Ба Цзинь - Осень

• Название: Осень
• Автор: Ба Цзинь
• Издательство: Государственное издательство ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1957

---

Цзюе-миня удовлетворил ответ брата: ведь он спросил только то, что пришло ему на ум, и не собирался придавать никакого значения этому пустяку. Его интересовали лишь поступки брата. Он не мог признаться себе, что полностью понимает брата. Он знал, что Цзюе-синь не в силах избавиться от своих мрачных мыслей, от воспоминаний о прошлом. Он знал также, что именно угнетает брата; но он не мог понять одного: что, несмотря на все унижения и оскорбления, Цзюе-синь все-таки надеется на что-то, стремится к чему-то. Сердце у молодых горячее, и его так же трудно загасить, как трудно загасить из стакана пылающий костер, если даже лить воду непрерывно; оно, как и костер, будет гореть, будет сопротивляться. Даже в самом слабом сердце бьется жизнь. Так и Цзюе-синь постоянно надеялся хоть на каплю внимания и сочувствия к себе, надеялся на ласку другого молодого сердца.

— Что, ты не можешь оторваться от этих цветов? — забеспокоился Цзюе-минь, видя волнение брата.

— Я думаю, — словно рассуждая сам с собой, произнес Цзюе-синь, — что очень трогательно, когда кто-нибудь приносит цветы на могилу. — Он обернулся к Цзюе-миню, и тот увидел полные слез глаза брата.

— Ты плачешь? — испугался Цзюе-минь и, поспешно подойдя к нему, ласково погладил по плечу: — Что у тебя на душе?

— Я не плачу, я радоваться должен, — попытался он отговориться, качая головой, но слезы неудержимо катились по его щекам.

Цзюе-минь чувствовал, что он действительно не в силах понять брата. Может быть, Цзюе-синь только что пережил сильное потрясение, а теперь не может справиться с собой? И он с горечью посмотрел на брата, не желая больше спорить с ним:

— По-моему, тебе лучше отдохнуть.

Цзюе-синь смахнул слезы, через силу улыбнулся и ответил уже спокойным голосом:

— Ты не волнуйся, меня ничто не тревожит. Я же знаю… — Он не договорил, так как в это время послышался громкий голос Юань-чэна: «Госпожа Чжан прибыла».

Ворота были уже распахнуты, Юань-чэн и четыре носильщика, шагая по двору, несли к дверям два паланкина.

— Тетя приехала! — вырвалось у Цзюе-синя. Он забыл о том, что хотел сказать. Цзюе-минь мысленно тоже был уже на улице. Поэтому братья вместе вышли из комнаты и увидели, что первый паланкин уже у входа, а второй опущен на землю. Когда братья, а также госпожа Чжоу и Шу-хуа, которые вышли из левого флигеля, появились на дворе, Цинь уже вышла из своего паланкина. В другом паланкине раздвинулись занавески, и из него шагнула им навстречу низенькая круглолицая толстушка — старшая, госпожа Чжан, одетая во все темное. На Цинь было все новое — светлая кофточка с оборками и такая же юбка. Войдя в зал, мать и дочь первым делом склонились в поклоне перед изображением святых и лишь затем приветствовали госпожу Чжоу и других обитателей дома.

Завязался общий разговор. Госпожа Чжоу усадила госпожу Чжан у чайного столика, на который Ци-ся поставила две пиалы с чаем, а сама уселась напротив. Юань-чэн пошел доложить о прибытии гостей Кэ-мину и остальным.

Цинь и братья остановились у дверей зала. Цзюе-минь оглядел Цинь с ног до головы и от души похвалил ее наряд:

— А ты сегодня, прямо как девочка.

— Тебе этот наряд к лицу, — вставила и Шу-хуа.

— Это мама хочет, чтобы я так одевалась, — пояснила с улыбкой Цинь. — Я думаю, по праздникам или на Новый год можно ее послушаться. А это платье сделано еще в прошлом году, и я его надевала только два раза.

— И напудрена ты сегодня в меру, — сдерживая улыбку, сказал Цзюе-минь, но его замечание вызвало улыбку у Шу-хуа, и Цинь надулась:

— Не болтай, чего не следует.

В это время из правого флигеля появилась Чэнь итай, и Цинь пришлось пойти к ней с поздравлениями. Затем, один за другим, подошли госпожа Шэнь с Шу-чжэнь, Кэ-мин и другие. В зале, где совсем недавно стояла мертвая тишина, вновь началось оживление: старшие весело беседовали в гостиной, Цзюе-синь, конечно, остался в зале с тетушкой Чжан, а молодежь во главе с Цзюе-минем, постояв некоторое время на крыльце и поболтав о пустяках, прошла во дворик взглянуть на цветы.

Шу-хуа невольно протянула руку к только что распустившемуся цветку гардении и задумчиво произнесла:

— Вот мы все здесь. А как-то там, в Шанхае, Шу-ин?

Сразу ей никто не ответил, а затем первым заговорил Цзюе-минь:

— Как ты думаешь, что она сегодня делает?

Шу-хуа улыбнулась и сорвала цветок.

— Шу-ин, конечно, встречает праздник вместе с Цзюе-хоем.

— Не нужно рвать цветы, Шу-хуа, — тихо упрекнула ее Шу-чжэнь, обернулась и бросила быстрый взгляд в сторону зала.

