иметь и считаться. А как без них? Вот так же, как эта Вероника, или как Верка метаться? Нет уж! Я до такого не собираюсь доходить. Или вот так, как Нинка ревновать и напиваться? Пошлю все куда подальше.

Стала ее раздевать и невольно стала отмечать, что при этом испытываю какое-то волнение. Нет, не смущение. Его нет. А вот волнение от моего приближения к ее телу, от того, что она в моих руках, словно кукла послушная. От этого чувствую какое-то волнение.

— Так, что это у нас. Ага, это блузка. Расстегиваю пуговички и стягиваю, продеваю непослушные руки сквозь рукава. Каждый раз бесцеремонно ворочаю ее тело. Она прямо горячая. Немного попахивает вином, а так, запах от тела приятный. Это я уже давно отмечала, что у нее приятно пахнет тело. Так, снимаем юбку. Вот молния.

— А как мне юбку стягивать? Что опять тащить через голову? Делать нечего. Ворочаю ее с бока на бок, а потом сажаю и придерживаю, чтобы она не завалилась на бок. Собрала сборкой ткань юбки и стала ее задирать. А за ней и сорочка задралась, обнажая ее тяжелые бедра и стройные ноги.

Ну, что, Ниночка. Говорю себе. Так ты говоришь, что я с тобой сплю? И ты уже всему свету об этом. Так? А если я к тебе сейчас начну приставать? Что тогда будет? Бояться мне нечего. И так обо мне все известно всем. Ну, тогда я начну! Сейчас я тебя, за мои унижения, за то, что ты меня ославила. А, что? Ведь так можно? Накажу ее, пусть знает.

Лихорадочно соображаю, как я ее накажу. Обязательно раздену. Потом, потом… Пока сама не знаю, что я буду с ней делать.

А это же стыдно. Говорю себе. Воспользоваться беспомощностью девушки. Пусть даже такой, как Нинка. Это походит на изнасилование. Ага, говорю себе. Вот! Вот, что тебе хочется! Тебя так же почти изнасиловали и ты теперь, как заразу какую-то все норовишь на других девчонках опробовать. Что? Случай представился? В твои руки попалась девица, и ты уже решила, что с ней можно, так же, как с тобой?

От этих мыслей и воспоминаний, отпрянула от нее. Словно бы она, а не я, грязная, не чистая. А я? Я, что же чистая? Попробуй, попробуй. Говорю себе. Найди себе оправдание.