Джон Ролз - Теория справедливости

• Название: Теория справедливости
• Автор: Джон Ролз
• Издательство: Изд-во Новосибирского ун-та
• Жанр: Философия
• Год: 1995
• ISBN: 5-7615-0365-4

Вниманию читателей предлагается книга американского философа Джона Ролза (1921–2002), которая была впервые опубликована в 1971 г. и стала одним из самых известных и влиятельных философских произведений в англоязычном мире последних десятилетий XX столетия. В ней представлена наиболее ясная и точная формулировка принципов, которые должны быть положены в основу справедливого социального устройства. Автор рассматривает центральные идеи и цели своей концепции, названной им «справедливость как честность», в качестве как основы философской концепции конституционной демократии, так и жизнеспособной альтернативы доктринам, прежде доминирующим в западной философской традиции — классическому утилитаризму и интуитивизму. Книга имеет ярко выраженный междисциплинарный характер — она написана на стыке политической философии, политической экономии, социологии, этики, с привлечением средств современной аналитической философии, теории игр и решений.

Книга составила целую эпоху в этических и правовых исследованиях и стала стандартным учебным пособием для американских и западноевропейских университетов. Она будет полезна философам, социологам, политологам, экономистам, юристам, студентам и аспирантам соответствующих специальностей, а также всем заинтересованным читателям.

---

Очевидно, что стабильность представляет собой желательную черту моральных концепций. При прочих равных условиях, человек в исходном положении примет более стабильную схему принципов. Сколь привлекательной ни была бы концепция справедливости по другим основаниям, она имеет серьезные дефекты, если принципы моральной психологии таковы, что ей не удается возбудить в людях требуемого желания действовать в согласии с ней. Поэтому в дальнейшей аргументации в пользу принципов справедливости как честности я хотел бы показать, что эта концепция более стабильна, чем альтернативные ей концепции. Это обоснование от стабильности является дополнительным к тем причинам, которые до сих пор приводились (кроме рассмотрении, представленных в § 29). Я хочу рассмотреть это понятие более детально как ради него самого, так и в качестве подготовки обсуждения других вопросов, таких как основы равенства и приоритет свободы.

Конечно, критерий стабильности не является решающим. Фактически, некоторые этические теории совершенно им пренебрегают, по крайней мере, при некоторых интерпретациях. Так, про Бентама иногда говорят, что он придерживался и классического принципа полезности, и доктрины психологического эгоизма. Но если психологическим законом является то, что индивиды преследуют только свои собственные интересы, то они не могут обладать эффективным чувством справедливости (как оно определено принципом полезности). Самое лучшее, что может сделать идеальный законодатель, — это так организовать социальное устройство, что, исходя из собственных и групповых интересов, граждане были бы убеждены действовать так, чтобы максимизировать сумму благосостояния. В этой концепции возникающая идентификация интересов поистине искусственна: она основана на изощренности ума, и индивиды подчиняются институциональной схеме исключительно как средству достижения своих отдельных интересов2.

Такого рода расхождение между принципами правильности и справедливости, с одной стороны, и мотивами людей — с другой, необычно, хотя поучительно в качестве предельного случая. Большинство традиционных учений утверждают, что в определенной степени природа человека такова, что мы приобретаем желание действовать справедливо после того, как пожили при справедливых институтах и получали от них выгоду. В той мере, в какой это истинно, концепция справедливости психологически приспособлена к человеческим наклонностям. Более того, если окажется, что желание действовать справедливо, также является регулятивом рационального жизненного плана, то справедливое действие будет частью блага. В этом случае концепция справедливости и блага будут совместимы, а теория в целом конгруэнтной. Задача этой главы заключается в том, чтобы объяснить, как справедливость как честность порождает свою собственную поддержку, и показать, что она, вероятно, более устойчива, чем традиционные альтернативы, поскольку более согласуется с принципами моральной психологии. С этой целью я коротко опишу, как люди во вполне упорядоченном обществе могут приобретать чувство справедливости и другие нравственные чувства. Неизбежно нам придется затронуть некоторые довольно спекулятивные психологические проблемы; однако я все время исхожу из допущения, что общие факты о мире, включая основные психологические принципы, известны людям в исходном положении, и что на них основываются при принятии решений. Размышляя об этих проблемах, мы рассмотрим эти факты в той мере, в какой они затрагивают исходное соглашение.

