Джоанн Харрис - Блаженные

• Название: Блаженные
• Автор: Джоанн Харрис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62858-2

Бродячие артисты. Шуты, юродивые. Самые вольные и самые уязвимые люди на земле. Они ни от кого не зависят, в их воле заставить зрителей замирать от страха и смеяться. Но их никто никогда не защитит от сильных мира сего.

Жюльетта была одной из них — с детства выступала на базарных площадях, бесстрашно танцуя на канате, за что и получила прозвище Небесная Плясунья. Статная, красивая, независимая, она привлекала мужчин. Но ее сердце было отдано тому, кого она хотела бы забыть раз и навсегда. Тому, кто принес ей одни страдания и разочарования. Тому, кто предавал ее много раз. Он чертовски умен и хитер и не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Но чего он хочет? Ради чего затеял очередную опасную игру? Жюльетте надо разгадать эту тайну — на кону жизнь ее маленькой дочери, а ее она любит больше всех мужчин, вместе взятых, и даже больше жизни…

---

— Mon père! — обратилась я к священнику, старательно изображая спокойствие. — Не знаете, что тут стряслось? На этой повозке ехал мой друг.

Священник молча буравил меня взглядом. Его лицо побурело от пыли.

— Умоляю вас, скажите! — Я едва не срывалась на истерику. — Он не сделал ничего плохого, только защищался!

— Будь покойна, твой дружок получит по заслугам, — с издевкой процедила женщина в черном, одна из носильщиков Богоматери.

— Что?!

— И он, и вся его братия.

Я едва ее понимала: так грубо звучал местный говор.

— Мы видели, как вы отравляете колодцы. И знамения видели.

За ее спиной из проулка выступил Чумной Доктор, его развевающийся плащ хлопал о стену. Женщина в черном увидела его и, таясь от меня, сделала пальцами знак-рогатку.

— Послушайте, я лишь хочу разыскать друга. Куда его уволокли?

— А сама как думаешь? — издевательски засмеялась женщина. — В суд, конечно! Теперь не сбежит. Никто из вас, чумных, не скроется!

— Что за чушь! — выпалила я. Вероятно, прозвучало угрожающе, потому что женщина отскочила, тыча в меня дрожащими пальцами.

— Miséricorde! Господь да спасет меня!

— Сейчас проверим! — пообещала я и шагнула к ней. На плечо мне легла рука Чумного Доктора, длинноносая маска приглушала его голос.

— Успокойся и слушай меня.

Я пыталась вырваться, но Доктор держал меня неожиданно крепко.

— Здесь небезопасно, — прошипел он. — Месяц назад на этой самой площади судья Реми[11] спалил четырех ведьм. На брусчатке до сих пор осталась жирная сажа.

Этот бесстрастный голос я уже где-то слышала.

— Мы встречались?

— Тихо! — Доктор отвернулся, едва шевеля намалеванными губами.

— Мы точно встречались! — заявила я. Тонкая, кривоватая, как старый шрам, линия рта казалась знакомой. А еще запах его пыльного плаща… — Встречались ведь?

Из-под носатой маски раздраженно зашипели.

— Господи Боже мой! — Да, я, несомненно, слышала этот голос раньше, этот четкий отрывистый выговор человека, владеющего многими языками. Доктор снова ко мне повернулся, и я увидела его глаза, печальные и мудрые, как у старой мартышки в клетке. — Они ищут виноватого, — пошелестел он. — Уезжай сейчас же. Не вздумай остаться на ночь!

Разумеется, Доктор говорил дело. Комедианты, скитальцы и цыгане — удобнейшие козлы отпущения, какая бы беда ни пришла — неурожай, непогода, голод или чума. Я усвоила это четырнадцатилетней, во Фландрии, а три года спустя, в Париже, закрепила. Леборн знал это давно, а Рико понял слишком поздно. Порой чума преследовала нас во время странствий по королевству, но, казалось, ужасы закончились. Ныне болезнь губила лишь старых и немощных, но в Эпинале она стала последней каплей в огромной чаше бед. У коров нет молока, у собак бешенство, урожай пропал, фрукты сгнили, август принес невиданную жару. Кого-то следовало призвать к ответу. Какая разница, что это глупость? Какая разница, что быстрее чем за неделю чума не убивает, а мы приехали час назад. Какая разница, что, как ни отравляй колодцы, через воду чума не передается?

Впрочем, я уже понимала: здравый смысл в Эпинале бессилен. Местным нравилось обвинять ведьм. Ведьм да отравителей. Если так сказано в Библии, зачем искать другое объяснение?

Вернувшись к своей повозке, я не застала ни Леборна, ни Буффона, ни Эрмину. Они сбежали, забрав свое добро — кто сколько сумел. Я их не винила: Доктор дал хороший совет, но бросить Лемерля на растерзание фанатиков я не могла. Ведомая верностью или слепым девичьим увлечением, повозку я оставила на улице, коня — у фонтана, а сама проследовала за толпой к зданию суда.

Когда я пришла, там яблоку было негде упасть. Люди устроились в дверях, на лестнице, чуть ли не друг у друга на головах — только бы увидеть и услышать. Судебный пристав с трибуны старался перекричать толпу. Рядом стояли вооруженные солдаты, а меж ними — Лемерль, бледный, но не растерянный.

