Кристиан Рейтер - Шельмуфский

• Название: Шельмуфский
• Автор: Кристиан Рейтер
• Издательство: Издательство «Наука»
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1972

В 1694 г. в Лейпциге, в гостинице «Красный лев», произошел весьма прозаический случай, которому, по шутливому замечанию одного исследователя, немецкая литература обязана появлением выдающегося писателя: двое студентов местного университета за неуплату квартирных долгов были выброшены на улицу хозяйкой гостиницы. Так Кристиан Рейтер вступил на тернистый путь сатирика.

При всей кажущейся простоте роман Рейтера – многоплановое и сложное произведение, впитавшее в себя самые разнообразные творческие традиции. Вся его писательская деятельность была выражением протеста передовых слоев бюргерской интеллигенции против обветшалых феодальных устоев Германии XVII в. – одной из самых мрачных эпох в истории страны. Прежде всего Шельмуфский и его «истинные, любопытные и преопасные странствования» – продолжение темы «мещанина во дворянстве», но на более высоком творческом этапе. Как ни в одном из своих прежних произведений и как никто до него в немецкой литературе, Рейтер показал резкое и комическое несоответствие стремлений, претензий немецкого бюргера стать дворянином и его истинную неприглядную сущность.

---

Настоящей страстью неудавшегося теолога и юриста был театр. В 1693 г. в Лейпциге открылась опера, а рядом с гостиницей «Красный лев» во время ярмарки играли странствующие английские, французские, итальянские труппы, оказавшие немалое влияние на развитие светской профессиональной сцены в Германии. Именно в Саксонии возникла первая постоянная труппа Иоганна Фельтена, в которой, между прочим, начинают выступать на подмостках и актрисы. Фельтен окончил Лейпцигский университет и был современником Рейтера. Постановки этого театра, безусловно, мог видеть будущий сатирик. В театре Фельтена были представлены впервые комедии Мольера «Скупой», «Проделки Скапена». Несомненно, Рейтер был хорошо знаком и с излюбленным жанром тогдашней широкой публики – народными комедиями и фарсами, которыми зачастую заканчивалось представление серьезных трагедий. В них действовали или популярная фигура арлекина из итальянской комедии масок, или же его немецкий собрат – Гансвурст. Немногочисленные по количеству актеров странствующие труппы приглашали студентов на второстепенные роли или роли статистов, на что охотно соглашались лейпцигские студенты, так как это был источник их заработка. Иногда студенты выступали в роли сценаристов, поставляя театрам необходимый репертуар, часто являвшийся переделками иностранных пьес. Есть основания предполагать, что с этими труппами поддерживал отношения и молодой Рейтер. Известно, что он принимал участие в качестве исполнителя и в своих пьесах.

Любовь Рейтера к театру во многом объясняет и форму его мести хозяйке гостиницы. В этом не было ничего удивительного по тем временам: нередко к литературным средствам прибегали тогда и в личных целях. И если Рейтер за это жестоко поплатился, то основная причина заключалась, вероятно, не столько в том, что драматург позволил личные нападки, сколько в том, что уже первое произведение его, которому присущи значительные автобиографические черты, все же представляло собой едкое обобщение нравов современного ему немецкого бюргерства. Как это не раз случалось в мировой литературе, произведение оказывалось шире первоначального замысла художника. Персонажи памфлета перерастали в метко схваченные социальные типы. Уже в первой пьесе Рейтер обращается к одной из основных своих тем, которая будет характерна для всего его творчества, – это тема немецкого «мещанина во дворянстве». В ту пору немецкое бюргерство в своем раболепстве перед сильными мира сего стремилось пока лишь проникнуть в господствующую дворянскую среду, подражая ей в костюмах, нравах, языке. А при дворах и в дворянской среде господствовали французский язык, французские моды и нравы, потому что каждый из карликовых немецких правителей мнил себя абсолютным монархом на манер всесильного Людовика XIV. Франция считалась средоточием галантности, тонкого, изысканного обхождения и вкуса. Особенно усиливается галломания в Саксонии в пору правления Августа Сильного, который стремился превратить свою столицу Дрезден в подобие Версаля.

Заветным желанием многих немецких бюргеров было стать обладателями дворянского диплома. Однако, продолжая оставаться, в сущности, таким же грубым, ограниченным, бюргерство усваивало светские нравы чрезвычайно поверхностно и в своих претензиях на благородство нередко было смешным. Эту картину, рожденную жизнью, Рейтер и запечатлел в живой и забавной форме в «Честной женщине из Плиссина». Поведение и замашки фрау Мюллер и ее ближних явились благодатным материалом для этого. Хозяйка «Красного льва» была вдовой торговца специями и содержателя гостиницы и имела четырех детей – двух сыновей и двух дочерей.

Семья Мюллер была зажиточной, и фрау строила поэтому из себя «знатную даму», мечтала купить дворянство. Старший сын ее, Евстахий, подражал знатным кавалерам и позволял себе увеселительные и образовательные путешествия, как барчук; дочери одевались в дорогие платья и ловили, не гнушаясь никакими средствами, благородных женихов; младшего сына мамаша уже в возрасте восьми лет записала в университет и наняла ему репетитора и наставника в светских манерах. Однако очень скоро семья эта обеднела и несоответствие ее притязаний стало тем более смешным.

