Гэри Дженнингс - Пророчество Апокалипсиса 2012

• Название: Пророчество Апокалипсиса 2012
• Автор: Гэри Дженнингс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58307-2

Это роман о легендарном божественном правителе Кецалькоатле, Пернатом Змее, построившем золотой город Толлан, город молока и меда.

Это история жрецов Пернатого Змея, приносивших человеческие жертвы на вершине храмов-пирамид и толкавших страну в пучину братоубийственной войны.

Это рассказ о Хранителе Слова, придворном математике и астрономе Кецалькоатля, записавшем кодексы Календаря конца времен, и о наших современниках, в руки которых попали эти документы.

Это повествование о предательстве, любви и верности в наши дни и во времена Пернатого Змея.

«Пророчество Апокалипсиса 2012» — это международный бестселлер, продолжающий традиции Гэри Дженнингса, автора книг «Путешественник» и «Хищник», а также серии романов «Ацтек».

---

— Возвращению воинов, — пояснил он.

Город вновь содрогнулся от многоголосого, душераздирающего рева.

Храмовая пирамида оказалась столь огромной, что ее трудно было обозреть: каждая сторона квадратного основания в сотню шагов длиной, а по склонам — горизонтальные ступени. Их было великое множество, я попытался их сосчитать, но после второй сотни сбился и бросил эту затею. На вершине находилось святилище Кецалькоатля: на передней стене красовалось изображение бога, выложенное бирюзовой мозаикой. И уж конечно, там, наверху, толпились кровожадные жрецы.

— Крови богам! Крови богам! Крови богам! — голосила во всю мочь толпа, окружавшая пирамиду.

Облаченные в накидки из человеческой кожи и причудливые головные уборы из перьев, разукрашенные золотом и сверкающими самоцветами, эти измазанные в крови служители повергли толпу в экстаз тем, что тащили к алтарю очередную жертву.

А вот стоявший рядом со мной Звездочет столь воодушевленным не выглядел.

— На вершине этой пирамиды я видел такое, — сказал он мне шепотом, — что заставило бы само солнце закрыть глаза и выжало бы слезы из скал.

Принято было считать, что умереть на одном из бесчисленных алтарей сего мира, под ножом жреца в ходе священного обряда — это высокая честь, и многие идут на нее с радостью. Может, иногда так и бывало, но сегодня дело обстояло иначе. Тот бедолага, которого сейчас тащил под нож жрец, обезумел от страха. И не он один: на склонах пирамиды, дрожа, рыдая и стеная, дожидалась своей участи длинная очередь обреченных.

Потребовались совместные усилия пятерых жрецов, чтобы протащить полуголого мужчину по верхней площадке пирамиды и бросить его лицом вверх на окровавленный алтарь. Четверо держали несчастного за руки и за ноги, один оттянул назад его голову. Только после этого главный жрец прочел, завывая, ритуальное заклинание и с размаху вонзил клинок в высоко вздымавшуюся грудь отчаянно кричавшей жертвы. Он сделал длинный, глубокий разрез, вскрыв грудную клетку, запустил в рану обе руки, вырвал бьющееся сердце и воздел его высоко над головой.

Толпа завопила в чувственном восторге.

Бросив сердце в специально предназначенный, по грудь высотой, глиняный кувшин, жрец снова взялся за нож и перерезал жертве шею, отделив голову от плеч. Голова с противным стуком упала на каменную площадку, жрец наклонился, ухватил ее за волосы и поднял высоко над собой.

Окружавшая меня толпа вновь взорвалась восторженными воплями. Брошенная вниз голова, подскакивая, покатилась по ступенчатому склону пирамиды к подножию, где другая группа жрецов, подхватив, поместила ее в другой, большущий сосуд, где уже находились головы не одного десятка жертв.

Тем временем помощник жреца подтащил истекающее кровью, словно освежеванная оленья туша, обезглавленное тело к краю верхней площадки, и кровь алой струей устремилась вниз по прорезанному в каменном склоне желобу.

После этого помощники жреца поволокли к алтарю следующую бьющуюся в истерике жертву.

С отвращением отвернувшись, я увидел, что Цветок Пустыни тоже смотрит в сторону, вся дрожит, и глаза ее наполнились слезами. Непроизвольно обняв девушку, я ощутил, что ее тело сотрясают приглушенные рыдания. Меня всегда удивляло, как Цветок Пустыни, перенесшая столько страданий во власти злобного Теноча, сумела сохранить доброту и сочувствие к чужому горю.

Но Звездочета, похоже, кровавый обряд тоже не радовал. От меня не укрылось, что он поморщился и отвел взгляд.

— Звездочет, — обратился к нему я, — неужели тебя, как и эту бедную девушку, мутит от вида крови?

— Ты бы лучше следил за своим языком, Койотль, — проворчал старик. — Мы уже не в походе. Это Толлан, здесь порядки другие. Если жрецы услышат, что ты говоришь такие слова высшим, включая меня и Дымящегося Щита, тебе первым делом засунут в рот авокадо, чтобы пресечь недозволенные речи, и вскоре уже твое сердце будет вырвано из груди, а голова сброшена вниз по склону. Даже смотреть на них советую с осторожностью, чтобы тебе не выкололи глаза раскаленными ножами и не вставили в кровоточащие глазницы раскаленные уголья.

— Но разве Дымящийся Щит не сможет защитить нас от жрецов? — спросила Цветок Пустыни. — Он ведь, кажется, влиятельный человек.

