Larka - Алмазный венец севера

• Название: Алмазный венец севера
• Автор: Larka
• Жанр: Фэнтези

---

Зато домовёнка и нахохлившийся, поджавший хвост Игл не стали покидать показавшуюся им меньшим злом тёплую спину дракона — Августину даже здесь не было холодно. Атомный реактор у него под хвостом, что ли?

А вокруг простиралась та самая, унылая и однообразная пустыня. Сколь хватало глаза, во все сторону под фиолетово-синим бездонным небом протянулась слепяще-белая поверхность. Где-то за горизонтом неслышно поднимались и рушились феерические дворцы, на полнеба вставали призрачные мосты и башни. То самое, зловещее и притягательное одновременно место из снов. Вещие, что ли, они были?

Или пророческие…

Ларка поймал себя на том, что глядел в омуты с болью всматривавшихся в него голубых глаз. Тонул, тонул в бесконечном сладостном паденьи и никак не хотел из возвращаться. Ну что тут скажешь?

Впрочем, что-то явно умыслившая волшебница шепнула подожди и отошла. О чём-то тихо посовещалась с округлившим свои роскошные зелёные глаза Тэаренилом. Принц осторожно, неуверенно кивнул, отчего его меховой треух тоже потешно закивал ушами — а затем принялся о чём-то шептаться со вздрогнувшей и странно обмякшей в его объятиях Ольчей.

— А теперь мы, — вернувшаяся от них волшебница прелестно разрумянилась от мороза, и глаза её блистали ярче всех звёзд. — Обними же меня на прощание, творец всего сущего!

Их губы наконец снова встретились, и только сейчас Ларка сквозь сладкий и нежный туман осознал смысл сказанных девицей слов… но поздно, поздно! Он точно так же вздрогнул, когда под левую лопатку вошёл тонкий и длинный кинжал холодного железа, никогда не знавшего ужасов горна и ковки. В глазах заплескались какие-то детские недоумение и обида, когда нестерпимо обжигающий чужеродной магией ледяной клинок, ещё обагрённый кровью ведьмы, добрался сердца. И его же коснулся нежный девичий шёпот:

— Прости, дорогой. Но в любви каждый старается сам для себя.

Всё? Неужели, это всё?

Наверное, таки да.

Как же боль…

но…

Вот и скажите теперь, можно ли верить женщинам? Да никогда! Я опять сижу в глуховато свистящем чреве самолёта, весь в тягостных воспоминаниях и раздумьях — и опять подо мной проплывают ослепительно-белые кучеряшки облаков. Однако, на этот раз они подсвечены солнцем уже с дргугой стороны.

Я лечу домой.

Дело сделано, журналистка благополучно вернулась на круги своя, а мне хватило твёрдости без особого скандала настоять на своём — никаких подарков, компенсаций и прочих знаков благодарности. И как бы ни стоило изумляться по поводу самой эскапады, как втихомолку дивился сопутствующим феноменам Полковник, но всё прошло удачно. Даже чересчур, и мне теперь о многом придётся серьёзно поразмышлять.

Например, о том, что один из прадедов колонеля после поражения республиканцев в Испании не вернулся домой в Англию, а кружным путём добрался в далёкую и для многих пугающе-таинственную советскую Россию. Да-да, я сразу догадался — тот бравый интербригадовец, вживую видевший Хэмингуэя, носил странно теперь знакомую мне фамилию Блентхейм. Ну вот хоть убейте, случайно совпало!

Угу, покойной бабке моей, потомственной ведьме из настоящих, о совпадениях расскажите…

Или о том придётся подумать, что в стоящем у моих ног магазинном пакете с аляповатой картинкой полуодетой (или полуобнажённой?) поп-дивы скромно обретается статуэтка прихотливо изогнувшегося меднёного дракончика. На задней лапке, правда, болтается бирка с ценником-ярлыком, свидетельствующим, что сия дешёвая китайская подделка приобретена за энную сумму в комиссионке на Малой Грузинской — но ту бирку я самолично, втихаря от на радостях всё обнимавшего племяшку Полковника отпечатал на струйном принтере. Таможня не прицепилась, и ладно. Но глаза алым всё равно светятся, мне даже отсюда видно.

Как уживётся Августин с Маргошкой? Интересно, кто же из них на кого охотиться станет? Дурдом предстоит, ох чует моё сердце! И где мне взять этому прожоре вдоволь серебра? Впрочем, вспоминаю я, где-то у меня завалялся моток проволоки серебряного припоя.

Авось дракошку до эльфячьего поноса не прохватит…

Эпилог

Новый день, а с ним и новые хлопоты. Не всегда лёгкие и не всегда приятные, однако нам ли роптать? Живы и при том более-менее здоровы, в кошеле немного бренчит — и сетовать на судьбу было бы совсем уж чёрной неблагодарностью. Потому стоящая на внешней галерее небольшого замка женщина благосклонно кивнула таковым своим мыслям и вернула взгляд с теснящихся вокруг пиков вниз.