В комедии «Честная женщина из Плиссина» мы видим точную картину этих нравов.

Сюжет комедии весьма походит на «Смешных жеманниц» Мольера. Безусловно, Рейтер использовал мольеровское наследие – не случайно он признавался на титульном листе, что пьеса – перевод с французского Комедии Мольера были знакомы Рейтеру. С 70-х годов XVII в. они уже ставились на лейпцигской сцене; в 1694 г. в Нюрнберге вышло трехтомное собрание комедий французского драматурга. Однако не следует преувеличивать степень творческой зависимости Рейтера от Мольера. Обращение к сюжету Мольера было вызвано у Рейтера сходными общественными явлениями в жизни Франции и Германии. Ситуация «смешных жеманниц» была типична и для немецкого бюргерского быта этой эпохи. Националистически настроенные исследователи творчества писателя, как, например, И. Шнейдер, видят смысл этой комедии в осуждении Рейтером подражательства французам. По Шнейдеру, Рейтер является носителем добрых немецких нравов. Табак, немецкое вино и густое пиво он предпочитал тонким духам и иностранному кофе.[86] За грубоватыми манерами студента, напоминающего ландскнехта, скрывались отзывчивое сердце и цельный немецкий характер. С этих позиций он и критикует немецких смешных жеманниц. Таким образом, согласно Шнейдеру, идеал Рейтера в прошлом. Вряд ли можно согласиться с этой точкой зрения. Гораздо убедительней мнение Г. Йекеля,[87] который в комедии «Честная женщина из Плиссина» видит некую художественную параллель усилиям Томазия, выразившимся в его лекции «Что следует перенять у французов для нашей повседневной жизни?» (1687). Как и последний, Рейтер не отвергает светские нравы и культуру в целом. Если для определенных кругов немецкого общества французская культура ассоциировалась с культурой придворной, то для передовой бюргерской интеллигенции французская культура и нравы – это прежде всего культура народа, объединенного в нацию, это передовая цивилизация.

В комедии Рейтера Шлампампе, комичной в своем тщеславии, и ее дочерям противопоставлены студенты, которые вовсе не стремятся проникнуть в дворянскую среду, однако на самом деле являются истинно благородными, образованными людьми. В противовес вечно ссорящимся между собой мамаше и детям, взаимно оскорбляющим друг друга, студенты отличаются внутренней сдержанностью. Они изысканно выражают свои мысли, используют французский лексикон. Достоинство и благородство человека не в дворянском звании, а во внутреннем моральном достоинстве, в разумном отношении к миру и людям. Рейтер клеймит не передовую культуру, призывая к первобытной отсталости, а полуобразованность разбогатевших выскочек, противопоставляя им идеалы, которые подготавливают эпоху Просвещения; его взор обращен в будущее.

Хотя Рейтер и использовал сюжет Мольера, но пьеса его – творческое освоение лучших драматургических традиций. Он насытил комедию чисто национальным материалом, перед нами живые картины мещанского быта Германии XVII в., персонажи с характерным для них поведением, индивидуальной речью. Это было так живо и верно схвачено, что современники тотчас же узнали прототипы и поняли, в кого метит писатель. Своей комедией Рейтер пролагал пути новой бюргерской драме и скорей близок не столько Мольеру, сколько своему старшему современнику Кристиану Вейзе. В отличие от старого и во многом еще примитивного фарса, характеры которого восходили к шванковой традиции и рисовали устоявшиеся, часто повторявшиеся типы – хитрого крестьянина, обманутого мужа, любопытной и сварливой жены и пр., Рейтер в своей комедии создает образ уже более индивидуализированный и отличающийся значительным социальным обобщением. Вместо фарса о законно наказанной суетной женщине появляется зародыш комедии характеров.

Вторая комедия Рейтера – «Болезнь и кончина честной женщины Шлампампе» («Der ehrlichen Frau Schlampampe Krankheit und Tod») тематически во многом повторяет первую комедию, но явно ей уступает. В центре ее – неудачная поездка дочерей Шлампампе за дворянским дипломом и огорчения главной героини, приведшие ее к смерти.

К заключительному эпизоду этой комедии примыкает и сатирическая надгробная речь «В память почившей в бозе честной женщины Шлампампе» («Letztes Denk– und Ehrenmal der wieland gewesenen ehrlichen Frau Schlampampe»). Относительно датировки этой речи существуют различные мнения. Одни исследователи считают, что она, вероятно, создана в ноябре 1696 г., вскоре, после написания первой комедии, и, может быть, натолкнула Рейтера на мысль разработать впоследствии мотив кончины Шлампампе в отдельной комедии. Эту речь Рейтер, видимо, читал в одном из поместий своих друзей-дворян, куда он отлучился вопреки судебному решению. Другие последователи относят «Речь» к 1697 г.