Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.1

• Название: Собрание сочинений, том 26, ч.1
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Двадцать шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит «Теории прибавочной стоимости» Маркса, образующие четвертый том «Капитала».

---

Сюртук есть сюртук, в этом — вся премудрость Росси. Но в первом случае рабочий-портной производит не только сюртук, он производит капитал, а значит и прибыль; он производит своего хозяина как капиталиста и себя самого как наемного рабочего. Когда я поручаю рабочему-портному сшить для меня лично сюртук у меня на дому, то благодаря этому я столь же мало становлюсь своим собственным предпринимателем (в смысле определенной экономической категории), как мало предприниматель-портной становится предпринимателем оттого, что [415] он сам носит и потребляет сшитый его рабочими сюртук. В одном случае покупатель портняжного труда и рабочий-портной противостоят друг другу как простой покупатель и простой продавец. Один платит деньги, другой поставляет товар, в потребительную стоимость которого превращаются мои деньги. Это решительно ничем не отличается от того случая, когда я покупаю сюртук в магазине. Продавец и покупатель противостоят здесь друг другу просто как таковые. В другом случае, напротив, они противостоят друг другу как капитал и наемный труд. Что же касается слуги, то с рабочим-портным № 2, труд которого я сам покупаю ради его потребительной стоимости, он имеет то общее, что им обоим присуща одна и та же общественная форма. Оба — простые покупатели и продавцы. Разница только в том, что здесь, вследствие специфического способа пользования покупаемой потребительной стоимостью, имеет место еще некоторое патриархальное отношение, отношение господства и услужения, что видоизменяет и делает отвратительным это отношение простой купли и продажи, если не по его экономической форме, то по его содержанию.

К тому же Росси лишь в других выражениях повторяет Гарнье.

«Когда Смит утверждает, что труд слуги не оставляет после себя никакого следа, то он, — скажем это прямо, — ошибается больше, чем это позволительно для Адама Смита. Допустим, что какой-нибудь фабрикант сам управляет большой фабрикой, требующей усиленного и внимательного надзора… Этот самый человек, не терпящий возле себя непроизводительных работников, не держит домашней прислуги. Он, следовательно, вынужден сам себя обслуживать… Что же будет с его производительным трудом в течение того времени, которое он должен посвящать этому якобы непроизводительному труду? Разве не ясно, что ваши слуги выполняют работу, которая дает вам возможность заниматься трудом, более соответствующим вашим способностям? Поэтому как же можно говорить, что от их услуг не остается никакого следа? Остается все то, что вы делаете и чего вы не могли бы делать, если бы в обслуживании вашей особы и вашего дома вас не заменяли слуги» (цит. соч., стр. 277).

Это опять то сбережение труда, о котором говорили Гарнье, Лодердель и Ганиль. Согласно этому взгляду, непроизводительные виды труда являются производительными лишь в той мере, в какой они сберегают труд и оставляют больше времени для собственного труда, будь то «деятельному капиталисту», будь то производительному рабочему, — оба они-де в состоянии выполнять более ценный труд благодаря тому, что в области менее ценного труда их заменяют другие. Этим самым исключается значительная часть непроизводительных работников — домашние слуги, в той мере, в какой они являются только предметом роскоши, и все те непроизводительные работники, которые производят только наслаждение и трудом которых я могу пользоваться лишь тратя на пользование им ровно столько же времени, сколько требуется продавцу этого труда на то, чтобы произвести его, выполнить его. В обоих случаях о «сбережении» труда не может быть и речи. Наконец, даже действительно сберегающие труд личные услуги были бы производительны лишь постольку, поскольку их потребитель является производительным работником. Если он праздный капиталист, то они сберегают ему труд только в том смысле, что избавляют его от необходимости вообще что-либо делать. Свински неопрятная барынька заставляет причесывать себя и стричь себе ногти, вместо того чтобы самой делать это; провинциальный дворянчик нанимает себе конюха, вместо того чтобы самому быть своим собственным конюхом; человек, единственным занятием которого является еда, держит повара, вместо того чтобы самому готовить себе пищу.