— Если жрецы заимеют на вас зуб, отстоять вас будет почти невозможно. Да, Дымящийся Щит имеет вес, но спасти обреченного может только правитель, а он практически недоступен.

Словно в подтверждение его слов, по склону пирамиды скатилась еще одна голова.

Речи старика нагнали на меня страху, но бедняжка Цветок Пустыни приняла их еще ближе к сердцу. И снова я обнял ее и успокаивающе прошептал:

— Не отчаивайся, Цветочек. Давай покажем этим жестоким людям, из какого мы теста.

— Будь с нами Дымящийся Щит, мне бы было спокойнее.

— Правитель всегда направляет сюда своего помощника со свитой, проверить, как проходит обряд, — ответил Звездочет Цветку Пустыни, — а это все равно что стая демонов из преисподней Миктлантекутли. У Дымящегося Щита достаточно ума, чтобы избежать такой встречи.

— Но ты-то ведь здесь, — сказала Цветок Пустыни, благодарная старику за поддержку. — Значит, и Дымящийся Щит мог бы остаться.

— Нашла кого сравнивать — он ведь не старая развалина вроде меня. А стало быть, у него еще сохраняются иллюзии по части того, будто жизнь — стоящее дело.

— А ты не боишься смерти? — спросил я.

— Ко мне она придет как милость.

— А ты уверен, что этот адский демон явится именно сюда? — осведомилась Цветок Пустыни.

— Сегодня не обычный вечер, а праздничный. И проверять пленников в такие дни надлежит главе личной стражи правителя, то есть ему.

— А если я попрошу его о милосердии? — спросила Цветок Пустыни.

Саркастический смех Звездочета было больно слышать.

— Если ты выкажешь страх, он не просто отправит тебя на жертвенник, а прикажет разрезать на тысячу кусочков или подвесить за волосы и зажарить на медленном огне. А когда ты еще будешь дышать, но уже хорошо поджаришься — съест!

Цветок Пустыни съежилась от ужаса, и я взял ее за руку.

— Вы должны убедить этого демона в том, что отважны, как ягуары, — сказал старик нам обоим.

Цветок Пустыни попыталась взять себя в руки, хотя тут, как назло, очередная отсеченная голова скатилась прямо нам под ноги и уставилась на нас мертвыми, невидящими глазами. Торопливо подбежавший помощник жреца тут же забрал ее.

— Проклятье! Вот и сам демон пожаловал, — проворчал Звездочет.

Все крики и вопли мгновенно смокли, воцарилось гробовое молчание. Люди в ужасе расступились перед грозным посланцем правителя.

Мы с Цветком Пустыни едва не упали на колени, Звездочет рванул нас обратно.

— Стойте, как воины, — буркнул он, в то время как каждый мой нерв требовал пасть ниц.

Этот сановник являлся также главой воителей-Ягуаров, и, хотя сам носил просторное черное облачение с капюшоном, его сопровождал эскорт из благородных воителей в пятнистых ягуаровых шкурах и головных уборах с великолепными плюмажами. Каждый из них держал на плече боевой топор из сверкающего черного обсидиана.

Он и его воины направлялись прямо к нам.

— Гриф проверяет свою добычу, — прошептал Звездочет.

При этих словах мы с Цветком снова попытались преклонить колени, но Звездочет опять нас удержал.

— Вы должны держаться с достоинством, а не униженно и выказывать воинскую отвагу.

Воинскую отвагу? Ну и дела, меня так пробирало смертельным ужасом.

— Ты просто не дай ему заметить, что дрожишь, — шепнул я Цветку Пустыни и почувствовал, как напрягся ее позвоночник.

Она вздернула подбородок и, надо же, действительно перестала дрожать. Ее пример придал мужества и мне: я расправил плечи, выставил челюсть и вперил взгляд прямо в лицо сурового дознавателя, которое было скрыто тенями и низко надвинутым черным капюшоном.

— Ты мой герой, — шепнула мне в ответ Цветок, воодушевив меня еще сильнее.

Так и не поднимая головы, воитель шагал прямо на меня и, лишь подойдя вплотную, выпрямился и откинул капюшон.

И улыбнулся.

Мы, не мигая, смотрели прямо в глаза… Дымящегося Щита.

Он одарил меня еще более широкой улыбкой, а потом так сжал каждого в объятиях, что у нас затрещали кости.

Часть V

11

Дымящийся Щит и его одетые ягуарами сопровождающие продолжили путь во дворец, чтобы встретиться с правителем, а вот нас Звездочет повел в город, пояснив:

— Мы побываем во дворце после того, как правитель проведет другие встречи.

В Толлане меня ошеломляло все: начиная от залитых кровью гигантских пирамид до бесчисленных домов, не говоря уже о тысячах людей, заполнявших широченные улицы. До сих пор мне не доводилось видеть в одном месте больше пятнадцати — двадцати домов, да и те представляли собой крытые соломой хижины со стенами из вертикальных стеблей агавы, переплетенных с ее же ветками, и обмазанными глиной. Здесь же повсюду высились надежные, прочные строения, способные выдержать хоть наводнение, хоть пожар. Повсюду, сколько мог видеть глаз, вдоль улиц тянулись прямоугольные одноэтажные, а то и двухэтажные жилища из кирпича-сырца. Их выбеленные стены поблескивали в лучах клонившегося к закату солнца. Позади почти каждого дома находился полный цветов дворик.