Р. Скотт Бэккер - Око Судии

• Название: Око Судии
• Автор: Р. Скотт Бэккер
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61264-2

Долгожданное возвращение во вселенную «Князя пустоты»!

Действие новой трилогии Р. С. Бэккера начинается спустя 20 лет после событий, произошедших в «Падении Святого города». Всевидящий Аспект-Император Келлхус ведет вторую войну, Великую Ордалию, против Консульта. И если армия Аспект-Императора победоносно продвигается на мили вперед, покоряя некогда гордые народы, то за спиной у Келлхуса все не так радужно.

В столице зреет заговор, цель которого — лишить Аспект-Императора власти. Жрицы богини Ятвер ждут Воина Доброй Удачи, который согласно пророчеству должен уничтожить Келлхуса. Изгнанный колдун Ахкеймион и Мимара, ведьма с Оком Судии, пускаются в опасное путешествие, чтобы узнать истинную природу Аспект-Императора.

Впервые на русском языке!

---

Тогда-то она и начала привлекать все средства, все, что только можно, для поисков Мимары — которую она, под угрозой голодной смерти, много лет назад продала работорговцам. Она не забыла, как смотрела на Телиопу в кроватке, бледное и хилое подобие младенца, и думала, что если Келлхус не признает ее, не останется иного выбора, как…

Судьба и впрямь шлюха — доводить ее до таких мыслей.

Конечно, она почти сразу забеременела, словно ее чрево было негласной уступкой в сделке, которую она заключила со своим мужем. Серва, ее третий ребенок от Келлхуса, родилась в Каритусале, когда в воздухе еще веял запах заудуньянского завоевания — пахло копотью и смертью. Как и Кайютас, она казалась прекрасной, безупречной, и тем не менее, в отличие от него, способной любить. Какую радость она приносила! Но едва ей исполнилось три года, учителя поняли, что она обладает Даром Немногих. Невзирая на все угрозы Эсменет, несмотря на все ее мольбы, Келлхус отправил девочку — еще совсем малышку! — в Иотию, чтобы она воспитывалась среди ведьм Свайала.

Это решение причиняло Эсменет боль и не раз приводило ее к еретическим и непокорным мыслям. Потеряв Серву, Эсменет узнала, что поклонение не только может пережить потерю любви, в нем есть место и ненависти.

Затем появился безымянный, с восемью руками и лишенный глаз, первый из родившихся на Андиаминских Высотах. Роды были тяжелыми, даже с угрозой жизни. Впоследствии она узнала, что жрецы-врачи утопили его, по нансурскому обычаю, в неразбавленном вине.

Затем появился еще один сын, Айнрилатас — и не было сомнений, что он умеет любить. Но у Эсменет развилось особое чутье, какое иногда появляется у матерей, которые рожают много детей. С самого начала она знала, что что-то не так, хотя суть своих недобрых предчувствий определить не могла. Но к концу второго года его жизни нянькам все стало понятно. Айнрилатасу было три года, когда он впервые начал произносить вслух мелкие предательские мысли, которые обитали в душе окружающих. Весь двор был в ужасе от него. К пяти годам он умел находить такие откровенные и ранящие слова, от которых, Эсменет видела, бледнели и хватались за меч закаленные воины. Она запомнила навсегда один случай, когда она спела ему колыбельную, а он с понимающим выражением лица поднял на нее взгляд и сказал: «Мамочка, не надо ненавидеть себя за то, что ты ненавидишь меня. Ненавидь себя за то, кто ты есть». «Ненавидь себя за то, кто ты есть» — и это произнесено восторженным и нежным детским голоском. Когда ему исполнилось шесть, только Келлхус понимал его, не говоря уже о том, чтобы справляться с ним, а у него хватало времени лишь для общения мимоходом. Эсменет до сих пор каждый раз вздрагивала, вспоминая нечастые разговоры отца и сына. Потом Айнрилатас, который всегда балансировал на грани безумия, словно споткнулся и упал не с той стороны грани. Завеса полного безумия опустилась.

В это время она молилась о том, чтобы способность рожать у нее прошла, молила послать ей, как говорят нансурцы, «месеремта» — «сухой сезон». Но «вода Ятвер» продолжала течь, и Эсменет настолько боялась ложиться с Келлхусом, что вовсю искала ему замену себе, женщин природного ума, как и сама она. Но если его божественное семя для нее было ношей, которую она едва могла нести, то всех остальных эта ноша ломала. Из семнадцати наложниц, которых он оплодотворил, десять умерли родами, а остальные дали жизнь еще нескольким… безымянным. Всего тринадцать, всех утопили в вине.

Эсменет порой гадала, сколько же несчастных было умерщвлено, дабы сохранить тайну. Сотня? Тысяча?

Весть о нахождении Мимары пришла вскоре после окончательного срыва Айнрилатаса. Без малого десять лет люди императрицы, эотские гвардейцы, поклявшиеся умереть, но не вернуться к своей госпоже с пустыми руками, прочесывали Три Моря. В конце концов они наши Мимару в борделе, разодетую в фольгу и дешевые стекляшки, для пущего сходства с самой Эсменет, чтобы низкие людишки могли совокупляться со своей грозной императрицей. Все, что Эсменет помнила о том, как ей принесли эту весть, — это что пол оказался очень жестким.