К числу этих работников принадлежали бы также и те, которые, по выражению Шторха (цит. соч.), производят «досуг», благодаря чему кое-кто получает возможность заполнить свое свободное время наслаждениями, умственным трудом и т. д. Полицейский сберегает мне то время, которое понадобилось бы мне для того, чтобы быть своим собственным жандармом, солдат сберегает мне время, необходимое для самозащиты., правительственный чинуша сберегает время, нужное мне для управления самим собой, чистильщик сапог — время, необходимое мне на чистку сапог, поп сберегает время, необходимое для размышлений, и т. д.

Что в этом верно, так это мысль о разделении труда. Кроме своего производительного труда или эксплуатации производительного труда, каждому приходилось бы выполнять еще массу функций, которые были бы непроизводительны и которые отчасти входят в издержки потребления. (Собственно производительные рабочие должны сами нести эти издержки потребления и сами выполнять для себя непроизводительный труд.) Если это «услуги» приятного свойства, то господин нередко выполняет их за холопа, как это показывает jus primae noctis{50} или труд по управлению и т. п., который господа издавна берут на себя. Но это отнюдь не уничтожает различия между производительным и непроизводительным трудом; напротив, само это различие выступает как результат разделения труда и в этом смысле способствует развитию общей производительности труда — в силу того, что разделение труда превращает непроизводительный труд в исключительную функцию одной части работников, а производительный труд — в исключительную функцию другой части.

Но Росси утверждает, что даже «труд» той массы домашних слуг, которая предназначена только для того, чтобы выставлять напоказ богатство ее хозяина, чтобы удовлетворять его тщеславие, «не является непроизводительным трудом». Почему? Потому, что он производит нечто: удовлетворение тщеславия, возможность похвастаться, выставить напоказ богатство (цит. соч., стр. 277). Здесь мы опять наталкиваемся на ту чепуху, будто всякий вид услуг что-нибудь да производит: проститутка производит сладострастие, убийца — убийство и т. д. К тому же Смит-де сказал, что каждый вид этой дряни имеет свою стоимость. Недоставало [416] еще, чтобы эти «услуги» оказывались бесплатно. Об этом нет и речи. Но даже если бы они выполнялись бесплатно, они и тогда ни на грош не увеличили бы богатства (материального).

Затем идет беллетристическая белиберда:

«Певец, когда он кончил петь, ничего, как утверждают, нам не оставляет. — Нет, он оставляет воспоминание!» (очень мило!). «Когда вы выпили шампанского, что остается после этого?.. Экономические результаты могут быть различны в зависимости от того, следует ли потребление сейчас же за фактом производства или нет, совершается ли оно быстрее или медленнее, но самый факт потребления, каков бы он ни был, не может отнять у продукта характер богатства. Существуют нематериальные продукты, более долговечные, чем некоторые материальные. Дворец существует долго, но «Илиада» — еще более долговечный источник наслаждения» (стр. 277–278).

Какая чушь!

В том смысле, в каком Росси здесь понимает богатство, т. е. в смысле потребительной стоимости, дело обстоит даже так, что только потребление впервые и делает продукт богатством, все равно, как бы это потребление ни совершалось: медленно или быстро (продолжительность потребления зависит от его собственной природы и от природы предмета). Потребительная стоимость имеет значение только для потребления, и ее существование для потребления есть лишь существование в качестве предмета потребления, есть лишь ее существование в потреблении. Как питье шампанского не есть производительное потребление, хотя оно и производит «похмелье», так не является производительным потреблением и слушание музыки, хотя оно и оставляет после себя «воспоминание». Если музыка хороша и слушатель понимает музыку, то потребление музыки возвышеннее потребления шампанского, хотя производство последнего есть «производительный труд», а производство первой — непроизводительный.

* * *

Подводя итог всей галиматье, направленной против смитовского различения производительного и непроизводительного труда, можно сказать, что Гарнье и еще, пожалуй, Лодердель и Ганиль (последний, однако, не дал ничего нового) исчерпали все содержание этой полемики. Последующие авторы (за исключением неудавшейся попытки Шторха) дают лишь беллетристические рассуждения, просвещенную болтовню. Гарнье — экономист Директории и консульства, Ферье и Ганиль — экономисты империи. С другой стороны — Лодердель, его сиятельство граф, который скорее ставил себе целью апологетически представить потребителей как производителей «непроизводительного труда». Превознесение прислужничества, лакейства, восхваление сборщиков налогов, паразитов проходит красной нитью через писания всех этих псов. В сравнении с этим тот грубо циничный характер, который присущ классической политической экономии, выступает как критика существующих порядков.