Люси Монтгомери - Рилла из Инглсайда

• Название: Рилла из Инглсайда
• Автор: Люси Монтгомери
• Издательство: Захаров
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010

Восьмая книга истории, рассказанной в книгах «Аня из Зеленых Мезонинов», «Аня из Авонлеи», «Аня с острова Принца Эдуарда», «Аня из Шумящих Тополей», «Аня и Дом мечты», «Аня из Инглсайда» и «Аня и Долина Радуг».

Первая мировая война. Тихий уютный уголок Канады Инглсайд — больше не кажется островком безмятежности. Каждый новый день становится испытанием веры и мужества. Дети Ани и Гилберта, едва повзрослев, вместе с соседскими ребятами уходят добровольцами на фронт. Это война их поколения. Неужели не всем им суждено вернуться?

«Рилла из Инглсайда» — летопись тяжких потерь и истинного счастья, история взросления младшей из Блайтов в суровые годы войны.

---

— Ясное дело! Нам всем придется выступить ей на подмогу, — весело воскликнул Джем. — Не можем же мы оставить «седую мать морей полночных» сражаться в одиночестве, ведь правда? Но тебе не удастся отправиться на войну: тиф лишил тебя такой возможности.

Уолтер молча смотрел на голубую рябь гавани за полями Глена.

— Мы еще щенки… нам придется драться не на жизнь, а на смерть, если дойдет до настоящей схватки, — продолжил Джем бодро, взъерошивая свои рыжие кудри сильной, мускулистой и изящной смуглой рукой — рукой прирожденного хирурга, как часто думал его отец. — Вот это было бы приключение! Но я полагаю, Грей[9] или еще кто-нибудь их этих осторожных стариков уладит дело в последнюю минуту. Впрочем, это будет поистине позорище, если они покинут Францию в беде. Если же нет, мы еще увидим кое-что интересное. Ну, думаю, пора одеваться — нас ждут танцы на маяке.

Джем удалился, напевая «С сотней волынщиков мы пойдем»[10], но Уолтер еще долго стоял на том же месте. На лбу у него залегла небольшая складка. Все эти перемены надвинулись стремительно, как черная грозовая туча. Несколько дней назад никто ни о чем таком и не думал. Да и теперь казалось нелепым думать об этом. Какой-то выход, наверняка, найдется. Война представлялась чем-то адским, ужасным, отвратительным… слишком ужасным и отвратительным, чтобы такое могло происходить в двадцатом веке между цивилизованными нациями. Сама мысль о войне была чудовищна, и та угроза красоте жизни, которую война несла с собой, заставляла Уолтера чувствовать себя несчастным. Он не будет думать о ней… он решительно выбросит эту мысль из головы. Как красив родной Глен в августовскую урожайную пору со своими протянувшимися цепью тенистыми старыми фермами, возделанными полями и тихими садами! Небо на западе напоминало громадную золотистую перламутровую раковину. Далеко внизу поверхность гавани покрылась, словно инеем, светом восходящей луны. Воздух наполняли удивительной красоты звуки: сонное посвистывание малиновок, чудесное, печальное и нежное, бормотание ветра в окутанных сумраком деревьях, шелест тополей, переговаривающихся отчетливым шепотом и потряхивающих своими изящными, в форме сердечек листами, звонкий юный смех, доносящийся из окон комнат, где девушки наряжались на танцы. Мир купался в сводящей с ума прелести звуков и красок. Он, Уолтер, будет думать только об этой красоте и о глубокой, утонченной радости, которую она доставляет ему. «Во всяком случае, никто не потребует от меня, чтобы я пошел на войну, — думал он. — Как говорит Джем, тиф избавил меня от этой необходимости».

Из окна своей комнаты высунулась Рилла, уже одетая для танцев. Желтая маргаритка выскользнула из ее волос и полетела вниз с подоконника, словно золотой метеор. Рилла попыталась схватить ее, но напрасно… впрочем, в ее волосах оставалось еще вполне достаточно цветов. Мисс Оливер сплела из них венок, чтобы украсить головку своей любимицы.

— Как тихо и как красиво… разве это не замечательно? Нам предстоит великолепная ночь. Прислушайтесь, мисс Оливер… я отчетливо слышу, как звенят в Долине Радуг наши старые бубенчики. Они провисели там больше десяти лет.

— Их перезвон под порывами ветра всегда напоминает мне об эфирной, небесной музыке, которую слышали Адам и Ева в мильтоновском раю[11], — отозвалась мисс Оливер.

— Как весело мы играли в Долине Радуг, когда были маленькими, — задумчиво сказала Рилла.

Теперь никто не предавался шумным играм в Долине Радуг. Летними вечерами там было очень тихо. Уолтер любил уединяться там с книгой. Джем и Фейт часто назначали там свидания; Джерри и Нэн ходили туда, чтобы непрерывно спорить и ссориться, обсуждая серьезные теоретические вопросы — таков, казалось, был их излюбленный способ «ухаживания». А у Риллы была там своя собственная любимая лощинка среди деревьев, куда она обычно ходила, чтобы посидеть и помечтать.

— Я должна сбегать в кухню и показаться Сюзан, прежде чем мы отправимся на танцы. Она ни за что мне не простит, если я этого не сделаю.