Они нашли ее дочь, ее единственного ребенка, зачатого от мужчины, а не от бога. И если обстоятельства этого не разбили Эсменет сердце, то это сделала ненависть, которую она увидела при встрече в глазах Мимары… Мимара, милая Мимара, у которой в ручонке помещался только мамин большой палец, когда они шли рука об руку; Мимара, которая почему-то начинала плакать при виде одиноких птичек и визжать, видя, как перебегают крысы из одной щели в другую. Она вернулась к матери надломленной, еще один помятый и побитый персик, и такая же безумная, как более божественные дочери и сыновья Эсменет.

Как выяснилось, у Мимары тоже был Дар Немногих. Но если в случае с Сервой Келлхус оказался глух к мольбам Эсменет, на этот раз он оставил дело в ее эгоистичных руках. Эсменет была не намерена отдавать ведьмам еще одну свою дочь, даже если это уничтожит все возможности восстановить их разломанные отношения. Второй раз продавать Мимару она не станет — какой бы злобой ни дышали слова младшей женщины. Даже колдуны Завета, с которыми советовалась Эсменет, сказали ей, что Мимара слишком стара, чтобы кропотливо овладевать премудростями, требующимися для колдовства. Но как это часто случается в семейных ссорах, поводом для истинной размолвки послужила полная случайность. Мимаре просто надо было наказать ее, и ей самой, в свою очередь, тоже хотелось быть наказанной — по крайней мере, так предположила Эсменет.

Тут на свет появились близнецы, и с ними — последний удар Судьбы.

Поначалу было много причин для отчаяния. Телом они были столь же совершенны, как их старший брат Кайютас, но когда их пытались разлучить, дело заканчивалось безумными тревожными криками. А когда их оставляли вдвоем, они только и делали, что смотрели друг другу в глаза — одну стражу за другой, день за днем, месяц за месяцем. Жрецы-врачи предупреждали ее, с каким риском сопряжена беременность в ее возрасте, поэтому она приготовилась к определенным… странностям, необычным проявлениям, превосходящим все, которые она уже наблюдала. Но это было слишком странно и поэтично: два ребенка словно обладали одной душой.

Раба, который должен был спасти их — и ее, — купил сам Келлхус. Раба звали Хаджитатас, и среди конрийской знати он прославился как целитель скорбных душ. Каким-то образом через нежность, мудрость и неизмеримое терпение он сумел разделить двух ее птенчиков, дать им время сделать самостоятельный вдох и тем самым заложить основу индивидуальности характера. Облегчение ее было таково, что даже обнаружившееся впоследствии слабоумие Самармаса показалось поводом для торжества.

Эти ее сыновья были способны любить — в том не было никаких сомнений!

Наконец шлюха-судьба, вероломная Ананке, которая вознесла Эсменет из невежества и грубости сумнийских трущоб к вершинам неизмеримо больших мучений, отступилась. Эсменет наконец обрела душевный покой. Теперь она была немолодой матерью, а немолодые матери сполна изведали прижимистость этого мира. Они умеют видеть щедрость в его скупых уступках.

Они умеют жадно хвататься даже за крохи.

Пока рабы одевали и раскрашивали Эсменет у нее в покоях, ее предчувствия наполняла надежда. Когда Порси ввела Кельмомаса и Самармаса, разодетых, как маленькие генералы, Эсменет радостно засмеялась. Таща непослушных малышей за собой, она спустилась по лестницам и переходам в нижнюю часть дворца, миновала подземный коридор, который проходил под площадью Скуяри. Время от времени она слышала глубокий звук Гонга, который разносился по городским кварталам, созывая всех, кто желает видеть эту новую непотребную мерзость. А иногда она улавливала отголоски более глубокого звука, человеческого, гудящего сонмом оттенков.

Когда они вышли наверх и очутились в полумраке известняковых стен Аллозиума, рев перерос в оглушающий прибой, грохочущий между колонн и перекрытий. Императрица с детьми стояли неподвижно, пока вестиарии суетились вокруг них, расправляя складочки и прочие изъяны в одежде. Когда они закончили, Эсменет вывела сыновей по проходу между темными колоннами к свету и ярости.

Верхняя площадка монументальной лестницы казалась вершиной горы, столь высокой, что мир внизу был подернут дымкой. Солнце светило сухим и холодным светом. Под ним бурлили широкие просторы площади Скуяри, темное море, вокруг которого поднимались размытые очертания города. Бессчетные тысячи, как один человек, закричали с ликованием и самозабвением, словно приветствовали удачный бросок игральных палочек, который всем им спас жизнь.

В такие моменты Эсменет всегда ощущала себя ненастоящей. Все, даже косметика на коже, начинало угнетать своей поддельностью. Эсменет больше была не Эсменет, и ее дети, Кельмомас и Самармас, тоже не были сами собой. Они превращались в образы, видимости, предъявленные толпе в ответ на ее жадные фантазии. Она и ее дети были — Сила. Справедливость. Грозное волеизъявление Бога, облеченное в смертную плоть.