Для того чтобы предупредить возможное недоразумение, я сделаю несколько замечаний о понятии равновесия и стабильности. Обе эти идеи допускают значительное теоретическое и математическое уточнение, но я буду использовать их интуитивно3. Первое, на что надо обратить внимание, — это то, что они применяются к системам. Значит, именно система находится в равновесии, и это имеет место, когда она достигла состояния, которое продолжается неопределенно во времени, пока внешние силы не воздействуют на систему. Чтобы определить равновесное состояние точно, необходимо точно провести границы системы и ясно установить ее определяющие характеристики.

Три вещи здесь существенны: во-первых, идентифицировать систему и различить внутренние и внешние силы; во-вторых, определить состояния системы, которое понимается как некоторая конфигурация ее определяющих характеристик; и в-третьих, указать законы, связывающие состояния.

Некоторые системы не имеют равновесных состояний, в то время как другие имеют много таковых. Это зависит от природы системы. Равновесие устойчиво, когда отклонения от него, причиненные, скажем, внешними возмущениями, вызывают к действию силы внутри системы, которые склонны вернуть ее назад к этому равновесному состоянию, если, конечно, внешнее воздействие не было слишком большим. В отличие от этого, равновесие неустойчиво, когда отклонение от него возбуждает силы внутри системы, которые ведут к еще большим изменениям. Системы более или менее стабильны в зависимости от величины внутренних сил, возвращающих систему к равновесию. Поскольку на практике все социальные системы подвержены возмущениям какого-либо вида, они все практически стабильны, если, скажем, отклонения от их равновесных состояний, причиненные нормальными возмущениями, активизируют силы, достаточные для восстановления этих равновесий после полагающегося промежутка времени, или остаются достаточно близки к ним. Эти определения, к сожалению, не очень точны, но они должны послужить нашим целям.

Относящиеся к нашему рассмотрению системы, конечно же, представлены базисными структурами вполне упорядоченных обществ, соответствующих разным концепциям справедливости. Мы имеем дело с этим комплексом политических, экономических и социальных институтов, когда эти институты удовлетворяют принципам справедливости и публично признаны таковыми. Мы должны оценить относительную стабильность этих систем. Я полагаю, что границы этих схем заданы представлением об изолированном национальном соообществе. Это предположение не будет ослаблено до вывода принципов справедливости для международного права (§ 58). Но более широкие проблемы международного права я не буду обсуждать вообще.

Существенно также заметить, что в данном случае равновесие и стабильность должны определяться по отношению к справедливости базисной структуры и моральному поведению индивидов. Стабильность концепции справедливости не предполагает, что институты и практики вполне упорядоченного общества не изменяются. На самом деле такое общество, по всей вероятности, будет содержать большое разнообразие и время от времени принимать разные устройства. В данном контексте стабильность означает, что как бы ни изменялись институты, они все равно остаются справедливыми или приблизительно таковыми по ходу приспособления к новым социальным обстоятельствам. Неизбежные отклонения от справедливости эффективно корректируются или сдерживаются в рамках допустимых границ внутренними силами системы. Я предполагаю, что среди этих сил чувство справедливости, общее для членов сообщества, играет фундаментальную роль. До некоторой степени, значит, нравственные чувства необходимы для гарантии стабильности базисной структуры по отношению к справедливости.

Я теперь обращаюсь к вопросу о том, как формируются эти чувства, и по этой проблеме имеется, вообще говоря, две главные традиции. Первая исторически восходит к доктрине эмпиризма и обнаруживается у всех утилитаристов от Юма до Сиджвика. В своей наиболее современной и развитой форме она представлена теорией социального обучения (social learning theory). Одно из главных утверждений состоит в том, что цель нравственных упражнений заключается в том, чтобы представить недостающие мотивы: желание поступать правильно ради самого поступка и желание не поступать неправильно. Правильное поведение — это поведение, выгодное другим и обществу (как определено принципом полезности), для осуществления которого у нас обычно отсутствуют эффективная мотивация, в то время как неправильное поведения — это поведение, в общем случае наносящее ущерб другим и обществу, для осуществления которого мы зачастую обладаем достаточной мотивацией. Общество должно как-то исправить эти дефекты. Это достигается одобрением и неодобрением родителей и других авторитетных лиц, которые, если необходимо, используют поощрения и наказания, варьирующиеся от наград до причинения боли. Постепенно под влиянием разных психологических процессов мы приобретаем желание поступать правильно и неприязнь к неправильным поступкам. Второй тезис заключается в том, что желание соответствовать моральным стандартам нормально возникает в жизни рано, прежде чем мы достигаем адекватного понимания оснований этих норм. Действительно, некоторые люди никогда не подозревали об их обосновании утилитаристским принципом4. В результате наши последующие моральные чувства носят следы этого раннего воспитания, которое более или менее формирует нашу исходную природу.