Рилла вихрем ворвалась в сумрачную инглсайдскую кухню, где Сюзан прозаично штопала носки, и там сразу стало светлее от блеска девичьей красоты. На Рилле было зеленое платье, вышитое гирляндами маргариток, шелковые чулки и серебристые туфельки. Золотистые маргаритки были приколоты к ее волосам и к вырезу платья. Она выглядела такой хорошенькой, юной и взволнованной, что даже кузина София Крофорд не могла не залюбоваться ею… а кузина София Крофорд редко восхищалась чем-либо земным и преходящим. С тех пор как кузина София переехала в Глен, они с Сюзан успели помириться или, точнее сказать, не вспоминали о давней вражде, и кузина София часто заходила по вечерам в Инглсайд как добрая соседка. Сюзан приветствовала ее отнюдь не с восторгом, поскольку кузину нельзя было назвать приятной гостьей, приводящей всех в хорошее настроение.

— Бывают гости, чей приход — визит, а бывают и такие, чей приход — наказание Господне[12], миссис докторша, дорогая, — сказала однажды Сюзан, позволяя сделать вывод, что кузина София относится ко вторым.

У кузины Софии было длинное, бледное, морщинистое лицо; длинный, тонкий нос; длинный, тонкий рот и очень длинные, худые, бледные руки, обычно покорно сложенные на коленях, где они особенно выделялись на фоне черного ситцевого платья. Все в ней казалось длинным, худым и бледным. Она со скорбным видом взглянула на Риллу и спросила:

— Это твои собственные волосы?

— Разумеется! — с негодованием воскликнула Рилла.

— А! — Кузина София вздохнула. — Возможно, было бы лучше для тебя, если бы их было поменьше! Рост таких густых волос ослабляет человека. Это, как я слышала, признак предрасположенности к чахотке. Да и танцев я никогда не одобряла. Я когда-то знала девушку, которая упала замертво во время танца. Не могу постигнуть, как это кто-то может танцевать после подобной кары Божьей.

— А что, она снова танцевала после этого? — дерзко спросила Рилла.

— Я же сказала тебе, что она упала замертво. Разумеется, она уже никогда больше не танцевала, бедняжка. Она была из лоубриджских Керков. Ты же не пойдешь прямо так, с голой шеей, правда?

— Сегодня жаркий вечер! — запротестовала Рилла. — Но я накину шарф, когда мы сядем в лодки.

— Я знала компанию молодых людей, которые вышли под парусом в эту гавань сорок лет назад, в такую ночь, как эта… точно такую ночь, — сказала кузина София мрачно, — и лодка опрокинулась, и все они утонули… все до одного. Надеюсь, ничего подобного не случится с вами сегодня. Ты когда-нибудь пыталась избавиться от веснушек? Мне раньше очень помогал сок подорожника.

— Да, уж ты-то, София, должна быть настоящим экспертом по части веснушек, заметила Сюзан, решительно выступая на подмогу Рилле. — Кожа у тебя в юности была пятнистее, чем у любой жабы. У Риллы веснушки появляются только летом, но твои сидели на физиономии и летом, и зимой; да и таким цветом лица, как у Риллы, ты похвастаться не могла. Ты выглядишь очень хорошо, Рилла, и новая прическа тебе очень к лицу. Но ты ведь не собираешься идти пешком до самой гавани в этих туфельках, правда?

— Конечно нет! Мы все пойдем в наших старых ботинках, а бальные туфли понесем с собой. Вам нравится мое платье, Сюзан?

— Оно напоминает мне платье, которое я носила, когда была девушкой, — вздохнула кузина София, прежде чем Сюзан успела ответить. — Оно тоже было зеленое, вышитое розовыми букетиками и все в оборках от талии до подола. Мы не носили таких куцых платьев, какие носят девушки теперь. Ах, времена изменились и, боюсь, не к лучшему. Я прорвала большую дырку в полотнище юбки в тот вечер, а кто-то облил меня всю чаем. Платье было совершенно испорчено. Но надеюсь, ничего такого не случится сегодня с твоим платьем. Думаю, его следовало бы сделать чуточку подлиннее… у тебя ужасно длинные и тощие ноги.

— Миссис Блайт против того, чтобы маленькие девочки одевались, как взрослые, — сказала Сюзан высокомерно.

Она хотела просто осадить кузину Софию, но Рилла почувствовала себя обиженной. Маленькая девочка! Надо же такое сказать! Она вылетела из кухни, возмущенная до глубины души. Но ее настроение улучшилось, когда она оказалась в веселой толпе, направляющейся на мыс Четырех Ветров.

Блайты покинули Инглсайд под меланхоличную музыку: в амбаре завывал Понедельник, которого заперли там, чтобы он не стал незваным гостем на маяке. В деревне они захватили с собой Мередитов, а остальные присоединились к ним на прибрежной дороге. Мэри Ванс, во всем великолепии голубого крепа под кружевным чехлом, вышла из ворот дома мисс Корнелии и пристроилась к Рилле и мисс Оливер, которые шли вместе и приветствовали ее без особой сердечности. Рилла не испытывала к Мэри Ванс теплых чувств. Она не могла забыть унижение того дня, когда Мэри гналась за ней по деревне с сушеной треской. Мэри Ванс не пользовалась успехом у своих знакомых. И все же они получали удовольствие от ее общества: оно очень бодрило, так как Мэри была весьма остра на язык.