Через перевал снова текла река. Стальная с редкими бронзовыми вкраплениями река войск. Только, на этот раз течение её оказывалось с полуночи, чужой и кровавой — домой. Да и настроение у солдат оказывалось совсем другим, всё-таки возвращались победители. А всякие вьетнамские синдромы как раз после проигранных войн, знаете ли, и приключаются…

Леди Оуверрон приветливо помахала ухарски подкручивающим усы красавцам из непобедимого двенадцатого кирасирского, как раз проезжавшим мимо её замка, отчего с плеч её упала на плиты галереи вязаная шаль. Наклонившись за ней, хозяйка маленького горного замка вдруг услыхала из дверей тоненький, какой-то детский плач.

— Интересно! Неужто служанка раньше времени разрешилась? — однако, мимолётно посланное с многолетней привычкой заклятье не обнаружило в замке обиженных детей.

Заинтересованная женщина плотнее запахнула на плечах шаль и властной походкой хозяйки и чародейки ступила во внутренние покои. Прислушиваясь и зорко присматриваясь к малейшим несообразностям, она обошла уже все службы и жилища слуг. Ничего. Почудилось?

Что ж, пришлось ей мимолётно пожать плечами и подняться к себе. Надо кое-что обдумать… и всё же, умудрённую жизнью женщину продрал нешуточный мороз, когда проходя мимо своей гостиной уловила она всё тот же тоненький, жалобный и безутешный звук.

— Кто здесь? — хотя в комнате доставало света из окон, леди Оуверрон на всякий случай зажгла ещё и магический шар на своей ладони. Случаи-то бывают разные… И вот так, с полусбежавшей с одного плеча шалью и трусливо задрожавшим светом в другой руке, она обнаружила источник звука.

На каминной полке в своём маленьком безутешном горе страдала её бронзовая тёзка. Статуэтка словно ожила. Она плакала, утирала слёзы — и вновь вся сотрясалась в рыданиях.

— Ну что ты? — против воли, голос знатной дамы дрогнул, а к горлу её подкатил какой-то комок.

Леди-маленькая подняла к ней искажённое мукой лицо, и леди-большую с головы до ного осыпало морозным жаром:

— Творец… Создатель… Он оставил нас…

Поначалу хозяйка замка ухватилась было по перенятой от соседок привычке за сердце — однако при желании и некотором везении леди Оуверрон запросто пережила бы и внуков тех, кому ещё только предстояло родиться. Потому она оставила в покое даже для приличия не пожелавшую ныть грудь и склонилась к своей крохотной копии.

— Я думаю о том же, о ком и ты? — и когда вновь разрыдавшаяся малышка кое-как кивнула, со странно забившимся сердцем медленно распрямилась.

Миг-другой она невидящим взором смотрела куда-то в совсем ещё не забывшийся вечер. Вот оно что… то-то шептало что-то тогда предчувствие! Значит, не так оно всё просто оказалось, как виделось по-первости? Ох, непросто…

Несколько шагов привели леди Оуверрон к небольшому, много лет закрытому плотной накидкой предмету. Поколебавшись, она недрогнувшей рукой отбросила в сторону ткань, и старинной работы настольное зеркало, доставшееся ещё от прабабки, явило взору её свой слегка запылившийся облик.

— Фири, а ну наведи чистоту, лентяй ты эдакий, — стоило леди лишь проронить негромко эти слова, как влетевший в окно дух воздуха покорно и трудолюбиво исполнил приказ госпожи. Он проворно отпрянул от мерцающей, странно подавшейся вперёд и чуть не ухватившей его поверхности и на всякий случай отлетел подальше.

Угрюмо и неодобрительно он смотрел, как хозяйка добыла из потайного, запирающегося висящим на шее ключиком шкапчика старинную шкатулку. Отперла и её — уже другим — и словно в сомнении посмотрела внутрь.

Духи воздуха помимо прочего отличаются непоседливостью и любопытством — однако Фири откровенно струхнул. Уж он-то знал, что сейчас произойдёт. Госпожа наденет свои чародейские драгоценности и амулеты, от которых древней магией шибает так, что даже честному духу спасу нет — а потом прошепчет старинные слова и начнёт свою волшбу. Ну так и есть, вон уже и зеркало просветлело. Пора удирать подальше…

Этой реки никогда не существовало. Да и не могло существовать этого не отображённого ни на одной карте чёрного, словно из странно ожившей смолы потока. А всё же, по прорезавшей царство вечных льдов и снегов реке спускалась лодка. С вершины мира, из точки равновесия тех незримых сил, что бесконечно творят и разрушают этот мир, в добротной крутобортой шлюпке плыли несколько живых. Казалось бы, нечего им делать в этом не знающем жизни месте, куда не рисковали сунуться даже самые отчаянные из духов — но тем не менее, дерзкие плыли невесть откуда и невесть куда по своим делам.