«Ладно хоть на ногах держится!» — подумала я. Лицо в синяках, руки связаны, но неведомый чиновник вмешался вовремя, не позволив нанести серьезных увечий. Это давало надежду, ибо означало, что кому-то город подчиняется, а этот кто-то может прислушаться к голосу разума. По крайней мере, я в это верила.

— Люди добрые! — пристав поднял свой жезл, прося тишины. — Во имя Всевышнего, дайте мне сказать!

Пристав был невысоким толстячком с роскошными усами и скорбным взглядом. Мне он очень напоминал виноградаря или торговца зерном, коих я повидала превеликое множество. Через весь зал, через головы собравшихся и лес воздетых к потолку рук я углядела, что пристав дрожит.

Вопли приутихли, но успокоились далеко не все.

— На виселицу колдуна! Смерть отравителю! — орали несколько человек.

Пристав нервно потер руки.

— Успокойтесь, добрые жители Эпиналя! — закричал он. — Никто из нас не имеет права допрашивать этого человека.

— Допрашивать?! — пролаял кто-то из глубины зала. — Мы не об этом! Сержант, тут нужны веревка да сук.

По залу прокатился ропот одобрения. Пристав махнул рукой, требуя тишины.

— Без суда людей не вешают. Этого человека еще не признали виновным. Лишь судья вправе…

— А как насчет предзнаменований? — перебил лающий голос.

— Да, как насчет них?

— Как насчет чумы?

Пристав снова призвал к спокойствию.

— Я не вправе принимать решение! — Его голос дрожал не меньше, чем руки. — Вправе только судья Реми!

Имя судьи успокоило горожан лучше всех стараний пристава: вопли сменились недовольным ропотом. Кто осенял себя крестом, кто показывал рогатку. Я перехватила смеющийся взгляд Лемерля, благо ростом была выше доброй половины собравшихся. Этот взгляд я знала слишком хорошо: видела столько раз, что и не вспомнить, — взгляд игрока, ставящего последние деньги, взгляд актера перед величайшим представлением своей жизни.

— Судья Реми. — Голос Лемерля легко разнесся по залу. — Мне рассказывали о нем как о человеке достойнейшем.

— В девяти областях перевешал две тысячи ведьм и колдунов, — объявил тот же лающий голос из глубины зала. Горожане стали оборачиваться, а Лемерль и глазом не моргнул.

— Жаль, что его здесь нет.

— Скоро будет!

— Надеюсь, не задержится.

Горожане невольно заинтересовались. Лемерль завладел их вниманием, держал на крючке и отпускать не собирался.

— Времена сейчас опасные, — проговорил он. — Подозрительность ваша вполне обоснованна. Где судья Реми?

— Будто сам не знаешь! — пролаял тот же голос, но без прежнего пыла. Собравшиеся недовольно зашикали.

— Замолчи, пусть говорит!

— Рот закрыть не можешь?

Пристав объяснил, что судья уехал по делам, но должен вернуться со дня на день. Из глубины зала тотчас залаял подуститель, но его оборвали гневно и так быстро, что никто не разобрал, в чем дело.

Лемерль улыбнулся.

— Жители Эпиналя! — начал он, не повышая голоса. — Я охотно развею ваши подозрения и даже прощу вам холодный прием. — Лемерль показал на избитое лицо. — Разве Господь не велел подставить другую щеку?

— Дьяволу не чужды ни речи красные, ни слова правильные, — не унимался подуститель, приблизившийся к трибуне, но еще незримый в многоликой толпе. — Язык твой не распухнет от такой праведности?

— Сейчас проверим, — тотчас нашелся Лемерль. Толпа прежде хором обвиняла его, а теперь так же хором поддерживала. — Позвольте мне, грешному, напомнить, чью волю исполняет этот суд, — не судьи Реми, а Того, кто над ним. Прежде чем разбираться, давайте попросим Господа, чтобы направлял и защищал нас в эту лихую годину. — Связанными руками Лемерль вытащил серебряный крест и поднял над головой.

Я подавила улыбку: ну как им не восхититься? Головы безропотно опустились, бледные губы зашептали «Отче наш». Удача поворачивалась лицом к Лемерлю. Подуститель залаял еще раз, но его тотчас заглушил возмущенный ропот, и я так и не разобрала, кто это. Тщетно пристав требовал порядка — понадобилась помощь Лемерля.

— Требую уважения к этому суду! — рявкнул он. — Не Диавол ли тут вмешался, не он ли сеет раздор меж честных людей, не он ли наущает превратить суд в посмешище?

Пристыженные смутьяны затихли.

— Не то ли самое только что творилось на рыночной площади? Неужто вы хуже зверья?

Воцарилась полная тишина: даже подуститель не осмеливался открыть рот.

— Диавола вижу в каждом из вас, — громко зашептал Лемерль. — В тебе, — он ткнул пальцем в детину со свирепым красным лицом. — В тебе его похоть, червем извивается в глазах твоих. А в тебе, — он повернулся к худосочной женщине, которая стояла в первом ряду и, прежде чем настроение толпы изменилось, пуще всех проклинала его, — в тебе я вижу сребролюбие и недовольство. А в тебе, а в тебе… — от волнения Лемерль заговорил громче и поочередно клеймил горожан. — Вижу алчность, злобу, жадность. Ты лгал жене. Ты изменяла мужу. Ты бил соседа. Ты не верил в истинность спасения нашего.