— Один цветок не имеет значения, — рассеянно произнесла Шу-хуа. — Я нечаянно. Да теперь ведь его обратно не приделаешь.

— Говорить ты умеешь, — ты всегда оказываешься правой, — улыбнулась Цинь.

— И ты против меня? — метнула быстрый взгляд в ее сторону Шу-хуа. — Этот цветок я приколю тебе. — И, улыбаясь, протянула руку к волосам Цинь: — Ты сегодня такая нарядная, что цветок так и просится к тебе.

Цинь со смехом отпрянула в сторону:

— Не надо. Лучше себе приколи.

Шу-хуа задержала ее. — Ну, дай приколю, — умоляла она. — За те дни, что ты у нас не была, у нас в доме произошло столько событий! Хочешь, я все по порядку расскажу тебе? Вот первая приятная новость: Шу-ин… — Неожиданно она умолкла.

— Говори, говори, — торопила ее Цинь, которой не терпелось узнать приятную новость.

— Сейчас, — отвечала Шу-хуа. Но вместо этого приколола Цинь цветок и, довольная, похвалила: — Вот так гораздо красивее.

Цинь шлепнула Шу-хуа по лбу.

— Вечно ты что-нибудь придумаешь, несносная девчонка! — укоризненно произнесла она. Тут она заметила бусинки пота на кончике носа у Шу-хуа и почувствовала, что ей самой стало жарко. — Давай-ка лучше поищем другое место для разговора, — предложила она.

— Пойдем в комнату Цзюе-синя. Там ты немножко распустишь плахту. И не стоило тебе так долго стоять здесь, — посочувствовала Шу-хуа.

Стоявший рядом Цзюе-минь не удержался от улыбки:

— Шу-хуа, ты же хозяйка, а вместо того чтобы пригласить Цинь в дом, ты ее обвиняешь. Нескладно у тебя получается.

— Ну вот, ты опять защищаешь Цинь, — оправдывалась Шу-хуа, многозначительно взглянув на Цзюе-миня. — Ты всегда пристрастен. Разве она не такая же хозяйка здесь? Сейчас не хозяйка — так будет скоро.

Вместо ответа Цзюе-минь слегка дернул Шу-хуа за косу и улыбнулся:

— Чтобы впредь не болтала чего не следует.

Они подошли к комнатам Цзюе-синя. Шу-хуа увидела ветки касатика и полыни, висящие у двери, и сорвала один листок.

— Зачем это? У тебя, что, руки чешутся? — пошутил Цзюе-минь.

— Я буду держать при себе — от дурного глаза, — состроила гримасу Шу-хуа. — У нас в доме слишком много злых духов.

— Злых духов? Ты видела их? — испуганно спросила Шу-чжэнь, меняясь в лице и, очевидно, принимая слова Шу-хуа за чистую монету.

Та залилась смехом и хлопнула Шу-чжэнь по плечу:

— Ну, и наивна же ты, сестренка! Вот поэтому тебя и обижают. — И добавила, наклонясь к самому уху Шу-чжэнь: — Этих злых духов ты можешь сейчас увидеть в зале.

Шу-чжэнь недоверчиво смотрела на сестру, видимо не совсем понимая, о чем идет речь. Цинь и Цзюе-минь уже вошли в комнаты. Шу-хуа и Шу-чжэнь раздвинули дверные занавески и последовали за ними.

Первым делом Цинь в спальне освободилась от плахты. Когда она вернулась в кабинет, Шу-хуа начала рассказывать о Шу-ин. Она говорила обо всем, что слышала от госпожи Чжоу, от Цзюе-синя, от Цуй-хуань: что Кэ-мин уже начал раскаиваться в своем поступке; что он разрешил третьей тете переписываться с Шу-ин и помогать ей деньгами.

— Это значит, что Шу-ин одержала победу, а дядя все-таки уступил! — подхватил Цзюе-минь, взглянув на Шу-чжэнь.

— Как-никак, а родная дочь. Дядя тоже ведь человек, — растроганно произнесла Цинь.

Цзюе-минь скептически покачал головой:

— Это случайность. Бывает, что за человеком стоят другие. — В голосе его звучала уверенность.

— Дядя как раз такой, — сказала Шу-хуа таким тоном, словно сделала неожиданное открытие.

— Дядя до сих пор считает, что прав: он ведь нашел для Хой хорошего жениха, просто ей самой не повезло, — подхватил Цзюе-минь.

— Слишком глубоко, наверное, проник яд в души таких людей, — сказала Цинь. — Во всяком случае, мало кто из них сумеет понять это.

— А ты уверена, что дядя Кэ-дин и тетя Шэнь поймут? — с сомнением вставила Шу-хуа.

Своим вопросом она поставила в затруднительное положение Цинь, которая сразу же перевела взгляд на Шу-чжэнь. Губы Шу-чжэнь слегка дрогнули, но она ничего не сказала, лишь покраснела и опустила голову. Цинь поняла, что не может ответить на вопрос Шу-хуа, и сердце ее наполнилось сочувствием к Шу-чжэнь: ей казалось, что громадная тень какой-то хищной птицы распростерла крылья над головой Шу-чжэнь. Она была готова заключить Шу-чжэнь в объятия и успокоить. Но она не сделала этого. Она только внимательно посмотрела в лицо Шу-хуа и тихо упрекнула ее: